Обещанье не пустяк

– Ну, может, она фиалки больше любит, – предположила Настя. – И не решилась доверить их квартирантке. Хотя за литопсами уход посложнее будет!

– Надо было сказать ей, что ты флорист… Слушай, наливай уже чаю, заварился!

И тут из гостиной донеслось вдруг нетерпеливое поскуливание вперемежку с погавкиванием. При помощи коих Чинка обычно давал понять, что очень, ну просто очень хочет кусочек того вкусного, которое кто-то нагло ест у бедной собаки на глазах.

– Да что же там, действительно, происходит? – озадачилась Настя. – Наливай сама, а я пойду посмотрю.

Она вошла в гостиную и застыла.

Чинка танцевал.

То бишь кружился на одном месте, встав на задние лапки.

Что обычно делал только в том случае, если перед самым носом у него кто-нибудь держал кусок шоколада.

– Батюшки, – сказала, выглянув из-за Настиного плеча, любопытная Соня, не усидевшая в кухне. – Собачка ваша, никак, рехнулась?

Чинка, не обращая на них внимания, опустился на все четыре и гавкнул на диван.

Где, естественно, никого не было.

* * *

– Юниция, прекрати, – сердито сказала Мирабель. – Убери конфету! Если он еще и жевать начнет неведомо что, девчонки точно заподозрят неладное и сбегут. Обе!

Это подействовало. Фея Озорства спрятала наконец лакомство в карман и огрызнулась:

– А сама-то что творишь? Зачем цветы поменяла?

– Я не нарочно, – принялась оправдываться Мирабель, – забыла просто… всегда по понедельникам их меняю…

– Ой, кажется, они уже заподозрили, – перебила ее Вирина. – Давайте-ка мы их успокоим!

Все три феи выхватили, как мечи, волшебные палочки.

– Сонечка, уходи… – тихо загудела Юниция, помахивая своей, – нечего тебе тут делать!

– Все в порядке… – зашелестели остальные, – все хорошо…

* * *

Чинка угомонился. Лег на пол, обиженно отвернув морду от дивана, и загрустил.

– Точно – домовой, – сказала Соня, озираясь по сторонам. – Только что это он среди бела дня активизировался?… Ладно, методы нейтрализации нам известны. Блюдце молока и кусок хлеба.

– Нету молока, – вздохнула Настя, тоже обводя взглядом гостиную, где только сейчас заметила кое-какие изменения.

И здесь цветы на подоконнике стояли другие, сплошь кактусы вместо бальзаминов и фуксий. Окно обрамляли темно-шоколадные шторы с блеклым золотым узором понизу, а не желтые в цветочек, как прежде, да и вся обстановка почему-то казалась несколько иной. Более строгой. Словно раньше тут жил мужчина, а не женщина. Исчезли, что ли, безделушки и еще какие-то элементы декора, выдававшие женскую руку?…

– Ничего страшного, – сказала Соня. – Пойдешь меня провожать и купишь.

– Придется.

– А пока давай уже наконец чаю выпьем!

И тут позвонили в дверь.

Чинка подскочил, залаял и ринулся в прихожую.

– Это кого еще несет? – возмутилась Соня. – Ну никакого покоя!

Настя подтолкнула ее в сторону кухни.

– Иди разливай, а я открою.

– Спроси сначала, кто там? – уперлась Соня.

– Кто там? – послушно повторила Настя, повысив голос.

– Сосед! – ответили из-за двери. – Впустите, пожалуйста, поговорить надо.

Она подхватила Чинку на руки и открыла.

За дверью оказался симпатичный молодой человек.

Настолько симпатичный, что Настя даже растерялась слегка.

И поэтому, выпрямившись, машинально приняла неприступный вид. Как у какого-нибудь завкафедрой…

Визитер сделал то же самое.

Чинка вдруг умолк, и в наступившей тишине Соня, которая, разумеется, чай разливать идти и не подумала, восхищенно протянула:

– О, какие тут соседи!

Молодой человек сделался еще неприступнее.

– О, какие они гордые! – добавила Соня тем же тоном.

– Меня зовут Стас, – холодно сообщил он им обеим. – Разрешите войти, пожалуйста, у меня к вам серьезный разговор…

Глава 3

Тревога его так и не отпустила. Хотя шел уже третий день после памятного происшествия в кафе и Стас устал ломать голову, пытаясь понять ее причину.

Больше всего его внутреннее смятение походило на дурное предчувствие. А то и на откровенное ожидание беды. Как если бы он забыл что-то сделать – что-то очень важное для своей дальнейшей судьбы, – и ничем хорошим теперь дело кончиться не могло… Но ничего подобного он вроде бы не забывал, да и дел каких-то особенных у него пока еще не было, только замышлялись. Поэтому причину следовало искать конечно же во встрече с аномальными дамочками.

Страх?