В тишине леса

– Завтра жинку забирают в больницу. Я уеду. Некому будет их кормить.

– А что соседи? Не помогут?

Колотушкин отмахнулся и буркнул:

– Нет у меня соседей.

Лимонов огляделся, с одной стороны участок примыкал к речке, с другой – к оврагу, за которым виднелась густая лесополоса.

Полковник представился и показал удостоверение.

– Эт тебя ждали погононосцы? – Колотушкин показал на полицейских, что безуспешно пытались укрыться от дождя.

– Меня. Вот что мне скажи, на какое зверье ты там охотишься? Если никакого зверья там нет.

– Для вас нет, для меня есть.

– Ишь ты… – усмехнулся полковник и смахнул с кустистых бровей дождевые капли. – На кой ляд тебе сдалось лесное зверье, если домашнее есть?

Колотушкин добрался до последних кроликов, Лимонов еле сдержался, чтобы не забрать их в Москву, но вовремя вспомнил, что вертолет улетел, а он без машины. Из-за ливня покинуть навес он не решился. Чтобы не видеть, как забивают живность, полковник отвернулся и закурил.

Заметив его метания, Колотушкин ухмыльнулся.

– Нежный какой. Сразу видно – городской.

Когда последние две тушки упали в бочку, он вытер топор тряпкой, вымыл руки под самодельным рукомойником и показал в сторону дома.

– Пойдем. Чаю попьем. Только тихо. Жинка ночью намаялась, теперь спит.

Полковника не пришлось уговаривать.

Фасад дома украшали резные наличники и карнизы. Самым примечательным было крыльцо с навесом. Деревянный декор, словно тончайшее кружево, опоясывал всю входную зону. Во всем чувствовалась рука мастера. Уже в прихожей Лимонов приметил еле заметную дымку и услышал до боли знакомый запах, но смолчал. Несмотря на габариты, Колотушкин двигался неслышно. Лимонов скинул куртку и повесил на вешалку в форме рогов. Глядя в зеркало, зачесал назад намокшие волосы и прошел на кухню, где хозяин быстро накрывал на стол. По меркам Москвы угощения были скромными и самобытными: сушки, кусковой сахар и малиновое варенье.

– Расскажи, что видел сегодня утром в лесу, – попросил полковник Колотушкина, когда тот поставил на стол заварочный чайник и две большие кружки.

Олег Иванович сел напротив московского гостя, пригладил торчащие волосы и посмотрел в окно. За стеной послышался стон. Он сжал кулаки и на минуту прикрыл глаза. Пока он так сидел, Лимонов его разглядывал. Волнистые белокурые волосы до плеч диссонировали с темно-русой бородой без намека на седину. Скуластое лицо. Раздвоенный кончик прямого носа. Лоб испещрен глубокими морщинами.

– Юлить не буду, полковник, я в лес не охотиться ходил.

– Я это и сам уже понял, – Лимонов обхватил ладонями горячую кружку.

– Травку я там выращиваю, – хозяин дома кивнул на стену, где висел портрет красивой женщины. – Жинка покурит и ей легче. Боли не так донимают. А я для нее все сделаю, лишь бы не кричала.

– Это я понимаю, – Лимонов вспомнил о покойной жене. Хоть ему не пришлось за ней ухаживать, но он поймал себя на мысли, что пошел бы на все, лишь бы скрасить ей последние месяцы жизни.

– Плантация дальше того места… – хозяин дома отпил глоток обжигающего чая. – Иду и вижу ниже по склону дерево чудное. Я там каждую травинку знаю. Не было его раньше. Спустился, обошел его. Думал, мож кто пошутил, вырезал для забавы. Туман был – земли не видать. Сапоги хлюпать стали, гляжу, а там кровь. Потом понял, что грудь не из дерева, волосы настоящие и голова, – Колотушкин передернул плечами. – Меня аж сердце прихватило. Жалко стало несчастную. Выпил таблетку и думаю, чего делать. Хотел уже пойти в сельсовет, чтобы они вызвали кого надо, а тут глядь, машина едет.

– Водитель тебя видел?

– Сначала нет, – усмехнулся Олег Иванович. – Чревоугодник пука своего боялся. Шел, озираясь. Я за деревом пристроился и наблюдал. Сначала подумал, что это он убивец. Вернулся. Что-то забыл. А когда тот увидел дерево с женщиной так охал и ахал, что я вразумил: нет, не убивец он. Но как-то прознал про это место. Тогда вышел к нему и прямо спросил, мол, откуда узнал.

– А тот что?

– Трусцой побёг в машину и по газам. Я ему кричу, куда ты, убогий, а тот не слышит.

– Кто в полицию позвонил?

– Так приехал второй, худой такой. Они уже вдвоем ко мне подошли. Спрашивают, это вы нам звонили? Говорю, знать вас не знаю, и телефона у меня нету. Сказал, что я местный, увидел дерево и стал рассматривать. Они спустились, стали фотографировать.

Лимонов выслал Близнецам СМС с просьбой проверить, нет ли у блогеров на цифровых носителях фотографий с места происшествия.

– Что было потом?

– Они позвонили погононосцам. Через час гвардия набежала. Я заметил тех двоих, – Колотушкин показал в сторону ворот, – объяснил, что мне нельзя жену одну оставлять, и ушел.

– А откуда вы этих полицейских знаете?

– Так они же приезжали, когда голову нашли.

– Вы сами ее видели, ту голову?

– Нет, сам не видел.

Отпив чай, полковник спросил:

– Кладбище у вас далеко?

– Рядом с церковью.

– Могилы никто не тревожил?

– В храме я давеча был, все было тихо.

За окном послышались шаги, полицейские решили подождать полковника на крыльце под навесом.

– Скажите, а что тут за народ живет?

– Да разный народ. Есть семейные. Есть одинокие. Есть старики.

– А сатанистов видели?

– Да мож и видел, кто ж их там поймет, сатанисты они или нет. Юнцы глаза и ногти черным накрасят, одежу странную нацепят и по лесу рыщут. Про мою плантацию как-то прознали. Пришлось в других местах высеивать.

– А кого видел из чужаков?

– Приезжают на «джипах», аномальную зону ищут. Ан нет ее.

– Это хорошо, что нет, но как-то тревожно у вас тут. Птиц в лесу нет.