Евразийский проект модернизации России: история и современность. Коллективная монография

15. Флоровский Г. В. Метафизические предпосылки утопизма. Париж: Путь, 1926. №4.

Глава 2. Классическое Евразийство. Персоналии

Родина

О неподатливый язык!
Чего бы попросту – мужик,
Пойми, певал и до меня:
– Россия, родина моя!

Но и с калужского холма
Мне открывается она —
Даль – тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!..

Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: «Вернись
Домой!» Со всех – до горних
звезд —
Меня снимающая мест!

Недаром, голубей воды,
Я далью обдавала лбы.

Ты! Сей руки своей лишусь, —
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, родина моя!

Марина Цветаева. 1932 г.
(из книги «Версты»)

2.1. Нация и культура в учении Н. С. Трубецкого (Сухорукова О. А.)

Николай Сергеевич Трубецкой (1890—1938), лингвист, философ и публицист, был одной из самых значимых фигур евразийского движения.

В 1920 г. в Софии вышла в свет его статья «Европа и человечество» [6]. Как часто бывало в среде русской эмиграции, статья привлекла к себе внимание: она вызвала споры и критику. Любопытно, что ее критиковали даже те, которые через год сами окажутся в стане сторонников автора. Эта статья Николая Сергеевича Трубецкого стала первым шагом, своеобразным предисловием к процессу формирования одного из самых сложных и неоднозначных пореволюционных движений – евразийства.

Евразийство как течение русской общественно-политической мысли, сложившееся в эмиграции, ведет свой отсчет с момента выхода в Софии в 1921 г. сборника «Исход к Востоку» [2]. Авторы этого сборника — П. Н. Савицкий, Г. В. Флоровский и Н. С. Трубецкой — стали считаться основателями евразийского движения. Немногим позднее их поддержали другие представители первой волны русской эмиграции П. П. Сувчинский, Л. П. Карсавин, Г. В. Вернадский, Н. Н. Алексеев. Неслучайно П. П. Сувчинский называл Трубецкого «верховный евразиец», философа считали главным «охранителем» евразийских идей.

Возникновение новой идеологии было обусловлено переменами, которые произошли в России и Европе: неудачный и трагический (по мнению русской эмиграции) опыт русской революции и как следствие этого — приход к власти большевиков. Мировая война, кризис буржуазных демократий и несовершенство социально-экономической структуры западного общества – все это заставило представителей русской интеллигенции пересмотреть прежние взгляды, подвергнуть сомнению либеральные и демократические ценности и, в конечном итоге, прийти к осознанию того, что ценностные ориентиры западной культуры не могут больше служить образцом для подражания. Евразийцы первыми в русской эмиграции поняли, что произошедшие в России перемены носят не временный и краткосрочный характер, и все, что случилось в родной стране, нельзя объяснить одними политическими и социально-экономическими проблемами российской государственности, которые привели к трагическому исходу.

Все это требовало серьезного и глубокого изучения исторического опыта страны, социокультурных особенностей российской цивилизации и религиозно-философского контекста формирования идейного наследия отечественной культуры. Вследствие этого евразийская концепции по своему содержанию оказалась гораздо шире, масштабнее и сложнее по структуре, чем любое из общественно-политических течений дореволюционной России. Она не содержала в себе реставрационных идей, не задавалась целью вернуться к дореволюционной России. Кроме того, евразийцы учитывали советскую реальность, они не только не воспринимали ее как случайный и ошибочный эпизод в историческом развитии России, но и серьезнейшим образом исследовали ее, анализируя современность с учетом социокультурного опыта прошлого.

Движение прошло путь от становления и развития историософских идей до политизации и оформления на их базе евразийской организации, которая на последнем этапе своего существования сближается с большевизмом. Печатные издания евразийцев будут менять города: София, Берлин, Лондон, Париж. Уход от культурологического осмысления событий к политическому приведет евразийство к внутреннему кризису, а затем к его краху. Первый кризис внутри движения возник в 1927—1928 гг. Вначале евразийство покидает философ, богослов Георгий Флоровский, а позже начинает тяготиться участием в движении Николай Трубецкой.

Сохранилось письмо Трубецкого Сувчинскому, датированное 10 марта 1928 г., в котором Николай Сергеевич высказывает свое отношение к евразийству: «Я теоретик и дело мое писать теоретические статьи. А в дела мне лучше не соваться… То время и те усилия, которое я трачу на одну страницу такого меморандума, хватило бы на целое научное исследование листа в три по лингвистике. Занимаясь написанием всего этого евразийского кошмара, я чувствую, что мог бы все это время и труд с гораздо большей пользой (и для себя и для других) потратить на науку… Евразийство для меня тяжелый крест, и притом совершенно без всяких компенсаций. Поймите, что в глубине души я его ненавижу и не могу не ненавидеть. Оно меня сломало, не дало мне стать тем, чем я мог бы и должен был стать» [7: c. 20]. И Флоровский, и Трубецкой были столпами культурно-философского обоснования евразийской концепции, их критическое отношение к движению свидетельствовало о его политизации, что, по мнению ученых, сводило на нет главную историософскую составляющую евразийства.

В 1931 г. кризис, возникший внутри евразийства, пытались разрешить созывом первого Обще-Евразийского съезда в Брюсселе. Однако съезд не решил проблемы евразийского течения, были только выпущены его документы, оформленные брошюрой «Евразийство. Декларация, формулировка, тезисы» [1]. Этот документ стал официальной политической программой евразийства и его культурно-исторической основой. Однако на съезде не была образована евразийская партия, а именно на ее создание возлагали большие надежды.

Н. С. Трубецкой, несмотря на свое недовольство евразийством, не оставляет его и до самого конца совмещает свое участие в движении с научной и преподавательской деятельностью. Проблемы филологии и лингвистики стали центральными в его работе в Пражском лингвистическом кружке. И все же политизация движения сказалась на работах ученого, которые постепенно приобретают идеологический характер. Это заметно по основным публикациям ученого.

В 1920—1922 годы – в период оформления основных положений евразийской концепции – выходят работы Трубецкого «Об истинном и ложном национализме», «Верхи и низы русской культуры», «Религии Индии и христианства», «Русская проблема». Все они носят ярко выраженный культурологический и лингвистический характер, в них дается теоретическое обоснование уникальности культурно-национального типа России-Евразии [см. 8].

1923—1927 годы – времярасцвета евразийства и появления новых работ философа, в которых наряду с культурологическим появляется исторический аспект: «Соблазны единения», «У дверей. Реакция? Революция?», «О туранском элементе в русской культуре», «Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока», «Мы и другие», «Общеславянский элемент в русской культуре», «Общеевразийский национализм», «К украинской проблеме» [см. 8].