Сказания Заморавии

– А я может присоединюсь к тебе, – с улыбкой ответил Радагас.

После этого разговора минуло два дня. И вот Радагас и Олоф стояли на балконе замка, глядя, как строят разрушенные войной дома, сараи и конюшни. Утро было теплым и солнечным. Никаких серых туч и пепла с вершин вулканов Эмну и Эндреведа. Некогда могучие великаны, обращенные по велению богов в скалы, спали мирным сном.

Сейчас стоял первый месяц летнего времени. Варкдоки, привыкшие к кочевным переходам уже должны были отправить свои стада южнее истоков реки Вэн, к самой границе Сереых пустошей, а стало быть Варварии. Сами же племена северян предпочитали оседлую жизнь, поэтому сейчас пасли овец у южных и западных склонов Черного кряжа. Вдали Радагас видел, как уходят пастухи, а крестьяне поливают ячменные поля. Ветер обдувал его лицо, солнце грело могучее тело. Спокойно было на душе в короля Варварии. Но были вопросы, требующие ответов.

– Есть ли новости об Увольде? – спросил Радагас Олофа.

– Не много, мой король. Как ты знаешь, после побега он украл коня из замкового стойла, а наследующий день один из пастухов видел в горах, северо-западнее Танграда, человека с одной рукой, на коне, но без черных доспехов. А вот вчера мальчишки, дети кузнеца Торга с южного рынка, играли у подножья самого Эмну и нашли схрон. Черные доспехи, немного пожитков. Они подмастерья смышленные – сразу все отцу принесли, а Торг – мне. Говорит, сталь уж больно необычная, не здешняя. Ну я смекнул, чьи доспехи.

– Думаешь, решил сделать крюк, запутать следы и выйти на западный тракт? Скинуть выдающие его доспехи и затеряться в торговых караванах? А куда дальше, на Ледяные Шлейфы что ли?

– Главное, чтоб не на Плато гоблинов, – отозвался Олоф.

– Ты же сам уверял меня, Олоф, что сразу после победы над Ильваром вся рать гоблинов, троллей и диких вардоков разбежалась, кто куда.

– Так и было. Они подошли к Танграду с запада и востока на несколько лиг, но затем, по донесениям наших лозутчиков, разругались и разошлись. То ли войско наше объединенное их напугало, то ли увидели все эти гоблины и прочая гниль, что не встречают их Увольд с Ильваром, и решили по добру по здорову идти восвояси. Видать, не нашлось среди них нового лидера. Что говорить, дикие, глупые народы.

– Но ты все равно продолжай слать шпионов в разные города и селения. Надо найти этого внука Урмака, – добавил Радагас.

– Конечно.

– Как чувствуешь ты себя, учитель?

– Ото дня ко дню все лучше. Хоть борода и наполняется седыми власами, но телом я могуч. Хоть разум мне и затуманила магия этих узурпаторов. Пара новых шрамов, пара сломанных пальцев – чепуха.

Олоф вдруг задумался. Взглянул куда-то вдаль. Нахмурился.

– А вот разум, – повторил Здоровяк, – знаешь Радагас, эти двое, Ильвар и Увольд, часто разговаривали между собой. Пока один пытал меня, другой говорил, затем они менялись. Хоть рассудок мой и бродил в потьмах, но все же я много услышал от них. Как они познакомились, как много лет назад решили захватить трон Варварии и стали готовить планы. Этот Увольд, внук нашего мудрого Урмака, сам до конца не знал, какого происхождения был его соратник Ильвар. Они вели разговоры рядом со мной, наверняка зная, что я их слышу и понимаю. Как считаешь, зачем они выдавали мне свои планы? Неужели даже зло хочет, чтоб его услышали, хочет быть понятым?

– Да и не зло это было, – сказал Радагас, – Две заблудших души, забывших, что хотят в своих жизнях. Власть, трон, могущество – это не тьма, это лишь тень. Не зло, но глупость.

– Да и хрен с ними! – неожиданно прервал короля его советник, – Один исдох, второй сбежал! Хватит тратить свои думы на них.

Олоф улыбнулся. Радагас тоже.

– Давай я тебе лучше расскажу, как обстоят дела с твоим приказом.

– Рассказывай, славный Олоф!

– Как и просила Ваша милость, я разослал во все уголки Заморавии воронов с вестью о том, что король Радагас Бульвакский, повелитель Варварии и всех свободных племен вардоков, говорит, что отныне страна северян готова к торговым и прочим мирным отношениям с теми народами, кто этого захочет. Также добавил, что мы богаты пушниной, железом, скотом и ячменем. В общем, милости всех просим в гости и подобное и подобное…

– Хорошо сказано! – улыбнулся Радагас.

– Вот знаешь же ты, что я всю жизнь предпочитал письменам и рунам, меч и молот, и все равно поттруниваешь!

Король засмеялся, Олоф тоже улыбнулся.

– Скажи мне, Радагас, почему за те шесть лет, что ты искал путь к спасению Кэрин, ты носил свое старое прозвище, Крейвер Скиталец?

– Память о тиране Танкрасе тогда еще была сильна. В моих странствиях родство с ним могло помешать. К тому же нахождение короля варваров, пусть и отрекшегося на тот момент от трона, в чужестранных землях могло пустить слух, что трон Варварии пуст…

– Но так и произошло, – добавил Олоф, – кто-то прознал твое настоящее имя, шепнул другому, а тот третьему. Слухи распространились и дошли до этой парочки узурпаторов.

– Значит, так было судьбой решено.

– Снова вспоминаешь Фатум и Халдейские приключения? – улыбнулся Здоровяк, – Это же на короблях пиратского барона… как бишь его там звали?

– Валтор. Да это он наградил меня таким прозвищем во время странствий по Вандарильскому океану.

– А что оно означает?

Да пес его знает! Го приелось на судне, будь здоров! Я и свыкся.

Олоф загоготал, похлопывая друга по плечу. Он смеялся до тех пор, пока с гор не подул ветер, принесший запах далекого северного моря. Варвары обернулись.

– Пора бы тебе прогуляться, – широченная улыбка Олофа стала довольной, – а я тут постою, солнцем понаслаждаюсь!

– Спасибо тебе, Здоровяк, – ответил ему Радагас, – да ты прав, пора прогуляться.

И он направился к Кэрин, которая ждала его на другой стороне зала, на открытой галерее.

В самом тронном зале была лишь парочка слуг – кухарки занимались уборкой: Вытряхивали страые гобелены, оттирали заскорузлые пятна от битв и пиров, протирали полы.

Радагас остановился напротив трона. Удивительно, но он отлично помнил, как они с братом играли возле ступеней трона с деревянными мечами, а отец руководил ими и подсказывал, как лучше атаковать и оборончться. Это ещё было до того, как он стал поклоняться Удору. Сейчас трон был пуст. Радагас пока ещё не успел принять первых просителей, сидя на нём. «Что ж, все впереди»

А пока он прошедшие шел мимо.

Подошел к Кэрин и обнял супругу за стройную талию.

Она по-прежнему стояла к нему спиной, и он не видел ее лица, но знал – она улыбается.

Радагас вдохнул аромат каштановых волос, поцеловал Кэрин в шею и сказал ей, шепча на ухо.

– Я знаю, как мы наречем его. Андлим.

– Северный ветер? – Кэрин обернулась, – Я не знала, что мой муж и король варваров сделался в миг поэтом и бардом.

Он нежно поцеловал ее.

И тут же в памяти жарким пламенем зажглись воспоминания о страстных ночах, днях и сумерках, проведенных в постеле. Сразу после коронации и пира, Кэрин и Радагас заперлись в королевской светлице и не вылазали из постели три дня. Они любили друг друга, ласкали и упивались страстью как никогда. Посылали ко всем демонам ада любого, кто смел нарушить их уединение: слуг, друзей и даже Олофа с Эриком. И в одну из таких сладостных ночей они зачали дитя. А после того, как все друзья разъехались, Кэрин тайно навестила старуху-поветуху, что помогла появиться ей самой на свет. И та молвила, ошупав живот королевы, что она понесет мальчишку.

– Андлим – мне нравится, – ответила она все-таки после поцелуя Радагаса.

– Мы воспитаем его достойным мужем, – сказал Радагас, глядя на жену.

– Так и будет. Ты начнешь его обучать ратному делу и братьв походы, а я обучу письменности и знаниям об Имре.

– Мечты твои далеки, – улыбнулся король, – того гляди, сын наш не будет слушать ни меня, ни тебя!