Бусидо. Кодекс чести самурая

Бусидо. Кодекс чести самурая
Инадзо Нитобэ

БУМАГА
Инадзе Нитобэ родился в знаменитой самурайской семье в префектуре Мариока, но не смотря на это всегда был близок к западной культуре.

«Я начал писать статью о Бусидо, в которой хочу показать, что в этих Заповедях Рыцарства раскрывается сущность японского характера и содержится ключ к пониманию морального духа японцев», – пишет к Уильяму Гриффису, автору многих книг о Японии, Инадзе Нитобэ.

С началом русско-японской войны дополненное издание книги стало бестселлером и присвоило Нитобэ статус «публициста, выступающего от имени Японии» – культурного посредника между Японией и Западом.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Инадзе Нитобэ

Бусидо: Кодекс чести самурая

Моему дорогому дяде Токитоси Отэ, который научил меня чтить прошлое и восхищаться подвигами самураев, я посвящаю эту скромную книгу

Петляет путь среди неровных скал,
И тот, кто на пути, не видит цели
И узкую тропу готов уж потерять.
Но тот, кто из долины взглянет,
Увидит ясную, понятную дорогу
От основанья вверх, до гребня гор.
Но что за щели и овраги
Прорезали распаханную землю
Со всех сторон, куда ни кинешь взгляд?
Быть может, те овраги суть мираж
И видимость для тренировки глаза,
Чтоб человека вере научить.

    Роберт Браунинг
    «Апология епископа Блуграма», 1855[1 - Перевод Э. Ю. Ермакова. – Здесь и далее, за исключением отдельно отмеченных случаев, примечания переводчика.]

© Комаринец А. А., перевод, 2020

© ООО «Яуза-каталог», 2021

Предисловие

Существуют, если можно так выразиться, три могущественных духа, которые, носясь временами над поверхностью вод, придали преобладающий импульс нравственному чувству и энергиям человечества. Это духи свободы, религии и чести.

    Генри Галлам
    «Взгляд на состояние Европы в средние века», 1818

Рыцарство – сама поэзия жизни.

    Фридрих Шлегель
    «Философия истории», 1829

Около десяти лет назад, когда я провел несколько дней в гостеприимном доме одного известного бельгийского юриста, незабвенного месье де Лавелей, во время одной долгой прогулки у нас зашел разговор о религии. «Не хотите же вы сказать, – спросил уважаемый профессор, – что в ваших школах не преподают религию?» Услышав мой отрицательный ответ, он изумленно замер и тоном, который мне нелегко будет забыть, повторил: «Не преподают Религию! Как же тогда вы воспитываете нравственность?» В тот момент его вопрос меня обескуражил. У меня не нашлось на него ответа, поскольку нравственные заповеди, которые я усвоил в детстве, не преподавались в школе, и, лишь попытавшись понять, из чего сложились мои представления о добре и зле, я понял, что впитал их с бусидо.

К написанию этой скромной книги меня подтолкнули частые вопросы, которые задавала мне жена, о том, почему в Японии такие взгляды на жизнь и обычаи.

Пытаясь ответить мсье де Лавелейю и удовлетворить любопытство моей жены, я пришел к выводу, что без понимания эпохи феодализма и бусидо нравственные принципы современной Японии так и останутся тайной за семью печатями.

Воспользовавшись вынужденным бездельем по причине затяжной болезни, я систематизировал некоторые ответы на вопросы, возникавшие в разговорах в семейном кругу. Эти ответы я получил от родных еще ребенком, в те времена, когда Япония еще была феодальной.

После трудов Лафкадио Херна[2 - Лафкадио Херн (1850–1904) – ирландско-американский журналист, переводчик и востоковед. Увлекшись японской культурой, стал страстным поклонником и пропагандистом Востока, принял японское имя Коидзуми Якумо.] и миссис Хью Фрейзер[3 - Мэри Кроуфорд Фрейзер (1851–1922) – писательница, автор мемуаров. Ее муж был главой дипломатической миссии в Японии. Автор имеет в виду ее книгу «Письма жены дипломата в Японии».], а также сэра Эрнеста Сатоу[4 - Эрнест Сатоу (1843–1929) – известный английский дипломат.] и профессора Чемберлена[5 - Бэзил Холл Чемберлен (1850–1935) – профессор японского языка в токийском университете.] писать что-либо о Японии по-английски – нелегкая задача. Мое преимущество перед ними лишь в возможности сыграть роль лично ответчика, тогда как эти выдающиеся писатели в лучшем случае могут быть лишь адвокатами и поверенными. Мне часто приходило в голову, что, имей я их талант к языкам и литературный дар, я мог бы рассказать о Японии намного красноречивее! Но говорящий на чужом языке должен радоваться, если сможет хотя бы вразумительно выразить свои мысли.

В своем повествовании я проиллюстрировал каждый свой тезис примерами из истории и литературы Европы, предположив, что так мое изложение станет понятнее и ближе читателю с западным сознанием и образом мыслей.

Некоторые мои представления о религии или священнослужителях могут показаться оскорбительными, однако надеюсь, что мое отношение к самому христианству ни у кого не вызовет сомнений. Дело не в учении Христа как таковом: я не питаю симпатии к формам и канонам, которые только затрудняют его понимание. Я принимаю веру, которой Он учил нас, и заповеди, которые Он передал нам в Новом Завете, равно как и в законе, «написанном на сердце»[6 - Ср. Иер. 31:33: «вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его».]. Более того, я считаю, что Господь заключил договор со всеми народами – иудеями и неиудеями, христианами и язычниками посредством Ветхого Завета. Что касается других моих религиозных убеждений, то не буду испытывать терпение читателя.

В завершение предисловия я хотел бы выразить благодарность моему другу Энн К. Хартшорн за ценные советы и за типично японскую обложку, которую она нарисовала для этой книги.

Инадзо Нитобэ, Малверн,

Пенсильвания, декабрь 1899 г.

Дополнительное предисловие к десятому и последующим изданиям

Все поправки и добавления в настоящем издании в основном сводились мною к конкретным примерам. Я по-прежнему сожалею, как сожалел всегда, что не смог добавить главу о Сыновнем Долге, который считается одним из двух колес колесницы японской этики – преданности другим. Я до сих пор не могу понять, как смотрит на это явление западная культура и люди, воспитанные в ней, и потому не могу подобрать сравнений, которые бы в полной мере смогли проиллюстрировать мои сентенции; однако сейчас я не вижу способа сделать эту книгу лучше, чем она уже получилась.

Инадзо Нитобэ, Киото, 1905 г.

Об авторе

Инадзо Нитобэ родился в 1862 году, был третьим сыном известной семьи самураев в городе Мориока на севере Японии. В десять лет начал изучать английский язык. Образование получил в Саппоро в сельскохозяйственной школе, а затем в Императорском университете в Токио. Позже уехал в Соединенные Штаты Америки, где с 1884 по 1887 год изучал политехнические дисциплины в университете Джонса Хопкинса. В 1890 году он получил докторскую степень в Университете Галле (Германия). В 1891 году Инадзе Нитобэ вернулся в Японию и опубликовал несколько книг на английском и немецком языках. С 1891 по 1897 год преподавал в сельскохозяйственной школе Саппоро, время от времени выезжал в Калифорнию и Пенсильванию, где и написал книгу «Бусидо – душа Японии», которая была опубликована в 1900 году.

С 1903 по 1919 год Инадзо Нитобэ был профессором в Императорском Университете Киото и возглавлял Первую Высшую школу в Токио. Сотрудничал с Лигой Наций после окончания Первой мировой войны. Руководил Институтом связей стран Тихоокеанского региона с 1929 по 1933 год. В 1933 году в составе японской делегации Инадзо Нитобэ посетил международную конференцию в Канаде, но во время нее заболел пневмонией и скончался в госпитале Виктория.

I

Бусидо как этическая доктрина

Цветок рыцарства – такая же отличительная и исконная особенность Японии, как и ее символ – цветок сакуры. Он не засушенный образчик устаревшей добродетели, хранящийся в гербарии нашей истории. В нашей культуре этот цветок по-прежнему живое олицетворение красоты и силы. Пусть у него нет материальной формы или очертаний, его благоухание тем не менее пронизывает нравственную атмосферу, давая нам понять, что мы по-прежнему находимся под его мощным влиянием. Уклад жизни, взрастивший и взлелеявший его, давно канул в лету, но как свет далеких и уже угасших звезд доходит до нас, так и свет рыцарства, дитя феодализма, пережив породивший его уклад, продолжает освещать наш нравственный путь. С большим удовольствием я вспоминаю по этому поводу высказывания Берка[7 - Эдмунд Берк (1729–1797) – ирландский философ и государственный деятель, выступивший с критикой политического радикализма Французской революции.], произнесшего хорошо известный и трогательный панегирик на смертном одре своего европейского эталона[8 - Вероятно, речь о Э. Берк. Размышления о Французской революции, 1790.].

Даже такой эрудированный ученый, как доктор Джордж Миллер, не колеблясь утверждает, будто рыцарства или иного подобного ему института никогда не существовало у народов античности или современных народов Востока[9 - Миллер Дж. История с иллюстрациями из философии. 3-е изд., 1853, т. 2. стр. 2. – И. Н.]. Это свидетельствует о прискорбной нехватке знаний о Дальнем Востоке. Но это неведение вполне извинительно, поскольку третье издание труда почтенного доктора увидело свет в том же году, когда Мэтью Перри[10 - Мэтью Перри (1794–1858) – американский военный и политический деятель, успешно провел дипломатическую миссию в Японии, которая завершилась подписанием Каганавского договора; традиционно считается человеком, открывшим изоляционистскую Японию западному миру.]прибыл с дипломатической миссией в нашу до того закрытую страну. Более десяти лет спустя, примерно в то время, когда японский феодализм доживал свои последние дни, Карл Маркс в своем «Капитале» обратил внимание читателей, сколь огромную пользу может принести изучение социальных и политических институтов феодализма, который на тот момент в непосредственной, живой форме сохранился только в Японии. Таким образом мне бы хотелось посоветовать западным ученым, занимающимся историей и этикой, изучить дух и кодекс рыцарства в Японии современной.

Как бы ни была привлекательна мысль сравнить европейский и японский феодализм и рыцарство, но такие пространные изыскания не являются целью моей книги. Я скорее стараюсь изложить материал: во-первых, об истоках нашего рыцарства, во-вторых, о его характере и системе взглядов, в-третьих, о его влиянии на людей, и, в-четвертых, о преемственности и непрерывности этого влияния.

При рассмотрении первого из этих пунктов мне придется быть кратким, иначе я рискую завести читателей в дебри нашей национальной истории. На втором пункте я остановлюсь подробнее, поскольку он может заинтересовать тех, кому интересна этика разных народов, наш образ мыслей и обычаи. Остальное будет рассмотрено в качестве выводов к первым двум пунктам.

Японское слово, которому я дал приблизительный перевод «рыцарство», в оригинале более выразительно, чем простое обозначение «человека верхом на коне»[11 - Русское слово «рыцарь» происходит от ср.-в. – нем. Fitter – всадник.]. «Бусидо» означает буквально «обычаи воина-рыцаря»,[12 - В русской традиции прижилось устойчивое выражение «путь воина».] и им можно назвать свод норм поведения, которых воин благородного происхождения должен придерживаться как на воинском поприще, так и в повседневной жизни, иными словами «кодекс рыцарства», обязательный для воинского сословия. Пояснив здесь буквальное значение японского слова «бусидо», я позволю себе в дальнейшем пользоваться только им. Употребление оригинального слова желательно еще и по той причине, что изложение учения, такого уникального и специфичного, породившего своеобразный и свойственный только Японии образ мышления и нравственный уклад, должно самим названием указывать на его исключительность. Кроме того, некоторые слова имеют ярко выраженное национальное звучание в отражении черт того или иного народа, и даже самый лучший перевод не сможет передать сути, не исказив ее.

Кто способен передать в переводе смысл немецкого слова «gemuet»[13 - Душа.], кто не чувствует разницы между английским gentleman и французским gentilhomme?[14 - Различие между этими словами довольно тонкое. Французский термин «дворянин» обозначает человека благородного происхождения и связан прежде всего с сословной принадлежностью. Английский термин изначально имел то же значение, но к тому моменту, когда писалась данная книга, стал обозначать стереотип, сформировавшийся в викторианскую эпоху – почтенного, образованного и воспитанного мужчину; в своем трактате «Просто христианство» К. Льюис отмечал, что «джентльменом» называли любого мужчину, живущего на доходы с капитала.]

Таким образом, Бусидо является сводом нравственных правил, которые должны были соблюдать воины благородного сословия. Бусидо – неписаный кодекс, в лучшем случае это лишь рекомендации и нормы поведения, передававшиеся из уст в уста или вышедшие из-под пера прославленного воина или мудреца. Кодекс этот не имел строгой закрепленной формы, но обладал юридической силой документа, запечатленного на скрижалях сердца. В его основу легли не умозаключения ученого, пусть даже очень мудрого, и не описание жизни воина, пусть даже самого прославленного. Бусидо естественно складывался на протяжении нескольких столетий военной деятельности.