Мистические истории доктора Краузе. Сборник №2

Ворота распахнулись, «Ягуар» подъехал к коттеджу. Эрих вышел из машины и встал перед парадным входом. Через стеклянную фасадную стену была видна мебель, накрытая белыми простынями, походившая на заснеженные горы. Сейчас калифорнийский стиль дома уже не казался такой хорошей идеей. После потери жены Эриху хотелось уединения и обособленности. Он вспомнил, как жена неоднократно жаловалась на безграничное пространство. «Я словно манекен в витрине магазина», – повторяла она как заведенная. Тогда он воспринимал это как каприз, ведь он редко советовался с ней по вопросам дизайна и архитектуры, а теперь наконец-то понял, какой дискомфорт испытывала жена на протяжении многих лет. От чувства вины к горлу подкатил комок.

Входная дверь распахнулась, Эрих увидел свою помощницу по хозяйству. Он заметил, что за последние восемь месяцев она сильно сдала: исхудала, под глазами появились темные круги, которые через линзы очков выглядели на лице гигантскими пятнами.

– Эрих! – она бросилась ему навстречу.

Сердце доктора сжалось, с такой искренней радостью его встречала только покойная мать.

– Как же замечательно, что ты вернулся! Мне даже не верится!

– Здравствуйте, дорогая Вера Ивановна, – он приобнял женщину и похлопал по плечу.

Эрих не стал озвучивать беспокойство по поводу ее здоровья, она воспринимала его заботу как предвестницу увольнения, а найти работу на седьмом десятке было весьма проблематично.

Вместе они поднялись по ступеням и зашли в дом. Несколько минут ему дали осмотреться, и прежде чем на Эриха навалились воспоминания и чувство потери, посыпался шквал вопросов. Он осматривал комнату за комнатой, убеждаясь, что кое-что Островский успел уже продать. Вера Ивановна и Василий шли за ним по пятам и с преувеличенным восторгом слушали его рассказы о поездке по Сицилии. Когда все этажи были тщательно осмотрены, Эрих вернулся в гостиную и посмотрел на стену над камином, где раньше висел портрет жены. Он помнил, как после звонка адвоката о начале показа дома попросил Василия перевесить портрет в спальню.

Итак, решение принято: продать дом, а также все имущество, приобретенное вместе с Еленой, и начать новую жизнь. Но прежде чем шагнуть в будущее, нужно отдать дань прошлому – доктор почувствовал, что пора посетить могилу жены, где он не был со дня похорон.

***

Через два часа приехала Анисимова, Василий проводил ее в кабинет. После восторженных отзывов о ландшафте и доме, в котором она была впервые, Светлана расположилась на диване и заговорила в своей привычной манере – скороговоркой:

– Это случилось позавчера в павильоне игры в пейнтбол. Алексей со своими сыновьями играл против другой команды. Вдруг ни с того ни с сего к нему подбегает незнакомый мальчик пубертатного возраста и вонзает ему между пятым и шестым ребрами нож.

– С ума сойти! – ужаснулся Эрих. – Юноша был под допингом?

– Нет, в крови ничего не нашли. Совершенно адекватный, здоровый подросток и, по словам родителей, послушный и воспитанный.

– Как он это объяснил?

– Прежде чем ударить ножом, он прокричал: «Ты убил мою сестру»!

По выражению лица подруги Эрих понял, что эта реплика является главной загадкой, и спросил:

– А у него есть сестра?

– Нет.

– Сколько ему лет?

– Четырнадцать, – вздохнула Светлана. – После произошедшего его сразу отвезли на психиатрическое освидетельствование. Вердикт: вменяем! Родители в шоке. Ничего не могут понять. Все было нормально, а потом бах, ребенок галлюцинирует и проявляет деструктивное поведение.

Эрих фыркнул и отмахнулся.

– А чего ты хотела? Компьютерные игры, молодежные движения… Может он, таким образом, выбил себе билет в какое-нибудь закрытое сообщество.

Анисимова состроила недовольную гримасу, давая понять, что эти версии родители тоже отработали.

– Прежде чем встретиться с подростком, нужно заручиться согласием его родителей и Пастыря.

– Безусловно, но это только в том случае, если я возьмусь тебе помогать, – предотвращая реакцию коллеги, глаза которой заискрились от возмущения, как бенгальские огни, Эрих предупреждающе выставил вперед руку. – У меня сейчас непростой период. Ты видела коробки внизу?

Она кивнула.

– Я избавляюсь от прошлого, чтобы двигаться в будущее. И сложнее сказать, чем сделать.

– Понимаю.

– Нет, Анисимова, ты не понимаешь. Я сто раз говорил это своим пациентам, но понятия не имел, что это такое, пока сам не испытал. Это даже не смерть родителей… Их уход воспринимаешь по-другому… Твой мозг не взрывается на тысячу мелких осколков. Детям положено хоронить родителей, особенно если они в преклонном возрасте. Когда погибла жена, я думал, что сойду с ума. В прямом смысле… Без всяких преувеличений…

Взгляд Светланы смягчился.

– На какой ты сейчас стадии скорби?

– Отрицание и гнев я уже прошел. Перехожу от всепоглощающего чувства вины к депрессии.

Эрих с горечью усмехнулся. Светлана заметила увлажнившиеся глаза коллеги и отвела взгляд, чтобы дать ему собраться.

– Прямо в аккурат пятьдесят на пятьдесят. Полдня депрессую, полдня извожу себя за все, что с ней случилось.

Светлана знала, что успокаивать и проявлять сочувствие сейчас нельзя, от этого Эриху станет только хуже. Да и разговор неминуемо ушел бы в сторону трагической гибели жены и предшествующим этому событиям, а ей этого не хотелось.

– Из депрессии может вывести только работа. Пациентов у тебя пока нет… так что… предлагаю заняться этим делом.

– Я раздавлен, не могу собраться с мыслями, – Эрих простонал и с мучительной гримасой начал заламывать руки, но не стал озвучивать свои сомнения в том, что сможет ли ему помочь вообще хоть что-нибудь.

– Ты не один, Эрих. У тебя есть друзья. Мы тебе поможем. Сидеть без дела сейчас очень опасно, я тебе настоятельно рекомендую как можно быстрее взяться за работу и съехать отсюда. Здесь все будет напоминать о ней.

– У нее есть имя, – рявкнул Краузе с обидой.

– Было… у нее было имя, – осторожно поправила его коллега.

– Ты не представляешь, как это обидно звучит! И больно… – подбородок Эриха затрясся, на глаза навернулись слезы.

– Ты прав. Не представляю. Но как психолог могу тебе сказать, что бесцельное шатание по этому дому доведет тебя до психоза.

Краузе вскочил, пересек комнату и встал у окна. Минуту он молчал, потом сказал, что готов помочь студенческому другу, но только с согласия всех сторон.

– Я рада, что убедила тебя, – Светлана поднялась и взяла свою сумку. – Завтра с утра и начнем. Созвонюсь с Алексеем, навестим его в больнице.

С этими словами Светлана покинула коттедж. Через открытое окно Эрих смотрел, как ее машина выезжала со двора.

Спустившись на первый этаж, он решил отсортировать вещи, раскрыл первую попавшуюся на глаза коробку и замер. В ней находились видеокассеты, на которых были записаны семейные торжества: дни рождения, годовщины свадьбы, отпускные поездки. Он огляделся в поисках видеомагнитофона. Вся техника была упакована в коробки, а их было так много, что на поиски могла уйти целая вечность. Эрих позвал Василия и спросил, в какой коробке видеомагнитофон.

– Я отродясь у вас его не видел, – выпалил Василий с виноватым видом, – но если он вам нужен, могу привезти свой из дома.

– Наверное, мы его выкинули, – предположил Краузе. – Это же прошлый век. Если не трудно – привези. Хочу просмотреть все кассеты и оцифровать.

– Кассет много, это фигова туча часов, – небрежно подметил Василий, – если хотите, я могу помочь.