Сегодня утром молочница, приносившая молоко, нашла в доходном доме Нерымова, что на Васильевском острове, труп своего постоянного заказчика. Следователь с командою опознал в мертвеце террориста Шабалина, не далее, как месяц назад застрелившего двух жандармов и ранивший ещё двоих. Труп лежал на диване с простреленной из револьвера головою. На столе же лежала предсмертная записка, гласившая:
«Умираю, потому что разочаровался в светлой идее коммунизма. Он никогда не наступит, ибо нельзя достичь гармонии в обществе методами терроризма и насилия. И. В. Шабалин»
Таким образом, дискредитация так называемого коммунизма, за достижение которого выступают наши доморощенные революционеры, получила новое подтверждение.
Ещё самоубийца оставил на столе открытку с изображением богини Немезиды. Как мы помним, такая же открытка была найдена на месте многих загадочных и до сих пор не раскрытых убийств. Символ отмщения! Получается, что Шабалин отомстил сам себе?»
В тот же день штабс-капитан докладывал Редрикову:
– Так что, Николай Леонидович, исполнитель у нас теперь есть. Капризничать и трепыхаться не будет: во-первых, сдержит страх разоблачения, во-вторых – щедрое жалованье!
– Отлично, тёзка! Но, постарайтесь найти ещё.
– Всенепременно, Николай Леонидович!
– А что у вас с лицом? – полюбопытствовал полковник.
Петровский слегка смутился, но быстро нашёлся:
– Это я английским боксом занимаюсь. Спорт такой, для джэнтльменов.
– А-а, понятно. Вы, однако, того… поосторожней!
После этого разговора штабс-капитан и впрямь начал посещать тренировки в офицерском клубе. Инструктор, настоящий англичанин по фамилии Ричардсон, педантично объяснил правила и технику нанесения ударов. И дело пошло! Через месяц Петровский втянулся и полюбил это мордобитие. Ричардсон хвалил его, утверждая, что у штабс-капитана природный талант. А ещё через месяц…
Замужняя сестра Ксения прислала письмо: приходи в гости! С удовольствием приняв приглашение, Петровский приехал к назначенному часу. Скинув шинель на руки прислуги, прошёл в залу, где уже топтались несколько человек, болтая о всяких пустяках. Некоторые были незнакомы. И среди них наш штабс-капитан увидел того самого флотского лейтенанта, расквасившего ему нос! Моментально всколыхнулась увядшая, было, обида, и загорелось желание отомстить. Подошёл, представился:
– Петровский, Николай Андреевич. Я брат хозяйки.
– Очень приятно! Владимир Георгиевич Вишневский. Мы с Петром Анатольевичем в одном экипаже служим (Пётр был мужем сестры Ксении).
Вишневский не узнал в офицере дворцовой полиции жалкого ваньку, стукнутого по носу два месяца назад.
Поговорили о том, о сём. Выпили шампанского. Перешли на «без чинов», затем и на «ты».
– Ты такой… такой могучий, Володя! Небось, подковы гнёшь запросто?
Лейтенант самодовольно ухмыльнулся:
– Подковы не пробовал. Но кобылу на плечах поднимал на пари!
– О! Ничего себе! Это, где же? В экипаже?
– Нет, у папеньки в имении, прошлым годом.
Выпили ещё.
– А мужики у вас в имении на Масленицу стенка на стенку бьются? Люблю смотреть!
– Бьются, а как же! Наша деревня супротив соседской. Да я, между нами говоря, сам с ними выходил не раз, – похвастался Володя, – У меня удар ого-го! Раз махну кулаком – среди мужиков улица. Другой раз махну – переулочек!
– Да ты, прямо, этот… Добрыня Никитич былинный!
Посмеялись.
– А я нынче боксом занимаюсь, – как бы между прочим поведал хитрый Петровский, – Такой спорт английских джэнтльменов. Занятно, скажу тебе!
– Слыхал краем уха… А правила какие?
– Да, простые: биться только кулаками в перчатках специальных, головой нельзя, ниже пояса не бить, открытой перчаткой не бить…
– Это как это?
– Ну, оплеуха, по-нашему.
– Интересно! – мурлыкнул Володя, закуривая.
Петровский, бросивший курить, чтобы хватало дыхания для тренировок, лукаво сощурился и предложил:
– Приходи в клуб посмотреть!
– Да, что там смотреть! Вот, подраться бы! – засмеялся лейтенант.
– У нас это называется спарринг, – строго поправил его интриган-капитан.
– Ну, спарринг, так спарринг.
– Драться всерьёз положено. Без пощады.
– Ну, ясно, что не понарошку! – ухмыльнулся Володя, – Ты, ежели что, не обижайся.
В четверг лейтенант приехал в офицерский клуб, где его встретил коварный Петровский. Они прошли в раздевалку и переоделись в трико. Мускулы Вишневского бугрились совершенно невозможными узлами, переплетаясь, как корни дуба. При виде их мститель непроизвольно поёжился. В зале мистер Ричардсон надел им перчатки.
Вишневский воззрился на них с интересом:
– Прямо, подушки какие-то!
– Это чтобы избежать увечий, – пояснил англичанин, – Вы у нас первый раз, сэр. Знаете ли правила?
– Да, мне Николай Андреевич объяснил.
– Тогда, прошу на ринг!
Вишневский полез под канаты, а Ричардсон, придержав Петровского, шепнул с сомнением:
– Как же вы будете боксировать с ним, Николас? Он же вдвое тяжелее вас!
– Я уповаю на вашу науку, мистер Ричардсон!