Спецслужба Императрицы. Альтернативная история

– Нет…

– Ничего, научитесь. И не только стрелять.

Таня одним глотком допила кофий.

– Весьегонов, да… Но, их слишком много!

Мария Фёдоровна сверкнула глазами:

– Китайцы говорят: путь в тысячу ли начинается с первого шага. Сегодня мы сделали этот шаг. Я подберу людей, настоящих патриотов, пекущихся о благе России. А сейчас идите. Я вас извещу.

Татьяна, нет – Татьяна Михайловна вышла на улицу, отчётливо осознавая, что в её судьбе произошёл поворот. Нет, даже не поворот, а перелом! Она пройдёт путь, указанный государыней, до конца.

На следующий день в дом на Мойке приехал полковник Редриков, заместитель начальника дворцовой полиции. Был он молод, ещё не исполнилось и тридцати, маленького роста, из-за чего носил излишне высокие каблуки и украшал лицо огромными усами, чтобы иметь успех у дам. Являлся очень толковым розыскником! И ещё: принципы имел… гибкие.

Его проводили знакомый нам кабинет. После взаимных приветствий царица предложила полковнику курить и сама закурила.

– Я, Николай Леонидович, хочу организовать… нет, создать новую службу. Называться она будет литерой «Люди», что значит «Ликвидация».

Редриков подобрался. Усы его хищно встопорщились. Выждав паузу, за которой не последовало немедленного продолжения со стороны императрица, он спросил, деликатно понизив голос:

– Ликвидация… кого?

Мария Фёдоровна глубоко затянулась пахитосой и по-мужски выпустила дым через ноздри:

– Бомбистов-террористов. Слишком много этой швали развелось. Суды их оправдывают, каторга им нипочём… Возвращаются и начинают всё с начала. Новая служба имеет задачей выслеживание и устранение тех, кто уже пытался совершать теракты и был оправдан либо бежал с каторги, тех, кто намеревается совершить теракт – ну, находится в стадии подготовки, а также тех, кто занимается распространением вредных идей и идеек. Всякие марксистские кружки… особенно их лидеры. Ну, вы понимаете. Причём, выдёргивать эти сорняки мы с вами будем не только на территории Российской Империи, но и за её пределами. Я иду супротив существующего закона, принимая новый, мой личный закон: антитеррор. Да, да, mon colonel: ? la guerre comme ? la guerre*! В нас стреляют – и мы стреляем в ответ.

*? la guerre com ? la guerre – на войне как на войне – франц.

– Я вас понял, ваше величество! – экспансивно закатил глаза полковник.

Жестом заставив его замолчать, Мария Фёдоровна продолжила:

– Главой сей службы я назначаю вас. Вы по-прежнему останетесь в составе дворцовой полиции, но будете совершенно самостоятельны. Отчитываться будете только передо мной. Ваша первейшая задача – подобрать достаточное количество людей, которые будут служить только вам: сыщиков и исполнителей. Только вольнонаёмных, не связанных присягой служивых. Жалованье им назначьте очень высокое. Своё жалованье определите сами.

Тут царица слегка улыбнулась, ибо была в курсе долгов полковника.

– Сроку вам даю две недели. Да, пользоваться информацией из других источников не возбраняется. Но черпать из Охранного отделения или Жандармского надобно будет очень осторожно.

Разговор, продолжавшийся, таким образом, совсем недолго, закончился. Заверив государыню, что всё устроит незамедлительно и в лучшем виде, Николай Леонидович поцеловал протянутую руку в душистой перчатке и покинул кабинет. Голова у него шла кругом!

«Прямо, как у сочинителя Дюма-отца в „Трёх Мушкетёрах“! Служба Королевы! Секретная!»

Глава первая

Поёживаясь от октябрьского холодка, Татьяна, прищурив правый глаз, целилась. Рука дрожала, и никак не удавалось совместить мушку с прорезью прицела. Раз за разом девушка посылала пули в мишень – картонную коробку, закреплённую на корявом стволе высохшей яблони. Получалось плохо: из десяти выстрелов в цель попасть удалось только дважды. С расстояния двадцати шагов, да!

Отставной унтер Ковальчук вздохнул и подковылял на деревянной ноге.

– Дайте-ка машинку, барышня!

Перезарядив дерринджер*, он прищурился и выпустил пули в мишень так быстро, что звук их слился в один.

*дерринджер – небольшой двухствольный пистолет.

Снова перезарядив, он протянул пистолет Татьяне:

– Вы, барышня, не цельтесь. Говорю же: как быдто пальчиком показали – и сразу стреляйте. Раз, да другой. Только не дёргайте.

Татьяна послушалась.

«Вот оно, чёрное сердце убийцы!» – с пафосом представила она, чтобы пробудить в себе злость, показывая на мишень стволом, как пальцем, и сразу же спуская курок.

Бах-бах! В шляпной картонке появились две новых дырки!

– Вот, это дело! – обрадовано воскликнул Ковальчук, – А ну, ещё разочек!

Перезарядив американский аппарат уже самостоятельно, Татьяна снова вскинула руку: одна пуля в центр, другая чуть левее. Хорошо!

Она тренировалась в этом неизвестно чьём заброшенном саду уже неделю. Письмо с инструкциями, куда и когда явиться, было доставлено посыльным. Ни обратного адреса, ни подписи не было, но Таня угадала, от кого послание: оно пахло знакомыми духами.

В саду её встретил Остап Ковальчук и предложил практиковаться в стрельбе под его руководством. Дерринджер сначала вызвал некоторые сомнения своей необычностью.

– Не извольте беспокоиться, барышня, машинка надёжная, целкая. Опять же, лёгкая, прикладистая. Для скрытного ношения удобственна. И убойная сила большая: вона, стволы-то каки: ваш даже пальчик просунуть можно. Из такой президента мериканьского застрелили!

Таня прониклась и начала тренироваться. И вот сегодня стало получаться уверенно!

Ещё через неделю она снова получила письмо с приглашением – нет, приказом явиться на Мойку.

– Вы хорошо выучились стрельбе, – одобрительно кивнула Мария Фёдоровна, – Хотите ли по-прежнему отомстить за отца?

– Да! – вскинула подбородок Таня.

– Это будет началом нашей очистительной миссии. Отбросьте сомнения, милая. Nous avons pris sur nous de nettoyer cette merde *, и обратного пути нет.

*мы взялись убирать это говно – франц.

Таня слегка запунцовела от крепкого выражения государыни, хотя бы и произнесенного по-французски, но кивнула.

– А план наш будет такой…

Геннадий Весьегонов обедал всегда в одном и том же трактире «Самарканд», что близ Пяти Углов. Во-первых, близко от службы, во-вторых, вкусно и недорого, в-третьих – там собирались товарищи по борьбе с самодержавием. Конечно, в трактире они на щекотливые темы не беседовали, но сговаривались о тайных сходках или на частной квартире, или, для отвода глаз, в публичном доме. Последний месяц Геннадий ходил у них в героях: ещё бы! Застрелил цепного пса царя, жандарма-генерала на глазах восьми свидетелей, сковырнув, таким образом, ещё один столп самодержавия! И суд оправдал!

Вот и сейчас, во вторник 20 октября, Геннадий, стряхивая дождевую воду с шинели и фуражки, вошёл в зал и отыскал взглядом товарищей: Колобова и Долгова, уже расположившихся за столом.

Подбежал половой.

– Чего изволите-с?