История одной болезни

Она задумалась, а потом тихим, но чистым голосом произнесла:

– Нет, Маргарита Львовна.

– Как?– изобразил искреннее недоумение я, и уставился в блокнот, как бы сверяясь со списком, и потом негромко, сквозь зубы, но так чтобы было слышно, добавил:

– Опять в отделе статистики, что-то в списках напутали.

Еще мгновения постояв с глазами, опущенными в блокнот, и все сильнее концентрируя на себе ее внимание, я, наконец, поднял голову от «списка», и с улыбкой, громко, весело проговорил:

– А вы знаете Маргарита Львовна, ведь это и не важно…

Я сделал еще одну секундную паузу, чтобы до нее дошел смысл моих слов и продолжил:

– Дело в том, что городская мэрия, совместно с периодическим изданием «Человек», проводит социальный опрос под лозунгом «Мои соседи». После проведения опроса в названном издании будет опубликован ряд статей, о людях, которые прожили вместе много лет. О взаимоотношениях с теми, кто за стенкой, так сказать, о взаимопонимании, о чувствах, которые возникают между людьми, делящими один подъезд. Вот сколько вы здесь живете Маргарита Львовна?

– Двадцать семь лет.

– Вот, о чем я и говорю, вы же всех чудесно знаете в этом доме, поэтому я и обращаюсь именно к вам. Понимаете смысл всего этого мероприятия научить, новоявленных соседей, которые сейчас заполняют новостройки, и даже не знают, ни одного своего соседа по имени, да что по имени, многие не знают своих соседей даже в лицо. Научить их, и объяснить им, какая это ответственность быть чьим-то соседом. Понимаете Маргарита Львовна?

И вот тут мне повезло, вот тут я, кажется, попал в самую точку. Маргарита Львовна еще с секунду постояла с широко открытыми глазами, потом видимо осознав всю ответственность возложенной на нее надежды, быстро закрыла дверь, и через мгновение, так, что я даже не успел испугаться, что она скроется навсегда в недрах своей квартиры, открыла ее, но уже без цепочки. Представ передо мной в темно-синем халате с яркими алыми розами на нем, и в домашних тапочках надетых сверху коричневых носок. Она улыбалась. Пришла пора действовать.

– Вот, например, что вы можете сказать о жителях этой квартиры,– произнес я, указывая на квартиру под номером 13, – как живут, доставляют ли вам какие-то хлопоты, бывают ли у вас с ними конфликты, или наоборот?

Маргарита Львовна посмотрела на дверь квартиры 13, еще сильнее заулыбалась и заговорила:

– Что, вы. Там живут замечательные люди – Эрнест Павлович и Ольга Кузьминична. Настоящие интеллигенты, сейчас такие уже не рождаются. Он бывший ученый, она заслуженный кардиолог страны. Правда, деток им Бог не послал, да государство маленькую пенсию начислило. Так и живут вдвоем, да старая собачка Ляля – «пекинес». А люди они очень хорошие, душевные. Часто мы, Митька мой, я, да они – вместе праздники справляем. Ко мне ведь теперь дети редко наведываются – взрослые стали, у всех своя жизнь. Младший мой работает… у них там,… а старшая… мне ее искренне, жаль… внучек мой…

Понимая, что история с детьми и внуками может продолжаться долго, я решил направить рассказ, наконец, в интересующее меня место:

– Ну, хорошо Маргарита Львовна, извините, что я вас перебиваю, но что вы можете сказать о соседях из квартиры под номером 15?

Маргарита Львовна на секунду задумалась и как-то затуманено произнесла:

– Игорь Александрович…

Еще секунду помолчала, а потом уже не громко заговорила:

– Ну, что? Живет там Игорь Александрович со своей гражданской женой. Человек он воспитанный, образованный, правда, выпивающий. Работает этим, как его? Дай Бог памяти – а психоаналитиком. Придумают же такое название. Ведет себя хорошо. Правда, между нами говоря, уж больно молодая у него сожительница. Он ей в отцы годиться. Ну, сейчас девицы такие – свободных нравов. Да и когда под градусом он поколачивает ее, мне через стенку слышно.

И тут, в это самое мгновение, щелкнул замок в заветной квартире под номером 15. А в открывающуюся дверь, я увидел Ольгу. Она смотрела куда-то вглубь, стоя, как бы выпуская кого-то из квартиры, и я видел только ее профиль. И мне почудилось, что на скуле у нее синяк. Но, вот из квартиры показался мужской силуэт, двигающийся к двери. Я быстро натянул на голову кепку, бросил:

– Ну, что ж, Маргарита Львовна спасибо за интересный рассказ. До свидания.

И устремился вниз по лестнице.

– Постойте, куда же вы? Я вам еще про Степана Георгиевича расскажу – он настоящий отставной морской офицер,– услышал я за спиной возмущенный голос Маргариты Львовны.

– В другой раз,– в ответ прокричал я, – в другой раз.

Мужчина из квартиры 15 шел за мной. Я слышал, как он поздоровался с Маргаритой Львовной, слышал его шаги за собой, но я не мог обернуться, чтобы увидеть его лицо. И только оказавшись на улице, пройдя пару метров от парадного я, наконец, оглянулся и быстро спрятал взгляд под кепкой. Такого я не ожидал. Я был готов увидеть кого угодно – одноглазого Микки Рурка, Гитлера, Александра Малинина, но не его. Нет, к этому я не был готов. Ай, да Игорь Александрович, психоаналитик – твою мать.

Глава 9

Воскресенье. Раньше я очень любила воскресенье. Его спокойное, размеренное течение времени. Когда никуда не надо спешить, можно выспаться, потом приготовить плотный завтрак на кухне и упасть на диван перед телевизором. Лежать, лениво переключая пультом с канала на канал, пока не наткнешься на какое-нибудь старое, доброе советское кино. Что-то вроде «Служебного романа» или «Москва слезам не верит». И смотреть, повторять врезавшиеся в память реплики героев и легко, непроизвольно улыбаться. А потом, еще остается уйма времени и можно куда-нибудь сходить – в парк на прогулку, встретиться с подругой в кафе, или даже на свидание в кино. Сейчас все по-другому.

Гадкий, с постоянными разрывами сон, окончательно оборвался. Настенные часы показывали девять утра. Я проскользнула мимо спящего на диване, с широко раскинутыми руками Игоря. По комнате разносился его могучий храп. Неприятный, кислый запах блевотины и перегара, казалось, пропитал всю комнату. Вчера он пришел совсем не вменяемым и сразу отрубился. Я легла спать на кушетке во второй комнате. Тревожно вскидываясь, каждый раз, когда Игорь начинал, говорит во сне. Чувство разбитости, теперь, скорее всего, будет преследовать меня весь день. Не зажигая свет в ванной, стала умываться под холодной водой. Но и проникающего в раскрытую дверь, утреннего тусклого света вполне хватало для того, чтобы я могла разглядеть в зеркале огромный синяк под своим глазом. Зубная щетка больно задевала припухшую губу. Я прошла на кухню. Собрав ноги под себя, уселась на стул и закурила. Вообще-то я давно бросила. Но, вот последний месяц вновь стала злоупотреблять. Что-то опять произошло в голове, и я отъехала на второй план. Теперь, как будто я видела себя со стороны. Вернее даже не себя, а все туже девочку. Она сидела на стуле, поджав ноги, и кто-то за окном второго этажа привлек ее внимание. Это был бородатый мужчина, в котором странно смешались черты ее отца, Игоря и кого-то еще, знакомого, но не узнаваемого. И непонятно было, как и на чем он стоит, находясь вровень с окном. Мужчина махал рукой девочке и, говорил, но что, не было слышно.

– Вы мой отец? – спросила она.

Мужчина покачал головой в знак отрицания. Затем, что-то неуловимо сдвинулось в картинке и его голос зазвучал прямо в голове девочки, как и в моей.

– Нет, я не твой отец, но я буду помогать тебе, видеть сны. Пойдем, – говорил этот голос.

И перед глазами вдруг, замелькала череда воспоминаний, выстраиваясь в одну линию.

Это были каникулы перед выпускным классом. Девочку и ее брата, отвезли в пионерский лагерь. Кажется на средний поток, июль медленно переходил в август. Девочке в лагере, как-то сразу понравилось и стало легко. Благодаря своей необычной красоте, она быстро стала популярной среди мальчишек старших групп. И теперь вовсю наслаждалась отдыхом. Старшие игнорировали утренний подъем с гимнастикой, вставали только к завтраку в столовой и никаких общественных нагрузок. Озеро в жаркие дни, да дискотеки по вечерам, а еще можно было слинять в расположенную недалеко деревушку. Там наесться мороженного и купить сигарет, чтобы потом не особо и, прячась от вожатых, курить в лагере. На фоне того, что сейчас происходило у девочки дома, здесь ей было легко. Чего нельзя было сказать о ее младшем брате. Он постоянно с кем-то ссорился, дрался, ходил угрюмым и со сбитыми кулаками.