Янтарь. Вирус бессмертия

– Да, выходит, названия не присвоено.

Алексей выпрямился на стуле.

– Ну тогда, если позволите, я дам ему название. Это будет очень хорошо для развития интереса и привлечения инвесторов в раскрытие его потенциала. Вы не против, Николай Николаевич? Трофим Аристархович?

Ожидаемо не встретив возражения ни в жесте, ни в слове, голубоглазый с нескрываемой ноткой торжественности произнес:

– Николай Николаевич, все модификации этого вируса и все его производные зарегистрируйте как вирус бессмертия.

Название ярким цветком вырвалось изо рта голубоглазого, едва слышным эхом крутнулось в хрустальных плафонах люстры и с дикой скоростью полетело через стены Янтаря по просторам Зоны, касаясь сутулых спин зомбированных, чутких ушей химер и кровососов, едва оставив след, шепнуло о себе на ушко контролерам и слепым псам и растворилось в воздухе.

Глава 4. Объект номер семнадцать

Трофим с недоумением воззрился на двух бойцов, вломившихся к нему в комнату утром, когда часы только-только указали на семь. Сидя в семейных трусах, он безрезультатно и растерянно нащупывал ногами тапочки. Наконец, он вынужден был отыскать их глазами и только затем, просунув ноги, встать и как есть в трусах подойти к вошедшим. Оба были одеты в камуфляжные штаны и зеленые футболки, ноги туго зашнурованы в армейские берцы.

– Сагитай, – представился первый, быстрым, кошачьим движением протянув руку.

Сагитай оказался среднего роста азиат, склонный к полноте, впрочем, не имеющий и признака живота. Возможно, его круглое лицо создавало ощущение полноты, но крепкая атлетическая грудь, надломленное ухо и приличный бицепс показывали в нем серьезного атлета, возможно, больше умеющего сделать, чем объяснить.

– Яков, – протянул руку стоящий позади него боец, ростом незначительно ниже двух метров.

Яков был образец викинга. Стального цвета глаза, белые, короткие волосы, которые превратились бы в кудри, если бы им давали отрасти, косая сажень в плечах. Если от Сагитая веяло жаром внутренней кипучей энергии, то от Якова – мощью и спокойствием.

– Трофим Аристархович, – представился ученый, – Гудин, – зачем-то добавил он не к месту, прекрасно понимая, что эти ребята, оставленные голубоглазым, точно знают, кто он. – Мы сейчас куда? – разволновался он, глядя на незваных гостей, чувствуя себя крайне неуверенно.

– На завтрак, – ответил азиат. – Мы в коридоре подождем. Вы оденьтесь только.

Оба бойца повернулись и вышли в коридор, лишь прикрыв за собой дверь.

– Ах да… – Трофим опустил взгляд и, увидев себя в трусах, кинулся надевать штаны и рубаху. – Во дела… – прошептал он, испытывая крайне смешанные чувства: что-то вроде обиды за недоверие, неудобство перед коллегами и в то же время некоторую радость от того, что ему как будто развязали руки, но при этом как-то своеобразно развязали. В любом случае теперь ему не надо дожидаться, пока ему выделят сопровождающего из бойцов группировки Долг, которые не двигались ни на шаг без прямого указания своего командира, не нужно договариваться со сталкерами, предварительно наводя справки о каждом, с кем он планировал выйти в поле, в общем, наличие этих двух то ли надзирателей, то ли телохранителей, а скорее всего, и то, и другое позволяло сэкономить ему время.

Одевшись, он вышел в коридор. По зеленой ковровой дорожке коридора минус четвертого уровня, освещенному лампами дневного света, уже двигались его коллеги из других лабораторий, с удивлением оглядывая новых постояльцев.

– Доброе утро, Трофим Аристархович, – поздоровался кто-то, а за ним еще один голос.

– Здравствуйте, – отозвался Трофим, пожав одну, вторую и третью руку, закрывая дверь на ключ.

– Это что ваши новые сотрудники? – спросил кто-то из владельцев рук.

– Да… да, это лаборанты. Э-э-э… специально прислали, будут помогать мне… в поле, – ответил некробиолог, наконец заперев дверь и спрятав ключ в нагрудный карман рубахи.

– А. Ну молодцы, расширяетесь. А я вот все прошу, прошу, хоть аспиранта какого-нибудь, так нет, даже не обещают, – сказал другой скрипучий голос и протянул руку.

Трофиму наконец удалось идентифицировать говорящего со скрипучим голосом. Им оказался заведующий четвертой лаборатории, лаборатории физических аномалий Аарон Моисеевич. Трофим пожал костлявую руку, затем развел руками, как бы объясняя, что ничем не может помочь Аарону Моисеевичу и жестом вежливо указал ему проходить вперед.

– Понимаю, понимаю, – проскрипел тот, – помочь старику не хотите, да и нечем. Сейчас нынче зомбированные в моде, но с ними справляться надо уметь. Правильно, Трофим Аристархович, сделали, что подмогу себе вытребовали. Ну давай, молодежь, завтрак стынет, – пропуская вперед «лаборантов» и некробиолога, проскрипел Моисеевич, – мне старику не к спеху.

Чувствуя некий конфуз, но все-таки и облегчение, что его охрану вроде как приняли за лаборантов, некробиолог с сопровождающими прошел в столовую, которая находилась на этом же уровне. Столовая представляла собой помещение пять на восемь метров, в котором находилось восемь столов для посетителей в два ряда по четыре стола, за каждым помещалось по четыре человека, но если поставить еще стулья, то и по шесть. В конце комнаты располагался шведский стол, который предлагал на завтрак стандартный набор из двух видов каш, овсяной и пшеничной, бутербродов с сыром и колбасой, корзинки чищеных вареных яиц, тарелочки со сметаной, маслом, вареньями и прочим, большого электрического чайника на пятнадцать литров, кофейника, кастрюли киселя. В конце комнаты виднелись два раздаточных окна, за которыми находилась кухня, звеневшая посудой и иногда смехом поварих.

Трофим, взяв тарелку каши и стакан чая, занял один из столов примерно посередине, Сагитай и Яков сели рядом. Вокруг крутился научный люд, все здоровались, шумели, что-то обсуждали, иногда поглядывая на «лаборантов». Сагитай взял большую тарелку овсяной каши, бросил туда большой кусок масла, также водрузив на поднос пару бутербродов и два стакана чая. Яков взял то же самое, только чуть больше всего, вдобавок бросив в тарелку каши три очищенных вареных яйца. На их лицах читалось, если не блаженство, то тихое удовлетворение элементами гражданской жизни, которая виделась им сейчас как пансионат для отдыхающих. Наука – народ интеллигентный, и никто не подсел к ним за стол проявлять излишнее любопытство, даже начальник Трофима, Алексей Иванович, поздоровавшись со всеми тремя, кивком принял поздравление с пополнением штата и исполненный собственного достоинства сел с кем-то из знакомых за соседним столиком, искоса ошалело все же поглядывая на «лаборантов». Чувствуя неловкую паузу, Трофим решил первым нарушить ее, поскольку его охрана была совершенно спокойна и удовлетворена происходящим.

– Так вы от Алексея Викторовича? – с некоторым трудом вспомнив отчество вчерашнего спасителя, спросил Трофим.

– Да, от него самого, – кивнул азиат, зачерпывая кашу из тарелки.

– А можно узнать, как долго вы будете э-э-э… сопровождать меня? – решив запить кашу чаем, спросил ученый.

– Неделю, две. Походим с вами, поучимся, потом как скажут, – ответил Сагитай, рассматривая надкусанный им бутерброд.

– Поучитесь? Извините, а чему? – растерялся Трофим.

– Нам сказано, не оставлять вас ни на шаг, – подал голос Яков. Голос у него был низкий с легким потрескиванием, словно горло простужено. – Работа у вас сложная, с мертвяками управляться, а нам это дело пригодится. Кроме того, вы часто выходите за объектами в поле, а это риск. Нам приказано беречь вас, поскольку больше вас в этом деле никто не знает, – просто и доходчиво обрисовал ситуацию Яков.

– Ну да, ну да… – согласился Трофим, понимая все-таки, что руки у него, скорее, развязаны, чем связаны.

Ситуация оказалась лучше, чем он думал. Ему не только развязали руки, но и добавили пару других или даже две пары. Долговцев очень трудно просить помочь с зомбированными, они никогда не горели желанием помогать ученым, разве что потыкать дулом автомата в подстреленного ими мутанта, дабы проверить, не стоит ли всадить еще одну очередь? А эти ребята, судя по всему, вполне могут поспособствовать ему как лаборанты.

– Как вам завтрак? – решив перевести разговор в нейтральное русло, спросил Трофим.

– Нормально, – отозвались в один голос бойцы.

Минут через десять, позавтракав, троица договорилась встретиться к восьми в лаборатории. Трофим пришел туда чуть раньше, но в дверях уже дежурил Сагитай. Войдя в кабинет, представлявший собой общую комнату, в которой был только его шеф и Лукас Константинович, Трофим с трудом объяснил, что Сагитай будет помогать ему в поле, стараясь не глядеть в недоуменные глаза Алексея Ивановича и Лукаса, а когда в кабинет вошел огромный Яков, уже одетый в устрашающе огромный армейский бронекостюм «Булат», от этого выглядевшие еще больше глаза Алексея Ивановича вылезли из орбит на одну восьмую, а Лукаса примерно на четверть. Позади Якова, не решаясь войти, топтались Берик Капезович и Валентин Петрович. Глаза Валентина Петровича, имевшего привычку пропускать завтраки и не видевшего «лаборантов» в столовой, вылезли из орбит не менее чем на половину. Только Берик не потерял наличие духа и уверенным голосом произнес:

– Молодой человек, позвольте пройти. И автомат ваш можете в угол поставить, у нас тут стрелять нельзя.

Яков посторонился, давая проход ученым, и те, просочившись, расселись по своим местам, переводя взгляд с Алексея Ивановича на Трофима и обратно, явно ожидая пояснений. Яков же, закрыв за ними дверь, встал каменным изваянием на входе.

– Трофим Аристархович, вы расскажете нам, что происходит? – спросил Алексей Иванович.

– Тут такое дело. Вчера меня хотели отправить в Ладогу, но передумали. Вот дали охрану, будут меня сопровождать в полевых исследованиях, – сознался Трофим. – Это Сагитай, а это Яков, – указывая рукой, представил вошедшим бойцов. Одновременно соображая, что раз Яков уже был одет в броню и вооружен, а Сагитай ждал его тут, то, скорее всего, Яков на всякий случай уже караулил его на выходе из комплекса, а после его появления спустился в лабораторию.

– Сопровождение – это хорошо, – кивнув, сделал вывод Алексей Иванович. – Вы садитесь, пожалуйста, вот свободные стулья, – обратился заведующий лаборатории к бойцам.

Сагитай взял стул и сел недалеко от стола Трофима. Воцарилась неловкая пауза. Особенно всех смущал огромный Яков, нежно поставивший свой АК с оптическим прицелом в угол у двери и невозмутимо продолжавший стоять, разглядывая что-то на шкафах.

– Тут с утра данные пришли с радара, – сказал Алексей Иванович, – наши объекты два А и два Б изволили вернуться. Вот их последние координаты.

Трофим вскочил и быстро подошел к столу шефа. На мониторе заведующего лабораторией располагалась карта окрестностей Янтаря, изображенная в мельчайших подробностях. На ней виднелись несколько светящихся точек, помеченных соответствующими цифрами – два объекта 2А и одна точка с обозначением 2Б, также множество, более десятка точек с обозначениями 1A, 1Б, 1В, разбросанных по окружности, группами по два, три объекта, внизу справа время и дата. Сегодняшнее утро.

– Нам же как раз пробы по графику надо взять, – сказал Берик, незаметно подошедший к столу заведующего и также изучавший карту.

– Так в чем же дело? Помощники у вас есть, теперь-то вчетвером быстрее управитесь, чем вдвоем, а, Трофим Аристархович? – обратился к Трофиму Алексей Иванович.

– Конечно, Алексей Иванович, собираемся, – не без доли возбуждения отозвался Трофим, посмотрев на коллегу. – Давайте через десять минут на выходе, – скомандовал он, развернулся и уткнулся в Сагитая, также из-за плеча изучавшего карту.

– Есть, на выходе через десять минут, – непринужденно сказал он и уступил дорогу.

Через пятнадцать минут они были готовы. Задержал всех Трофим. Защитные костюмы всех сотрудников для работы в открытой среде висели в стеклянных шкафах под ультрафиолетом недалеко от выхода, являющегося и входом в комплекс. Те, кто хоть раз заходили на Янтарь, прекрасно знают эти шкафы. Особенно долго разглядывали их впервые пришедшие сталкеры, вожделея комбинезоны Сева, страстно желая получить подобный в свое пользование. В основном в шкафах были оранжевые ССП-99 «Эколог» и Севы разных модификаций. У каждой лаборатории был свой шкаф. Комбинезон Трофима долго приходил в себя, очевидно, после удара трамплина, долго жужжал клапанами замененных баллонов с воздухом и проводил самодиагностику. Наконец, он пришел в себя, поджав по контуру человека, доложил о готовности к эксплуатации. Берик и Сагитай были в таких же комбинезонах. Единственное внешнее отличие было в том, что Трофим не использовал поляризованное стекло, и его лицо было хорошо видно через забрало шлема. Он полагал, что при работе с зомбированными им, то есть объектам, необходим визуальный контакт с ним, чтобы лучше отличать его от других. Хотя он также был уверен, что отличать людей друг от друга они могут, не поворачиваясь к ним, ориентируясь только на характерные излучения, исходящие от человека. Яков был в своем армейском бронекостюме, выполненном явно по заказу, на поясе справа и слева висели две кобуры. Сагитай также был вооружен АК с оптикой и пистолетом в кобуре.