Столкновение

– Нет… нет-нет-нет! Что нам нужно сделать? – с тревогой спросила Лилит.

– Пока ничего, только ждать. У нас еще есть время… Надеюсь, когда они поймут наш замысел, не будет слишком поздно.

***

Мягкая сентябрьская ночь, пахнущая асфальтной пылью, бензиновыми выхлопами и увядающими листьями, кралась по улицам Москвы, оттеняя желтый свет фонарей и беспокойный свет фар. Мечущиеся туда и сюда огни, звуки музыки и тени людей, казалось, отпугивали ночь обратно, в засвеченное городом небо, на котором не было звезд, и сон, выгнанный шумным городом прочь, не торопился вернуться в это место, а лишь заглядывал в детские постели, в кровати к старикам и некоторым трудягам, которые без сил валились спать после тяжелого трудового дня. Для остальных же Москва предоставляла полный перечень услуг, чтобы провести все оставшееся до рассвета время незаметно, весело и с шиком.

Ворон – первый среди Первых Демонов – отправил ничего не значащее сообщение остальным. Грим был нанесен несколько часов назад, линзы и прическа, несмотря на внутренний протест, сделали из высокого молчаливого парня в кожаной броне с металлическими заклепками обычного молодого человека в светлой джинсовой куртке и джинсовых штанах. Засунув руки в карманы, он шел по парку Победы, ожидая, когда же наступит возможность реализовать тот самый момент, когда месть Демонов станет очевидной, но в то же время отыскать самого Демона будет невозможно. Здесь всегда было людно. Подсвеченные фонтаны, скамейки. Десятки туристов и сотни местных жителей, парочек и просто гуляющих групп делали селфи, снимали друг друга на видео, дурачились, взвизгивали или сидели, неброско попивая пивко и покуривая сигареты.

– Молодой человек, – вдруг услышал он девичий голос. Ворон обернулся и увидел двух девушек, одна из которых спешила к нему с телефоном в руке. – Вы бы не могли сфотографировать нас с подругой?

Длинные, завитые крупными кольцами волосы перекатывались по плечам. Светлая шелковая блузка приятно оттеняло разгоряченное лицо. Ворон прокашлялся.

– Да, пожалуйста.

– Вот спасибо. Нас возле фонтана, вот так, – попросила девушка, передав телефон, и встала рядом с полноватой подругой.

Демон кивнул и взял телефон. Позади и вокруг девушек тоже стояли снимающиеся группы, и несколько парней, запрыгивая на борт фонтана, толкались и хохотали, норовя сбросить друг друга в воду. Ворон взял телефон. Телефон был дорогим, это чувствовалось по его дизайну, приятным поверхностям и весу. Щелк… Вместе с краткой вспышкой два парня позади и правее девушек упали в воду. Щелк… Еще двое, стоявшие возле бортика фонтана, упали без сил, едва дыша.

– А еще раз можете? – спросила девушка. – Меня Оксана зовут, а вас?

– Конечно, могу, – кивнул Ворон, игнорируя второй вопрос.

Он сменил позицию и встал так, чтобы позади девушек была другая группа фотографирующихся. Щелк… Один из группы, скрючившись, схватился за сердце. Щелк… Еще двое осели на землю.

– Спасибо, – просияла Оксана. – А можно я с вами сфотографируюсь?

– Нет, не надо, – возвращая телефон, сказал Ворон, шутливо прикрывая лицо рукой.

– Да? – принимая телефон, спросила девушка, – Ну тогда я сама вас щелкну! – засмеялась она и приподняла камеру на Демона.

Внезапно ее смех зашелся хрипом, глаза закатились, она стремительно похудела и, открыв рот, рухнула навзничь, глухо ударившись затылком о брусчатку.

– О боже, Оксана! – всплеснула руками подруга.

– Что с ней? – делано обеспокоился Демон.

Внезапный резкий женский крик из группы, где десяток секунд назад делали фото, разрубил ночь. Фотографирующие наконец поняли, почему обмякли, потеряли сознание и превратились в стариков их друзья.

– А-а-а-а! – раздался пронзительный женский крик.

– Гнус!

– Зомби! – зазвучали мужские голоса сквозь нарастающий шум. – Валим отсюда!

Народ бросился врассыпную. Подруга Оксаны растерянно посмотрела на Ворона, затем перевела взгляд на умирающую подругу, лицо которой стало лицом старухи с красивыми молодыми волосами, прикрыла в ужасе рот и, глухо ревя, бросилась прочь, тут же споткнувшись о протянутые ноги подруги. Упав на руки, она несколько секунд в ужасе вращала глазами, очевидно, думая, что подруга не дает ей уйти. Завизжав, как, наверное, никогда в жизни, она рванула прочь, роняя прозрачный шарф и подворачивая ноги на каблуках. Вокруг царила паника, люди подскакивали со скамеек и, хватая друг друга за руки, толкаясь локтями с другими бегущими, неслись прочь. Пожалуй, и Ворону нужно было изобразить нечто подобное по той простой причине, что камеры наблюдения, висящие черными неподвижными шарами на столбах, могут вычислить его нелогичное поведение. Он огляделся и, выбрав направление, где народ мелькал реже всего, поспешил туда. По крайней мере, сделал вид что спешит. От принятия такого количества энергии Ворон набрал с десяток килограммов, и теперь, заметно раздувшийся в плечах, ногах и туловище, он чувствовал себя не очень комфортно из-за туго спеленавшей его одежды. Последняя жизнь не входила в его планы, но он не мог позволить сфотографировать себя. Нужно было срочно избавляться от избытка энергии, потому что ночь только начиналась, но для этого нужно было найти реципиента жизненной энергии, того, кто мог бы принять часть поглощенной им силы. Механизм дистанционного переноса энергии со времен великого физика Николы Теслы так и не поменялся, излучатель не сможет быстро потратить энергию, если не будет потребителя, и на биологическом уровне, особенно с учетом эффективности приема-получения, Ворону нужен был потребитель. Пройдя быстрым шагом сквозь толпу, он увидел безногого старика, просящего милостыню, уже уснувшего с пластиковой коробкой в руках. Пройдя ему за спину и встав в десятке метров, Ворон с трудом настроился на него и выпустил столько энергии, сколько дряхлый и слабый организм мог принять. Неизвестно, что почувствовал спящий в положении сидя калека, но он вдруг встрепенулся, оживился, покрутил головой и, завидев шум и панику вокруг, подхватил свои опоры, при помощи которых он отталкивался от земли, и чухнул на своей тележке прочь, да с такой скоростью, что легко оставлял бегущих молодых людей позади себя. Ворон спокойно посмотрел ему вслед. Он найдет еще кого-то, кто сможет принять бесплатный дар чужих жизней от него, и через полчаса Демон снова будет голоден. Он заберет еще нескольких, люди должны поплатиться за тысячи Червей, уничтоженных на свалках. Ночь еще только начиналась.

***

Между тем Европа полыхала по-настоящему. Военные части отбивались от тысяч и десятков тысяч зомби, впервые открывших глаза, осознавших голод и способ его утоления. Всеобщая мобилизация, максимальная и средняя дистанция боя, вертолеты и ракеты лишь прореживали ряды, но тысячи ревущих гневом существ, которых не могла остановить стена огня, забирая у раненых и ослабевших силы, бежала, шла и ползла на баррикады. Толпы гнуса несли в себе достаточное количество жизненных сил, чтобы пробиться и зацепиться своими невидимыми электромагнитными щупальцами за первых людей, отбивающихся из последних сил, но не последних на их пути. Десятки малых городов, сотни и сотни деревень после сообщения о падении разносились ядерными боеприпасами сверхмалой и малой мощности в тщетной надежде остановить волну. Но выделенной волны атакующих как таковой не было, как не было четкого разграничения линии фронта. Зомби просыпались везде. Не контролируемые никем, они начинали сеять семя завладевшего ими вируса, панику и ужас, наполняя себя красной человеческой жизнью. На самом высоком уровне НАТО запросило у России огневую поддержку, и вот уже из северных морей по указанным координатам летели ракеты в ядерном, реже неядерном исполнении. Численность активного гнуса достигала сотен тысяч, уничтоженных ими людей – миллионов, но каждую минуту просыпались новые десятки зомби, ищущих силы для того, чтобы выжить, а найдя их, они двигались вместе с остальными, глядя на спины идущих впереди.

Южная часть Беларуси, центральная Европа заходились огнем скоротечных боев и, как правило, зачищающим взрывом. Восточная Европа уже была окрашена на картах в черный цвет. Там еще были очаги сопротивления, некоторые военные базы, изрыгающие тонны огня по любым признакам активности, среди которых была и ЦПРВТ «Ладога» с ее поисковыми роботами, сражающимися без устали и в автономном, и в управляемом режиме. Если немногочисленные удержавшиеся военные базы со временем переставали интересовать зомби, поскольку вокруг них не оставалось живой органики, а концентрированный огонь вояк отбивал у них всякий аппетит, то центр перспективных разработок и военных технологий «Ладога» атаковался постоянно. Было очевидно, что гнусом управляют более осмысленные зомби, понимающие стратегическую значимость завода, производящего без остановок уничтожающие их машины. Жестокие сражения за «Ладогу», ценность которой также понимали и люди, длились сутками. Вертолеты, отстреливая тепловые ловушки, разбивали ракетным огнем штурмующие центр БМП, БТР и танки, авиация выжигала землю всеми видами боеприпасов, но это давало лишь короткие перерывы. Гнус стягивался снова из развалин городов, откуда его невозможно было выкурить, находил технику и бросался в очередной изматывающий бой.

Западная Европа, точнее, те, кто мог, вышла в моря, образовывая новые военные и экономические союзы, в больших городах процветали мародерство и грабежи, толпы беженцев, спасающихся от гнуса любыми средствами, прорывались через слабые полицейские пункты, которые уже и не пытались записывать или осматривать проходящих, потому что знали: гнус давно за их спинами. Просто его количество еще не вышло на нужную отметку, чтобы открыто атаковать днем, невзирая на полицию и армию. Да, и к слову, большинство полицейских побросали свои светоотражающие жилеты и двинулись вместе с остальными, понимая, что оставаться здесь относительно безопасно можно будет еще всего лишь пару дней.

Братство на машинах и автобусах двигалось на Запад, часто обгоняя бегущих от них людей, первыми врывалось в населенные пункты и, оставив там с десяток распространителей, не теряя времени, мчалось дальше. Эпидемия летела по телу Европы, стирая ее ценности и понятия. Все чаще среди населения находились кликуши – люди, кричащие о гневе Господнем и Судном дне, который уже начался. Они призывали покаяться и не противиться суду, не противиться неизбежности. Возможно, они и были правы, по крайней мере, в некоторых наполненных людьми домах гнус уже встречали, стоя на коленях.

Глава 7. Операция «Сталкер»

На следующее утро Москва взорвалась криками сирен, сигналами машин, спешащих покинуть город. Новости о страшных событиях в Европе сменились новостями о произошедшем в Москве. Всего за ночь было убито пять с половиной тысяч человек, но паника была такая, словно треть Москвы обратилась в зомби. Медицинские службы, внутренние органы всех мастей обшаривали закоулки и подвалы, канализационные люки и бачки, чердаки и крыши в поисках зараженных, которые должны были бы уже лежать без сознания, претерпевая перевоплощение, но, к их недоумению, растерянности и облегчению, не было найдено ни одного зараженного. Это также повлияло на новости. Дикторы в синих, белых и серых костюмах обсуждали это в эфире с людьми, имеющими в основном очень далекое отношение к вирусу и месту, откуда он произошел. В результате паника, не подкрепленная фактами заражения, немного утихла. Часть стоящих в пробках машин так и не выехала из Москвы и к вечеру вернулась обратно в свои жилища. В городе был объявлен комендантский час с двенадцати ночи и до пяти утра. Тем не менее пределы города в этот день покинуло более миллиона человек.

Тем временем в сувенирном магазине «Свобода» продолжалась работа некробиолога Трофима по кличке Док и бывшего сталкера Моли, теперь вновь носящего имя Владимир. В ярком свете комнаты ученый сидел за компьютером, устало изучая материалы, которые прислали ему из центра Бурденко. Конечно, все виды анализа, включая для чего-то радиоуглеродный, который вообще ничего не показал и был сделан для галочки, показывали широкую картину процессов, происходящих в теле так называемого Сумрака, которого они держали на привязи в качестве подопытной мыши или овоща. Но по большому счету эти анализы были бесполезны, поскольку, как и прежде, самые современные приборы не могли раскусить и запеленговать частоту, на которой работают зараженные клетки. Это было так же сложно, как и определить частоту, с которой происходят электромагнитные процессы в клетках обычного человека, зафиксировать их частоту и длину, обрисовать соответствующие диаграммы или поля, оценить их соответствие норме и определить больной орган без прямых медицинских анализов. Да и химия тела зомби была совершенно иной. Организм настолько быстро восстанавливал повреждения, что влияние химических раздражителей, включая кислоты и щелочи, излучений, физических и термальных воздействий не удавалось толком изучить. За все это пленник платил дикой активностью колонии, которая уничтожала овец в течение несколько секунд с периодичностью в десятки минут. Кстати, личность человека, заключенного в этом теле, очевидно, сломалась пытками окончательно, и теперь его жизнь и функциональность поддерживались его проклятьем – засевшей в нем колонией вируса, в то время как мозг не реагировал ни на какие раздражители, зато зомби начал потеть. Единственное, что удалось вывести экспериментально, – вирус отказывался вживляться в подопытных крыс, кошек, собак, лошадей, свиней, обезьян и прочую живность. Также вирус не обеспечивал своей жизнеспособности на свежем трупе, но охотно принял лежащего в коме пациента, жизнь в котором поддерживалась искусственно, убив его через два часа. Этого всего можно было ожидать и без глубоких исследований, достаточно того факта, что среди зараженных не было детей и стариков.

Трофим потер уставшие глаза. Ехать в медицинский центр Бурденко он отказался, почему-то это напоминало ему западню. Глубокий лабиринт коридоров, сотни закрытых дверей, электронные замки и автономные, управляемые компьютерным мозгом системы жизнеобеспечения… Он уже был в подобном учреждения там, в Зоне. Он знал, что может произойти там, если вдруг все пойдет не по плану. Именно после таких внеплановых событий и появился спустя почти сорок лет Лука Псарас, но он, Трофим Гудин, уж лучше сгинет на свежем воздухе и быстро, чем переживет хотя бы половину того, о чем ему довелось прочитать в дневнике Луки.

– Ты знаешь, Володь, – сказал Трофим, откинувшись на спинку стула, после того как несколько секунд бездумно смотрел в потолок, сосредоточившись на своих ощущениях. – Не похоже, что они хотят уничтожить нас.

Трофим встал и прошелся вдоль стола, который стоял в центре, на одном из его концов сидел «продавец», хмуро следя за событиями в городе. Владимир лишь посмотрел на Трофима, держа сцепленные в замок руки у подбородка, ожидая, когда ученый продолжит свои измышления.

– Мы уничтожили их так называемых Червей, за это они уничтожили совсем немного людей и не оставили ни одного зараженного.

– Может быть, они не могут заразить здорового человека? А только этих… бомжей на свалках, – не особо отвлекаясь от просмотра то ли онлайн-видео, то ли записей, предположил Владимир.

– Сомневаюсь. На камерах их не видно?

– Нет… Общая суматоха, все бегут. Никакой связи между жертвами и окружающими их людьми, ни контакта, ни уж тем более прямого взаимодействия.

– Это значит что? – спросил Трофим, желая услышать мнение собеседника, придерживая пока свое.

– Это значит, что они либо хорошо маскируются, либо вообще не имеют внешних признаков, – хмуро ответил Владимир. – А это значит, что они не дураки, либо они изменились так, что похожи на обычных людей, а это было бы хуже всего.

– Согласен, а еще я думаю, что они специально показали нам свое присутствие среди нас, чтобы мы не бомбили свалки.

– То есть? – поднял брови Владимир, теперь уже отвлекшись от экрана.

– То есть зомби на свалках специально удерживались от агрессивных действий против нас, по крайней мере, на начальном этапе, а вот имеющие выход в город, очевидно, имеют другую задачу, – сказал Трофим, опершись на стол рядом с «продавцом».

– Какую еще задачу? – изумился Владимир.

– Не знаю. Но очевидная сепарация по фракциям, скажем, как в муравейниках, наверняка существует. Низшие – Черви, над ними Сумраки, над теми Первые Демоны, над ними Лука и еще какая-то Лилит, – Трофим сделал паузу. – Такая система будет намного эффективнее, чем то, что мы имеем в Европе. Там, видимо, все и Черви, и Демоны.

– Так… что нам теперь ждать от этих… Демонов? – спросил Владимир. Было видно, что внутри у него назревает целый шторм вопросов и предположений, но он никак не может ухватить нечто важное из этого всего.

– Я не знаю. Но я думаю, что нам сейчас надо не убивать их, а раскопать муравейник. Найти этого Луку и, если надо, Лилит, затем, не убивая их, допросить, пометить и отпустить.

– Допросить и отпустить?! – изумился Владимир.

– Я так думаю, что мозгом муравейника или сверхколонии является кто-то из них, возможно, оба. По крайней мере, там, в Зоне, мертвецы часто собирались вместе. Там происходил своеобразный обмен информацией, где все подчинялись объекту третьей, а если его нет, то объекту второй Б или В категории. Я еще тогда назвал их сверхколонией, потому как подозревал, что у них имеется нечто вроде общего разума.