Великая надежда

– Четверо правильных и четверо неправильных, – стойко повторил мужчина и тремя пальцами скрутил себе сигарету, – как у каждого из нас.

Птицы летали низко над водой. Герберт без устали смотрел на воду в бинокль.

– Кроме того, я почти как боженька, – объяснил мужчина, совсем сбив Эллен с толку, – я хотел владеть целым светом, а владею тиром.

– Мне очень жаль, – вежливо сказала Эллен. И снова все примолкли. Дети внимательно следили за каналом. Позднее солнце коварно улыбалось из-за их плеч, но они ничего не замечали.

Мы ждем чужого ребенка, мы спасем его, чтобы не утонул, и отнесем в ратушу. Какие молодцы! – скажет бургомистр. – Забудьте про ваших бабушек и дедушек. С завтрашнего дня можете снова сидеть на всех скамейках, с завтрашнего дня можете снова кататься на карусели – завтра – завтра – завтра…

– Рыбы играют! – засмеялся Герберт, и бинокль заплясал у него перед глазами.

– Маяк их видит, а они маяка не видят, – задумчиво сказала Рут. – Можно подумать, что все перепуталось. А ведь в одной песне так и поется.

– А все же, – закричал человек из тира и внезапно вскочил на ноги, – а все же вы у меня еще сегодня покатаетесь на карусели!

– Вы сами в это не верите, – недоверчиво сказала Ханна. Биби медленно подтянула гольфы.

– Вы хоть понимаете, чем вы рискуете?

– Там! – крикнул Герберт вне себя. – Чужой ребенок! Он тонет!

Леон взял у него из рук бинокль.

– Это взрослый мужчина, – с горечью сказал он. – Плывет.

– Пошли, – тянул их владелец тира, – я не шучу. Мой компаньон уехал, вам выпала единственная возможность. В это время никто не станет летать. Вы будете одни.

– Мы будем одни, – повторил ошарашенный Георг.

– Здорово! – крикнула Биби, и это прозвучало, словно птичий крик. – А Эллен?

– Эллен сегодня не будет кататься, – сказал мужчина. – И потом, она может покататься в другой раз.

– Я вас здесь подожду, – безмятежно объяснила Эллен. Такая справедливость не вызывала у нее возражений. Она посмотрела им вслед.

Человек из тира побежал вперед, а они поспешили за ним в сторону гор. Вода текла им навстречу, от этого казалось, что они бегут еще быстрее. Они крепко держали друг друга за руки. Собаки лаяли и отставали от них, парочки размыкали объятья на серых лужайках. Плоские камешки шлепали по воде.

Освещенная поздним солнцем, неподвижно застыла карусель. Человек отпер замок. Карусель застыла между двумя газометрами, задумчивая и отрешенная, как еще не загримированный клоун. С пестрой крыши свисали длинные, внушительные цепи. Маленькие сиденья блестели лаком. Небо и солнце внезапно тоже засверкали лаком. Ни с того ни с сего дети рассмеялись.

– Хотите музыку? – спросил мужчина.

– Настоящую? – возбужденно ахнул Герберт.

– Ты слишком много требуешь, – возразил мужчина.

Угрожающе чернели газометры.

– Музыка – это опасно, – сказал Георг. – На воде ее далеко слышно. Где-нибудь там есть тайная полиция.

– Воде-то что, течет себе мимо, – мрачно заметил мужчина.

– А если они узнают, что мы катаемся на карусели! – Рут поежилась. Владелец тира молча проверил сиденья. Грозно поблескивал песок.

– Музыку!

– А если на вас донесут?

– Знаете, что это значит?

– Нет, – спокойно сказал мужчина и крепко пристегнул детей. Словно на пробу он привел карусель в движение. Сиденья качнулись.

– Давай! – снова крикнула Биби. – Музыку!

Крыша начала кружиться. Негнущаяся нога Герберта боязливо взлетела в пустоту.

«Возвращайся!» – заорал раструб динамика поверх парапета набережной.

– Я хочу сойти! – закричал Герберт. Никто его не слушал.

Дети летели. Они летели вопреки закону своих тяжелых башмаков и вопреки закону тайной полиции. Они летели, повинуясь закону центробежной силы.

И серость, и зелень остались далеко внизу. Все краски слились. Чисто и ярко сверкал воздух во славу неведомого. Они глядели на мир другими глазами.

Глубоко внизу стоял, сложа руки на груди, хозяин тира. Он закрыл глаза. В этот миг тир вместил для него целый свет.

Дети кричали. Они то и дело хватались друг за друга, чтобы потом еще дальше разлететься в разные стороны. Все было так, как они себе представляли.

«Возвращайся!» – надрывался динамик.

Дети его не слышали. Блеск самых дальних звезд добрался до них.

Какая-то женщина переносила через мост коляску. Ребенок в коляске спал, и лежал, и улыбался. Другой ребенок бежал рядом с коляской и громко плакал.

– Хочешь есть? – спрашивала женщина.

– Нет! – плакал ребенок.

– Хочешь пить? – спрашивала женщина.

– Нет! – плакал ребенок.

– У тебя что-нибудь болит? – спрашивала женщина.

Ребенок заплакал еще громче и вообще не ответил.

– Помоги мне нести! – сердито сказала женщина.

Кривые ступеньки спускались к воде.