Размышления о жизни Христа

Здесь ты помедли и хорошенько присмотрись к Нему. Господь величия раздевается, как любой маленький человек, и погружается в ледяную воду – время года-то самое холодное. Из любви к нам Он совершает дело нашего спасения, устанавливая таинство крещения и смывая водой наши преступления. Он обручается вселенской Церкви и каждой верной душе в отдельности. Ибо в крещении веры мы обручаемся Господу Иисусу Христу, как говорит Пророк от лица Его: «И обручу тебя Мне в верности» (Ос 2, 20). И в этом дивном деле вся Троица явила Себя особенным образом, и сошла на землю, и Дух Свя той покоился на Нем в образе голубя, и голос Отца раздался: «Сей есть сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф 3, 17).

Об этом месте Бернард пишет: «Сказано: “Слушайте Его” (Мф 17, 5). Вот, Господи Иисусе, хоть теперь Ты заговоришь. Доколе Ты будешь молчать? Доколе будешь скрываться? (ср. Иов, 3, 26)[70 - Quousque siles? Quousque dissimulas? – Vulgata: nonne dissimulavi nonne silui? – букв. Разве я не скрывался, разве я не молчал? – Синодальный перевод: Нет мне мира, нет покоя.]. Ты долго молчал, очень долго. Но вот, наконец, Отец разрешил Тебе говорить. Отчего Ты, Сила Божья и Божья Премудрость (1 Кор 1, 24), так долго скрываешься в народе, словно какой-то ничтожный глупец? Отчего Ты, благородный Царь и Царь небесный, так долго позволяешь звать Тебя сыном плотника и обращаться с Тобой как с сыном плотника (Мф 13, 55)? Вот евангелист Лука свидетельствует: до сих пор все считали Его сыном Иосифа (Лк 3, 23). О смирение Христово, как ты смущаешь гордыню моего тщеславия! Я мало знаю, хоть и кажется мне, что знаю больше; но молчать не могу. Бесстыдно и неразумно я всюду появляюсь, всюду выступаю, всегда готов учить, скор на слова, медлен на слышание (Иак 1, 19). А Христос столько времени молчал, Себя скрывал, неужели Он боялся суетной славы (Флп 2, 3)? Ему-то что было бояться пустой славы, когда Он есть истинная Слава Отца? – Да, боялся, но не за Себя. Боялся за нас, ибо знал, что нам суетная слава опасна. За нас тревожился, нас наставлял: устами молчал, учил делом. Чему позже стал учить словом, заранее объявлял своим примером: “Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем” (Мф 11, 29). Я ничего не слышу о детстве Господа; от детства Его до нынешнего Его тридцатого года ничего не нахожу о Нем. Но отныне Он не может более скрываться – Отец открыто объявил о Нем»[71 - Bern., Epiph. 1, 7 (LTR, 4, p. 299–300).]. – Это был Бернард.

Вот авторитетное подтверждение того, о чем я тебе говорил в предыдущей главе: что Господь Иисус смиренно молчал для того, чтобы научить нас. Видишь, повсюду здесь веет смирением. Я с удовольствием беседую с тобой о нем потому, что это великая добродетель и мы более всего именно в ней нуждаемся. И добиваться ее нужно тем ревностнее и любить ее нужно с тем большим чувством, что Господь в каждом своем поступке так явно старался ее соблюсти.

Глава XVII. О посте и об искушениях Христа и о возвращении Его к матери (Мф 4; Мк 1; Лк 4; Ин 1)

Приняв крещение, Господь Иисус не медля направился в пустыню (Мф 4, 1), на одну тамошнюю гору – она называется Кварентана – милях в четырех от Иордана. Там Он постился сорок дней и сорок ночей (Мф 4, 1) и, по выражению Марка, был там со зверями (Мк 1, 13).

Итак, сосредоточься и внимательно посмотри на Него: Он показывает тебе пример многих добродетелей. Он идет пешком в уединенное место, постится, молится и бодрствует; лежит и спит на голой земле и смиренно общается со зверями. Встань на Его место, посочувствуй Ему: всегда и везде, но здесь особенно Его жизнь тяжела, как наказание, и мучительна для тела. Бери с Него пример и учись у Него в этом упражняться.

Для духовного упражнения нужны четыре вещи, которые чудесным образом поддерживают друг друга: уединение, пост, молитва и телесные неудобства. Это четыре средства достижения чистоты сердца. А такой чистоты мы должны желать более всего, ибо она некоторым образом объемлет собою все добродетели. Она предполагает любовь, смирение, терпение и прочие добрые качества, а также отсутствие всех пороков, потому что чистое сердце несовместимо ни с пороками, ни с недостатком добродетели. Вот почему в «Собеседованиях святых Отцов» сказано, что цель всего монашеского упражнения – обретение чистоты сердца[72 - Ioan. Cass., Collat., I, c. 7 (PL 49, 489).], ибо именно через нее человек удостаивается видеть Бога. Как говорит Господь в Евангелии: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф 5, 8). А Бернард говорит: кто светлее, тот к Богу ближе. Значит, достигнув высшей чистоты и светлой прозрачности, мы достигнем Бога.

Обрести чистоту помогает молитва – горячая, постоянная; о ней ты больше узнаешь от меня в дальнейшем. Но молитва на сытый желудок или с похмелья, когда тело обожравшееся, расслабленное, праздное, ничего не стоит. Нужен пост, нужно утеснение тела, но втайне: на глазах у всех это дело не даст никакой пользы – один вред. Поэтому нужно уединение, а еще потому, что в суете и шуме невозможно молиться как следует. Многое видеть и многое слышать значит набираться грязи и терять душевный покой, ибо смерть входит в наши души через их окна (Иер 9, 21). Ступай по примеру Господа в пустыню, то есть уединись, насколько можешь, отделись от общества других, побудь одна, если хочешь соединиться с Ним и увидеть Его, обретя чистое сердце. Беги от разговоров, в особенности от разговоров светских лиц. Не ищи новых привязанностей и новых дружб. Не наполняй глаза и уши ненужными впечатлениями. Как от ядовитой змеи, как от злейшего врага убегай от всего, что может нарушить душевный мир и спокойствие ума. Не зря святые Отцы убегали от человеческого общения в леса и отдаленные местности. Не зря они советовали тем, кто оставался в общежитиях-киновиях, быть слепыми, глухими и немыми. Чтобы тебе стало понятнее, послушай, что говорит на этот счет Бернард: «Если Святой Дух разбудил тебя, и ты зашевелился и горишь желанием потрудиться, чтобы уневестить душу свою Богу, сиди уединенно и молчи, по слову Пророка, потому что ты поднялся над собою (Плач 3, 28)[73 - Seadeas solitarius, quoniam levasti te supra te. – Здесь расхождение с Синодальным переводом, ср.: «Сидит уединенно и молчит, ибо Он наложил его (т. е. иго) на него».], когда пожелал сочетаться с Господом ангелов. Разве нет? Разве соединиться с Богом, сделаться с Ним единым духом (1 Кор 6, 17) – это не выше тебя? Так что сиди один, как горлица: нечего тебе делать в толпе, нечего искать общества. Отныне ты забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей (Пс 44, 11–12).

О святая душа, будь одинока, да соблюдешь себя для Того единого, Кого ты себе избрала – одного из всех. Беги общества, беги даже и домашних твоих, удались от друзей, оставь близких, отпусти и того, кто тебе прислуживает. Или не знаешь, что стыдлив Жених твой? Он ни за что не придет к тебе при других. Уйди, уединись – не телом, а умом; устремлением, любовью, духом. Ибо дух перед лицом твоим Христос Господь; Он ищет уединения духа твоего, а не тела. Хотя иногда не мешает уединиться и телом, когда это удобно; в особенности на время молитвы»[74 - Bern., Cant., serm. XL, n. 4 (LTR, 2, p. 26–27).]. И ниже: «Ты один, если не думаешь о том, о чем все говорят; если не отдаешься чувствами тому, что тебя окружает; если презираешь то, что большинство ценит; если отвращаешься того, чего большинство жаждет; если не ввязываешься в ссоры, не чувствуешь оскорблений, не помнишь обид (2 Цар 19, 19). Иначе, будь ты даже телом один-одинешенек, ты не один. Сам посуди, можешь ты быть один среди многолюдства? Или быть в обществе, когда ты один? Нет; ты один настолько, насколько уклоняешься от общения. Поэтому остерегайся быть любопытным соглядатаем или наглым судьей чужой жизни и чужих разговоров»[75 - Ibid., n. 5 (LTR, 2, p. 27).]. Это был Бернард.

Видишь, как необходимо нам уединение? Телесного уединения недостаточно без умственного, но чтобы уединиться умом, нужно глубочайшее телесное одиночество, иначе ум растечется по внешним отвлекающим вещам и не сможет собраться для своего Жениха. Поэтому изо всех чувств, изо всех сил твоих попытайся уподобиться Господу Иисусу, Жениху твоему: в одиночестве, в молитве, в посте, в не выставляемых напоказ скорбях тела.

Обрати внимание, что Он общается со зверями. Учись у Него общаться с другими смиренно, спокойно выносить даже тех, кто, по-твоему, ведет себя порой неразумно.

Навещай Господа почаще в этом Его уединении. Понаблюдай за Ним, как Он там себя ведет, в особенности, как Он лежит по ночам на земле. Всякая верная душа должна навещать Его по меньшей мере один раз в день, особенно от Богоявления до окончания этих сорока дней, что Он оставался в пустыне.

Когда прошли сорок дней, Господь взалкал. Тогда приступил к Нему искуситель, желая испытать Его, правда ли Он Сын Божий. И искушал Его яствами, и сказал: «Если Ты сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами» (Мф 4, 3). Но не смог обмануть Учителя. Тот так отвечал и так себя держал, что и искушению чрева не поддался, и враг не смог узнать, что хотел. Ибо Он и не отрицал, и не подтвердил, что Он – Сын Божий, но победил лукавого авторитетом Писания. Здесь заметь, какой пример подает тебе Господь в сопротивлении чреву, ибо именно с этого нужно начинать, если мы хотим одолеть наши пороки. Нет сомнения, что кто поддастся чревоугодию, тот окажется бессилен в борьбе с прочими пороками. Об этом говорит глосса к этому месту у Матфея: «Если с самого начала не обуздать чрево, напрасный труд бороться против других пороков»[76 - Gl. In Matth., 4, 2.].

Потом взял Его диавол (Мф 4, 5) и отнес в Иерусалим, который находится оттуда на расстоянии восемнадцати миль, или около того. – Про эти расстояния, о которых я так часто тебе рассказываю в своей записочке, я слыхал от людей, которые сами бывали в тех краях.

Здесь обрати внимание на доброту и терпение Господа: Он позволил этой кровожадной твари, которая жаждала Его крови и крови всех любящих Его, дотрагиваться до Себя, хватать Себя и тащить. – Так вот, дьявол поставил Его на конек кровли храма (Мф 4, 5) и искушал Его в тщеславии. Он хотел выпытать то же, что и в прошлый раз, но опять был побежден авторитетом Писания и остался ни с чем.

Тогда, пишет святой Бернард, поскольку Господь ничем не выказал своей божественности, враг решил, что Он человек, и на третий раз стал искушать Его как человека[77 - Bern., Pasc., 1, 2 (LTR, 5, p. 88).]. Снова схватил он Его и отнес на высокую гору (Мф 4, 8) – недалеко от упомянутой горы Кварантены, в двух милях от нее – и там стал искушать Его на предмет алчности. Но и тут человекоубийца потерпел поражение.

Ты видишь, как хватали и искушали Господа Иисуса? Что ж нам удивляться, что и нас искушают? Сам Бог был в свое время подвергнут искушению. Поэтому Бернард говорит: «Кто не прочел о четырех искушениях Господа, тот не знает Писания, в котором сказано: вся жизнь человека на земле – искушение (Иов 7, 1)[78 - Синодальный текст: «Не определено ли человеку время на земле, и дни его не то же ли, что дни наемника?»]. И Апостол говорит, что Он был, подобно нам, искушен во всем, кроме греха (Евр 4, 15)»[79 - Bern., In Psal. Qui habitat, serm. XIV, n. 4 (LTR, 4, p. 471).].

Итак, победа была одержана, и явились ангелы, и служили Ему (Мф 4, 11).

Здесь ты внимательно вникни в каждую мелочь. Посмотри: вот Господь, один в окружении ангелов, принимается за еду. И дальше следи хорошенько, потому что это – прекрасный и благочестивый предмет для размышления. Ангелы служили Ему, то есть подавали еду. Я спрашиваю: что именно они Ему подавали после такого долгого поста? Писание об этом не говорит. Значит, мы с тобой можем вообразить себе этот торжественный завтрак после победы, как хотим. Если мы примем во внимание Его всемогущество, то ответ на вопрос у нас готов: Он мог сотворить и велеть подать Себе на завтрак что угодно, по Своему свободному усмотрению. Однако мы нигде не находим, чтобы Он пользовался Своим могуществом для Себя или Своих учеников. Для народных толп – да, Он делал это дважды, накормив немногими хлебами великое множество народу (Мф 14, 15–21; Мф 15, 32–37). Но об учениках мы читаем, что когда они взалкали, то, идя полем, начали срывать колосья и есть – в Его присутствии (Мф 12, 1). И о Нем самом – как Он, устав от долгого пути, сидел у колодца и беседовал с самаритянкой; здесь не сказано, что Он сотворил пищу, а сказано, что Он послал учеников в город купить какой-нибудь еды (Ин 4, 6–8). Маловероятно, что и в этот раз Он сотворил чудо. Чудеса Он творил для других, для утверждения людей в вере, и при стечении народа. Но здесь с Ним были только ангелы. Что же нам вообразить себе в уме для нашего размышления? В тех местах не было человеческих поселений, не было готовой пищи. Значит, ангелы принесли Ему готовую еду откуда-то издалека. Такое случалось, например, с Даниилом. Когда пророк Аввакум сварил похлебку для своих жнецов, ангел Господень схватил его за волосы и перенес из Иудеи в Вавилон к Даниилу, чтобы накормить его, а потом в мгновение ока доставил его назад (Дан 14, 33–39). Предположим, что так же было и тут.

Итак, помедлим здесь, насладимся вместе с Господом Его победным завтраком, и пусть Его превосходнейшая мать тоже узнает о Его победе и Его наслаждении. Такое наше размышление будет и благочестиво и правильно. Вот, сатана обращен в бегство, являются ангелы, собираются в великом множестве к Господу Иисусу Христу, кланяются Ему до земли (Быт 24, 52) и говорят: «Здравствуй, Господи Иисусе, Бог и Господь наш». А Господь смиренно и милостиво принимает их, кивает им и думает о том, что Он – маленький человек и меньше ангелов (Пс 8, 6). Ангелы Ему говорят: «Господи, Ты много постился, давай мы Тебе что-нибудь приготовим. Чего бы Ты хотел?» А Он им отвечает: «Идите к Моей возлюбленной матери и принесите, что у нее есть под рукой. Потому что ее еда для Меня вкуснее всего». Тогда два ангела отправились и в тот же миг были у нее. Почтительно поздоровавшись, они излагают, зачем присланы, и получают скромную похлебку, которую она приготовила для себя и Иосифа, хлеб, завернутый в платок, и прочее нужное для трапезы. Может быть, Госпожа раздобыла впридачу несколько рыбок, если смогла. Вернувшись назад, ангелы кладут все на голую землю и торжественно благословляют трапезу.

Тут ты хорошенько посмотри, как Он себя ведет – обрати внимание на каждую мелочь в отдельности. Он сидит на голой земле, но осанка Его пряма и благородна, и неторопливо ест. Вокруг Него ангелы прислуживают своему Господу. Один подает хлеб, другой вино, остальные поют песни Сиона и ликуют пред ликом Его. Но этот праздник, если можно так сказать, смешан с превеликим состраданием, от которого и нам с тобой впору заплакать. Почтительно глядя на Него, они видят Бога и Господа своего и Творца вселенной, Который дает пищу всякой плоти (Пс 135, 25), униженным, нуждающимся в поддержке телесной пищей, жующим хлеб словно обычный человек из народа, – и сострадание охватывает их. Возопи и ты и воскликни: «О Господи, сколько Ты сделал для меня! Все дела Твои поразительны. Помоги мне, чтобы и я претерпела что-нибудь ради Тебя, ведь Ты столько вынес ради меня!» Поистине, одной картины этой трапезы должно было бы хватить, чтобы возжечь в тебе пламенную любовь к Нему.

Наконец, подкрепившись, Он велит ангелам унести посуду и сказать матери, что Он вскоре возвратится к ней. Когда они вернулись, Он говорит им всем: «Вы возвращайтесь к Отцу и к подлинным радостям, а Мне пока еще надлежит странствовать на чужбине. Прошу вас, передайте мои приветствия Отцу и всей небесной курии».

Ангелы пали на землю (Быт 24, 52) и просили благословить их; получив благословение, они вернулись на родину. Там они исполнили Его поручение и рассказали всей небесной курии новости о Его победе. А Господь Иисус собрался возвращаться к матери и стал спускаться с горы.

Сейчас посмотри на Него хорошенько: вот шагает Господь всяческих, совсем один, босиком – посочувствуй Ему изо всех сил, почувствуй то же, что и Он. Вот Он подходит к Иордану. Иоанн, завидев идущего к нему Иисуса, показывает на Него пальцем и говорит: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грехи мира (Ин 1, 29). Я видел, как на Нем пребывал Дух Святой, когда я крестил Его». И на другой день, когда Иисус прогуливался по берегу Иордана, Иоанн увидел Его и вновь сказал: «Вот Агнец Божий». Тогда Андрей и еще один из учеников Иоанна пошли за Иисусом. А милостивый Господь жаждал их спасения и, чтобы завоевать их доверие, обернулся к ним и сказал: «Что вам надобно?» А они говорят: «Равви, где ты живешь?» И Он повел их к дому, в котором остановился в тех местах, и они провели там с Ним целый день (Ин 1, 39). Потом Андрей привел к Иисусу брата своего Петра. Господь принял его с радостью, ибо знал, что сделает из него в будущем. И сказал ему: «Ты наречешься Кифа, что значит «камень» (Ин 1, 42). Так свел Он с ними знакомство и достаточно сблизился.

Затем, желая вернуться в Галилею к матери, Господь Иисус ушел из тех мест и пустился в обратный путь. Ты теперь посмотри на Него сочувственно и пройди вместе с ним весь путь. Вот Он идет, как обычно, в одиночестве, босой, по такой длинной каменистой дороге четырнадцать миль.

Когда Он добрался до дому, мать, увидев Его, несказанно обрадовалась. Вот она встает, выбегает ему навстречу и крепко обнимает Его. Вот сам Он почтительно кланяется ей и кормильцу Своему Иосифу, и остается с ними жить, как обычно.

Глава XVIII. О том, как Он открыл книгу в синагоге (Лк 4)

До сих пор, милостью Божией, мы касались жизни Господа Христа по порядку, не пропуская почти ничего из того, что с Ним случилось или сам Он сделал. Но дальше я собираюсь поступить по-другому. Потому что приводить тебе отдельное размышление обо всем, что Он сказал и сделал, было бы слишком долго, тем более, что, по обычаю блаженной Цецилии, мы должны, постоянно и ревностно размышляя о делах Христа, хранить наши размышления в тайне нашего сердца. Итак, выберем из Его деяний несколько, и о них станем прилежно размышлять, и так вплоть до Страстей Христовых: там уже ничего не следует пропускать.

Среди всех Его дел и слов есть такие, которые нам никак нельзя упустить; о них мы поразмышляем в свое время в своем месте. Однако я впредь не намерен трактовать каждое размышление подробно, разве что изредка. Тебе теперь хватит общего указания: всякий Его поступок и всякое слово помести перед своим умственным взором; побеседуй с Ним об этом; постарайся стать для Него своей, близкой и домашней. Самое большое наслаждение, и самое прочное благочестие, и, собственно, весь плод этих размышлений состоит в том, чтобы всегда и везде неотрывно смотреть на Него с благоговением, наблюдая за каждым Его действием: когда Он общается с учениками и когда говорит с грешниками, когда проповедует перед народом, когда идет и когда сидит, когда спит и когда бодрствует, когда ест и когда прислуживает другим за столом, когда исцеляет больных и когда совершает иные чудеса. Во всех этих случаях смотри на него внимательно, следи за каждым Его жестом и в особенности не спускай глаз с Его лика, если только сможешь вообразить его – ибо мне это кажется труднее всего. Будь внимательна, не пропусти момента, если Сам Он вдруг милостиво взглянет на тебя. Вот тебе наставление; применяй его впредь и возвращайся назад, чтобы поразмыслить подробнее обо всем, что я, может быть пропущу. Я стану рассказывать кратко, где-то сокращая размышления, где-то пропуская Его деяния, а ты потом возвращайся назад к этим местам, и довольно тебе.

Итак, приступим к дальнейшему повествованию.

После того как Господь Иисус вернулся с крещения, Он, Учитель смирения, повел свою жизнь так же смиренно, как и прежде. Однако то здесь, то там он проявлял Себя: кого-то наставлял, кому-то проповедовал, впрочем, не публично[80 - Petr. Com. Historia scholastica, 37 (PL 198, 1558).]. Ибо нигде не говорится, чтобы на протяжении следующего года Он открыто взялся за дело проповеди. От Его крещения до чуда на свадьбе в Кане прошел ровно год – день в день. Иногда Он где-то проповедовал, а ученики Его крестили, но ни сам Он, ни Его люди не начинали регулярной проповеди до заточения Иоанна в тюрьму, как они сделали это после. Тем самым Он дает нам еще один пример поразительного смирения. Как мы можем благочестиво заключить, Он смиренно уступал место проповедника Иоанну, неизмеримо низшему Себя. Итак, Он приступил к делу проповеди не с шумом и помпой, а смиренно и потихоньку.

Однажды в день субботний Он вошел в синагогу вместе с прочими прихожанами еврейской церкви и встал читать из книги Исайи (Лк 4, 16). И прочел место, где было написано: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня и послал Меня благовествовать нищим» (Ис 61, 1–2). И, закрыв книгу, сказал: «Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк 4, 20).

Посмотри на него: как смиренно Он берется исполнять обязанности чтеца, как читает им вслух с добрым и спокойным выражением на лице, как излагает Писание и как смиренно начинает заявлять о Себе: «Ныне исполнилось писание сие» (Лк 4, 21), то есть Я есмь Тот, о Ком здесь сказано. И глаза всех в синагоге были устремлены на Него (Лк 4, 20) – так сильно действовали Его слова, так прекрасен был Его смиренный облик. Он и вправду был прекрасней всех, Он был и красноречивей всех. О том и о другом было сказано у Пророка: «Ты прекраснее сынов человеческих; благодать излилась из уст Твоих» (Пс 44, 3).

Глава XIX. О призвании учеников (Ин 1; Лк 5; Мф 4; Мк 1)

И начал Господь Иисус призывать учеников и заботиться о нашем спасении, всегда сохраняя прежнее Свое смирение. И призвал Петра и Андрея, в три приема: сперва, как мы рассказывали выше, Он познакомился с ними, когда был на Иордане. Потом он позвал их с лодки, когда они ловили рыбу – об этом рассказывает Лука (Лк 5, 2 и далее). В тот раз они пошли с Ним, собираясь вскоре вернуться к своим занятиям; но начали слушать Его поучения. В третий раз – об этом рассказывает Матфей – Он нашел их на лодке и сказал: «Идите за Мною и Я сделаю вас ловцами человеков». И они тотчас, оставивши сети, последовали за Ним (Мф 4, 19 и далее). Подобным же образом Он призвал Иакова и Иоанна, в два приема; об этом рассказано в тех же двух местах, что и об Андрее с Петром. Иероним говорит, что Иоанна Он призвал со свадебного пира[81 - Hieronym., Praef. In Ioan. 1, 4 (NT Latine, ed. Wordsworth and White, Oxford, 1895, p. 485).]; однако в тексте Евангелия ничего об этом нет. Еще Он призвал Филиппа, сказав ему: «Иди за Мной» (Ин 1, 43), и Матфея мытаря (Мф 9, 9). Как были призваны остальные, в Писании не сказано.

А ты поразмысли и посмотри, как Он ведет себя, призывая их, и как с ними беседует. Погляди, как ласково Он их зовет, как держит себя с ними просто, по-домашнему, как Он доступен и услужлив, как привлекает их внутренне и внешне: ведет домой к Своей матери, запросто приходит домой к ним. Он учит их и наставляет и заботится о них так, как только мать может заботиться о единственном сыне. Говорят, святой Петр рассказывал: когда они вместе где-нибудь ночевали, Он вставал ночью посмотреть, не раскрылся ли кто из них во сне и накрывал их одеялом с нежнейшей любовью. Ибо он знал, что сделает из них. И хоть были они люди грубой жизни и низкого рождения, Он намеревался поставить их во главе всего мира, полководцами в духовной войне всех верных. Встань на место Бога, посмотри, с кого началась Церковь[82 - Petr. Com. Historia scholastica, 45 (PL 198, 1562).]. Господь не захотел избрать мудрых и могущественных века сего, дабы деяния, которым надлежало совершиться, не были приписаны им самим; Он оставил это себе, и в Своей благости, могуществе и мудрости искупил нас.

Глава XX. О чуде претворения воды в вино, совершенном на брачном пире (Ин 2)

В точности неизвестно, чья была свадьба в Кане Галилейской; этого вопроса касается учитель в «Схоластической истории»[83 - Petr. Com. Historia Scholastica, 38 (PL 198, c. 1559).]. Однако мы с тобой станем размышлять так, что это была свадьба Иоанна Евангелиста, как утверждает Иероним в Предисловии к комментарию на Евангелие от Иоанна[84 - Hieronym., Praef. In Ioan. 1, 4.].

На свадьбе была наша Госпожа, но была она там не как по сторонняя приглашенная, а как старшая сестра, как первая по рангу и достоинству, в доме сестры своей как в своем собственном доме, как устроительница и хозяйка брачного пира; такой вывод мы можем сделать из трех указаний. Во-первых, в Евангелии сказано, что мать Иисуса была там, а об Иисусе и Его учениках – что они были приглашены туда; то же следует понимать и обо всех остальных бывших там гостях. Когда сестра Госпожи, Мария Саломея, жена Зеведеева была у нее в Назарете, который отстоит от Каны на четыре мили или около того, она рассказала, что хочет устроить свадьбу своего сына, и Госпожа отправилась в Кану вместе с ней и пришла туда на несколько дней раньше, чтобы все приготовить, так что когда явились приглашенные гости, она уже была там. Во-вторых, об этом мы можем заключить из того, что она сама обратила внимание на недостаток вина. Значит, она не была одной из возлежащих гостей, но была распорядительницей пира, и потому увидела, что ей не хватит для всех вина. Ибо, если бы она тогда возлежала среди пирующих, разве поднялась бы почтительная мать со своего места рядом с Сыном среди мужчин? А если бы она была в другом месте, среди прочих женщин, разве заметила бы она нехватку вина раньше, чем любая другая? А если бы и заметила, разве встала бы из-за стола, где трапезничали женщины, и пошла бы к Сыну? Это очевидно несообразно. Поэтому наиболее вероятно, что она не возлежала с остальными. К тому же о ней говорится, что она была чрезвычайно услужлива. В-третьих, она сама велела слугам пойти к Сыну и выполнить ее поручение; из чего видно, что она там распоряжалась и управляла свадьбой. Именно поэтому она так встревожилась, что вина не хватит.

Итак, теперь посмотри: вот Господь Иисус ест вместе со всеми, как обычный человек из народа, и сидит Он на месте низком, не там, где большие люди – это мы можем понять из хода самого рассказа. Ибо Он не желал, по примеру гордых, возлежать за обедом на почетном месте, ведь Он собирался учить: «Когда зван будешь на свадебный пир, ложись на последнее место» (Лк 14, 10), а Он начал прежде делать, а потом – учить (Деян 1, 1).

Посмотри и на Госпожу – услужливую, деятельную, озабоченную, как бы успеть все сделать, и все успевающую, показывающую слугам, что и как подать возлежащим. И вот, когда пир уже близится к концу, возвращаются к ней слуги и говорят: «У нас нет больше вина, чтобы подать гостям». А она отвечает: «Я позабочусь, чтобы у вас было вино. Подождите немножко». И выходит к Сыну – а Он, как я уже сказал, сидел в конце стола, возле двери в комнату – и говорит Ему: «Сынок, у нас здесь вина не хватает, а сестра наша бедная, и я не знаю, как нам быть». А Он отвечает: «Что Мне и тебе, Жено?» (Ин 2, 4). Жестокий ответ. Однако Он отвечал так ради нашего наставления, как объясняет Бернард в шестой беседе на Богоявление:

«Что Тебе, что ей, Господи? – Но разве она не мать, разве Ты не Сын? Ты спрашиваешь, что ей за дело до того, что Ты благословенный плод чрева ее (Лк 1, 42) непорочного? Но разве не она зачала Тебя, не нарушив стыда, разве не родила Тебя, не осквернив девства? Разве не в ее чреве Ты оставался девять месяцев? Разве не ее девичьи сосцы тебя вскормили? Разве не от нее Ты сбежал в двенадцать лет в Иерусалиме и не к ней вернулся? А теперь, Господи, что Ты сердишься на нее, что говоришь ей: какое тебе дело до Меня? – Важное, с какой стороны ни посмотреть. Однако я уже вижу совершенно ясно, что Ты не сердился и не хотел смутить нежную почтительность Твоей матери-девы, когда сказал: «Что Мне и тебе?» Ведь просьбу ее Ты исполнил без промедления – когда по ее наставлению подошли к тебе слуги, Ты тотчас сделал то, что мать велела им у Тебя просить. Но зачем, братия, зачем Он так грубо отвечал ей вначале? – Исключительно ради нас, чтобы мы, обратившись к Господу, уже не тревожились о плотских наших родителях, чтобы мирские заботы и нужды не мешали духовному упражнению. Ибо пока мы от мира, мы, как известно, должники наших родителей. Но после того, как мы покинули самих себя и оставили все заботы о себе, мы тем более свободны от заботы о родственниках. Мы читаем о некоем брате, подвизавшемся в пустыне: когда пришел к нему его плотский брат просить помощи, он отослал его к другому их брату, потому что сам он, дескать, уже умер. Пришедший брат удивился и сказал, что тот третий их брат умер и помочь не может; на что пустынник отвечал, что он умер тоже[85 - Ioan. Cass., Collat., 24, 9 (CSEL 13, 683).]. – Итак, Господь преподал нам самый лучший урок, чтобы мы не беспокоились о наших родных по плоти больше, чем того требует религия, когда сам Он своей Матери – и такой матери! – ответил: «Что Мне до тебя, женщина?» Точно так же и в другой раз, когда Ему сказали, что мать Его и братья стоят у дверей, желая поговорить с Ним, Он сказал в ответ: «Кто матерь Моя и кто братья Мои?» (Мф 12, 48). – Где теперь те, кто так плотски и суетно заботились о плотских род ных своих, словно предстоит им жить вместе вечно и забота их не окажется напрасной?»[86 - Bern. in Dom. 1 (LTR4, pp.322-323).] Вот что пишет Бернард.

Итак, мать, нисколько не разочарованная подобным ответом, но твердо уповающая на милость Его, возвратилась к слугам и сказала: «Ступайте к Сыну моему и сделайте, что Он вам скажет» (Ин 2, 5). Они пошли и наполнили кувшины водой, как велел им Господь. Сделали, и Он сказал им: «Теперь почерпните и несите к распорядителю пира» (Ин 2, 8). Тут ты прежде всего обрати внимание, как незаметно действует Господь и как скромно. Во-первых, он отсылает слуг к более почтенному мужу. Во-вторых, когда Он говорит: «Несите», – Он посылает их к сидящему далеко; значит, сам Он сидел не близко. Но распорядитель пира сидит на самом почетном месте, следовательно, Господь не захотел сесть на почетном месте рядом с ним, а смиренно выбрал Себе место низкое. И вот слуги налили вина распорядителю и прочим, и при этом, конечно, всем рассказали о чуде, ибо знали, как оно совершилось; и уверовали в Него ученики Его. А когда пир закончился, Господь Иисус отозвал в сторону Иоанна и говорит: «Отпусти эту жену твою и следуй за Мной: Я поведу тебя к браку более высокому». И тот последовал за Ним (Мф 4, 20).

Итак, Господь присутствовал на свадьбе; тем самым Он одобрил плотский брак как Божье установление. Однако Господь отозвал Иоанна со свадебного пира и откровенно дал ему понять, что духовный брак намного достойнее брака плотского[87 - Petr. Com. Historia Scholastica, 38 (PL 198, c. 1559).].

И ушел оттуда Господь Иисус с намерением отныне прилюдно и открыто совершать дело спасения людей. Но прежде Он хотел проводить мать домой. И впрямь: подобной Госпоже подобало подобное сопровождение. И вот вместе с ней, Иоанном и прочими учениками пошли они в Капернаум, недалеко от Назарета, а оттуда, через несколько дней, в Назарет. Погляди на них, как они шагают по дороге парами. Вот смиренно идут мать и Сын, пешком, но с какой любовью друг к другу. О, что за пара! Никогда на земле такой не видано. Погляди и на учеников: они почтительно следуют за ними, прислушиваясь к словам Господа, ибо Он не бывает празден, но всегда и везде делает или говорит что-то доброе. С таким спутником и самый долгий путь не мог наскучить идущим.

Глава XXI. О Нагорной проповеди Господа (Мф 5)

Созвал Господь Иисус учеников своих и увел их с собой от многолюдства и поднялся с ними на гору Фавор близ Назарета, в двух милях от города, дабы напитать их своим красноречием[88 - Petr. Com. Historia Scholastica, 48 (PL 198, c. 1564).]. В самом деле, подобало научить их прежде прочих, ибо Он намеревался поставить их над прочими учителями и вождями. Там учил Он их многому, и речь Его была великолепна и весьма содержательна, что не удивительно: ведь Господни уста составляли ту речь. Учил Он их о блаженствах, о молитве, о посте, о милостыне и о многом другом касаемо добродетелей: все это ты можешь найти в Евангелии (см. Мф 5, 6 и 7). Прочти внимательно, перечитывай почаще и выучи на память, ибо это вещи наидуховнейшие. Я же сейчас не стану это разбирать – получилось бы слишком долго; кроме того, такие проповеди не очень хорошо подходят для размышлений. Впрочем, ради твоего наставления я иногда буду вставлять подобные вещи, когда это мне покажется уместным, а также моральные рассуждения и авторитетные мнения святых.