Паутина Темноты

Паутина Темноты
Инга Риис

Что можно почувствовать, закрыв глаза в конце одного, а открыв их в начале следующего тысячелетия? Осознать это предстоит команде единомышленников, когда они встретят повзрослевших друзей и постаревших, но не сдавшихся, врагов. И даже изменившийся мир будет играть против них, подчиняясь липким щупальцам Паутины Темноты.

Паутина Темноты

Инга Риис

© Инга Риис, 2023

ISBN 978-5-0060-2011-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Паутина Темноты

Кому нужна правда, если есть тайна?

Как часто любой из нас восклицал: «Вот, если бы можно было повернуть время вспять! Вернуться к началу и все изменить, начать свою жизнь заново, не повторять своих ошибок, избежать предательства друзей, предвидеть хитрости врагов».

Но ведь для этого надо стать другим человеком, изменить себя. Или изменить себе?

Часть 1

Моему родному городу, исторический центр которого исчезает, буквально на глазах, а с ним и его городские легенды, посвящается.

Глава 1. Дом с часами

Сначала потерялась чувствительность в кончиках пальцев, потом ушло осознание того, что у меня есть сами пальцы. С обонянием творилось тоже что-то неладное. Вместо резких запахов медикаментов и дезинфекции вдруг начали появляться запахи цветущего яблоневого сада, черемухи и бабушкиных пирогов. А вот, света становилось все меньше, окружающий мир стягивался до размеров узкого коридора, в конце которого светит бесконечно яркая лампа. Возможно, та, что висела над столом, на котором лежало мое израненное тело. Потом начала гаснуть и она. Дольше всего оставались звуки. Голос, который требовал не сдаваться и верить. В какой-то момент затих и он. Но я, все равно, не хотела сдаваться и верила, что, вот-вот, открою, пошире, глаза и увижу свет. Ведь, мне еще рано в Темноту! У меня слишком много незавершенных дел и не отданных долгов.

И вот, наконец, я открыла глаза. И увидела темноту. Ну, почти темноту, скорее сумрак. А еще, что-то мешало мне смотреть на свет, какая-то завеса перед глазами. Я решила потрясти головой и больно стукнулась затылком о каменную стену. Чертыхнувшись, я вознамерилась потереть затылок и обнаружила, что рука двигается как-то скованно, будто чужая. С трудом, дотянувшись до затылка, обнаружила там распухающую шишку. Затем решила убрать завесу от глаз. Ею оказалась длинная прядь волос, испачканная в чем-то липком, запахло свернувшейся кровью. А света стало не намного больше. Присмотревшись, я поняла, что сижу на полу, в каком-то грязном подвале, а неяркий, серый свет струится из разбитого, маленького окошка под потолком, затянутого пыльной паутиной. Не помню уж, как я здесь оказалась, но мне тут не нравилось.

Покрутив головой по сторонам, я обнаружила неподалеку две лестницы. Одна вела вниз, в темноту. А другая – наверх. К закрытой двери. Мысли шевелились со скрипом, но я вспомнила, что хотела попасть, все-таки, к свету, и решила идти вверх. Спина разгибалась с большим трудом, ноги тряслись и подгибались, пока я карабкалась по обломанным каменным ступенькам. К моему глубокому удивлению, дверь была закрыта изнутри. Очередной раз чертыхнувшись, я с большим усилием провернула железное колесо и отодвинула ржавую задвижку. Массивная железная дверь, со скрипом, подалась внутрь, едва не сбив меня с ног. Споткнувшись, я растянулась на ступеньках, но кое-как переползла через порог и приподнялась на четвереньки, а потом и присела на корточки.

Запах черемухи был и здесь, почти забивая запах яблоневого цвета. Немного отдышавшись, я подняла голову вверх. Надо мной, под свежим ветром, трепетала ветка, усыпанная бледно-розовыми яблоневыми цветами. Единственная цветущая ветка, на искореженной временем, древней яблоне. Налетевший порыв ветра стряхнул мне на лицо водопад лепестков. И запах черемухи тоже стал сильнее. Задрав повыше голову, я обнаружила далеко, над собой, крону цветущей черемухи. И яркую синеву весеннего неба.

Радостно вскочив на ноги, я пошатнулась и едва удержалась, чтобы не скатиться обратно в сырой подвал, из которого только что выбралась. Вцепившиеся в спасительный, железный, дверной косяк, пальцы ощутили холодную и шершавую поверхность. И это вызвало очередную волну удовольствия. Как хорошо снова ощущать свое тело! Странная мысль навела на размышления о том, что со мной что-то не в порядке. Но мысль эта еще не успела, как следует, оформиться, как я увидела впереди себя что-то до боли знакомое. Высокую деревянную стену, полускрытую деревьями и кустами. Я двинулась, было, в ту сторону, с трудом перебирая непослушными ногами, как откуда-то сбоку раздался, донельзя противный, девчоночий голос:

– Вы только посмотрите! Эта замухрышка, все-таки, выбралась наружу! Забыла, видать, что мы ей вчера обещали!

Решив не обращать на него внимание, я упорно двигалась к заинтересовавшей меня стене. Но тут вмешался еще один, совсем уж мерзкий, прокуренный, голос, опять же, принадлежавший какой-то девице:

– Зря она это сделала! Придется нам, самим, дать ей то, на что она, похоже, сама на решилась!

Меня эти голоса уже начинали раздражать, но я упорно стремилась к своей цели. А мне не дали ее достичь. Чья-то рука, сзади, рванула меня за плечо. Не долго думая, я нанесла сильный удар назад локтем, а потом пнула ногой в колено, согнувшуюся пополам, толстую девицу. Та упала навзничь и не торопилась подниматься. Понимание того, что эта девица тут не одна, пришло вместе с осознанием, что знаю, где оказалась. Я находилась недалеко от забора, огораживающего кирпичное здание старой школы. А выбралась я из подземного бомбоубежища, построенного здесь еще в годы Второй Мировой войны. Вот только, я помнила его постоянно закрытым, как предписывали правила гражданской обороны. И кусты с травой на его крыше не росли. А деревянная стена, полускрытая за деревьями и кустарником, принадлежала дому с часами. И мне, непременно, надо туда попасть.

Но мне, опять, не дали этого сделать. К визжащей на земле толстухе подбежали еще три ее товарки, на удивление безвкусно одетые и размалеванные, с раскупоренными пивными бутылками в руках. Пожалуй, что самая дешевая и опустившаяся проститутка, из известных мне, постеснялась бы выйти в таком виде на улицу, даже имей она большой опыт работы. А этим девахам, судя по их глупым рожам, было не больше восемнадцати. Подняв свою подругу с земли, девицы, всей толпой, двинулись на меня.

– Теперь ты от нас, так просто, не отделаешься! – прошипела одна из них.

– Пожалеешь еще, что сама не сдохла! – поддержала ее другая.

Мне очень не хотелось терять время на перепалку, но поворачиваться к ним спиной, чего-то, не тянуло.

– Я вас не знаю и знать не хочу! – стараясь сохранять спокойствие, ответила я. – Но если вы ко мне еще полезете, то я, любой из вас, сломаю нос и выбью зубы.

Ответом было такое неумелое и грубое ругательство, что я даже удивилась, как оно родилось на губах такой юной девчонки. Скорее, оно подошло бы, пьяному в хлам, грузчику у вино-водочного магазина, в день получки. Мой дед, заслышав что-либо подобное, предлагал девице вымыть рот с мылом, а если не понимала идиомы, совал лицом в ближайший фонтанчик или бочку с водой. А дед-то у меня долгие годы сантехником работал!

Но удивляться пришлось недолго, так как девицы, разом, кинулись на меня с еще более грязными и громкими ругательствами. Увернувшись от мелькнувшего в чьей-то руке короткого железного прута, я окончательно разозлилась и с размаху засадила в живот ногой, ближайшей от меня, стерве. А затем стукнула ее лицом об свою коленку. Отпихнув девицу под ноги товаркам, я решила, что пора, наверное, уходить и стала отворачиваться. Знакомое чувство грозящей опасности рвануло меня в сторону, и железный прут, взъерошив мне волосы, вскользь прошелся по плечу.

Волна ярости затопила сознание, они, действительно, пытались меня убить! Выброс адреналина разогнал, наконец, скованность в мышцах. Грамотная подсечка бросила девицу с прутом на землю, а удар ногой в висок не дал подняться. Кусок кирпича пролетел совсем рядом с моей головой, но я уже выхватила прут из обмякшей руки и кинулась в атаку.

Первые удары я наносила, стараясь, все-таки, не убить этих дурех, но быстро об этом пожалела. Глаза их горели звериной яростью, скрюченные пальцы тянулись к моему горлу, девчонки, как будто, не чувствовали боли от моих ударов. Решив, что не хочу больше рисковать, и человеколюбие тут неуместно, я перехватила железку поудобнее. Хрустнули чьи-то кости, но с земли поднималась та, которую я уложила первой. В голове шевельнулась холодная мысль о том, что если я убью, хоть одну из них, то придется добить и остальных. Мне это не нравилось, но ситуация не оставляла выбора. Эти ведьмы не желали останавливаться. Так оно вскоре и произошло бы, но тут мимо меня, вновь, просвистел кирпич, и одна из нападавших рухнула навзничь, обливаясь кровью.

– Убирайтесь прочь, упырихи! – раздался странно знакомый голос.

А следом за этим через забор перемахнул какой-то худощавый парнишка, поймал, переброшенную ему вторым пацаном, длинную палку и врезался в кучу, не желавших уходить, девиц. Палка свистела в воздухе, выписывая знакомые вензеля. Финт на финте, и внутри финта – финт! Именно так, как учил нас Мастер. Девицы, одна за другой, падали на землю.

– Уходим отсюда, Рысь, пока другие не набежали! – крикнул парнишка, сверкнув в мою сторону яркими зелеными глазами.

– Юрка! – радостно выдохнула я.

– Ага! – радостно улыбнулся тот. – А там – Герка!

Он кивнул в сторону забора, откуда махал нам второй пацан. Не выпуская из рук палок, мы бросились к нему. Юрка подсадил меня на забор, я втянула его за руку, мы ссыпались к Герке и сразу кинулись наутек. Вслед нам голосисто задребезжал звонок, обозначая начало урока.

– Кстати вы, братцы, появились! – прокричала я на бегу. – У меня с головой какие-то нелады, а тут эти упырихи навалились!

– Это я твой голос из-за кустов услышал! – доложил Герка. – Мы с братом и решили, что Соболь с Барсуком сами с тем типом разберутся, а тебе помощь лишней не будет.

– А с кем они там разбираются? – начала было я, но поняла, что вопрос, явно, лишний.

За углом облезлой трансформаторной будки, стоявшей почти впритык к школьному забору, раздавались глухие удары, а затем хрипловатый голос Соболя, приговаривавшего:

– А это, чтоб неповадно было детишкам дрянь всякую предлагать!

И следом – звук мнущегося железа и бьющегося стекла. Вылетев из-за угла, я увидела двух крепких парней, которые с размаху лупили мотоциклом об кирпичную стену будки, наземь летели куски стекла и штукатурки. Увидев нас, они уронили мотоцикл на лежавшего у их ног парня и расплылись в радостных улыбках.

– Наконец-то, наша резвая пони прискакала! – пробасил один из них, глянув на меня веселыми глазами Алексея – Соболя.

Этот парень занимался в секции тяжелой атлетики, базировавшейся на том же стадионе, где я нарезала круги на гаревой дорожке. Алексею нравилось, что я на длинных дистанциях неизменно обходила гораздо более рослых подруг. А немного погодя мы с ним и более тесно познакомились, став членами "Стаи Белого Волка", объединившей студенческую молодежь нашего района, пытавшуюся противостоять нашествию  хулиганствующих "фураг" . И цыган, распространявших среди молодежи дешевые наркотики, под прикрытием торговли мелким дефицитом.

– Мы заждались уже тебя, Рысь, и решили прогуляться, а тут этот гад, со своими таблетками! – поддакнул второй, пнув ногой бесчувственное тело на земле.

Я потерла лоб, тряхнула головой, туман в голове потихоньку рассеивался, и я все сильнее осознавала какую-то неправильность происходящего.

– А почему мы, все, здесь и сейчас, оказались? – пробормотала я, пытаясь заставить свои мозги работать в полную силу.

– Ну, ты же сама, ведущая, захотела, встретиться у дома с часами! – недоуменно пожал плечами Соболь. – Мы с Барсуком, как раз, сюда направлялись, когда братья Гримм с какого-то чердака ссыпались!