Мальчик и танк

– Яволь, яволь, – хмыкнул Курт.

В душе у Сани словно что-то оборвалось – лицо посуровело, глаза потускнели.

– Я кормить его не буду! – тихо сказала она и с грохотом разбросала по столу шахматы.

– Звонок! – повысил голос дядя Сима. – Ты у кого училась?! – И, кивнув Курту «садись!», сам сел за стол и натянул на нос очки. – Та-ак… – Он вынул из планшетки тетрадь и карандаш. – Значит, тебя Куртом зовут? А полковник Эрхард – это кто? Твой отец? Фатер?

Курт кивнул.

– А как ты в Крым попал?

– Я не понимай.

– Санечка, – дядя Сима обернулся к девочке, которая уже подбрасывала в печку хворост, – все-таки принеси ему что-нибудь: ну тушенки, что ли.

Сказал и искоса взглянул на мальчика. Курт невольно проглотил слюну.

Саня вытаращила глаза.

– Да вы что?! У вас тушенка для раненых!

– А он все-таки немного понимает по-русски, – сказал дядя Сима. – Понимает… только зря прикидывается…

– А вы дайте ему вот этим, он сразу по-нашему заговорит, – посоветовала Саня и показала увесистую палку.

– Саня! – укоризненно сказал дядя Сима и обратился к Курту: – Ну и откуда ты родом?

Его добродушный тон, видно, подкупил Курта – не секреты же он выведывает.

– Берлин! – ответил Курт.

– И давно здесь?

– Я прилетель половина год назад.

– А для чего твой отец приезжал к Харману?

– Я не знай.

– Ну положим… Значит, ты сейчас ехал в Севастополь?

Курт кивнул.

– И на какой ты там улице живешь?

– Южный бухта…

– А ты что-нибудь слышал о судьбе нашего партизана?

Саня застыла на месте.

Курт задумался, вроде бы что-то вспоминая, но потом сказал:

– Я не знай.

– Ну хорошо, верю, – согласился дядя Сима. – А какие в бухте сейчас корабли стоят?

– Я не помнил. Много…

Саня поставила на стол вскипевший чайник, принесла полбуханки хлеба, два яйца, соленых огурцов, открытую банку тушенки и демонстративно подтолкнула еду к Курту:

– Подавись!

В кустах показалась голова Горегляда.

– Товарищ командир, можно вас на минутку?

– Что такое? – подойдя к нему, озабоченно спросил дядя Сима.

– Радиограмма из штаба флота, – прошептал Горегляд. – Сегодня ночью к нам приходит подводная лодка.

– Звонок, посмотри за ним. – Дядя Сима обернулся к девочке и пошел за товарищем.

Саня достала из-под кучи хвороста автомат и, указав им на хлеб, строго сказала Курту:

– Ешь!

Мальчик посмотрел на свои руки и встал из-за стола.

– Куда?! – Саня тряхнула автоматом.

Курт не обратил на этот крик внимания, подошел к рукомойнику и вымыл руки. Потом аккуратно вытер их носовым платком, снова сел за стол и, не глядя на девочку, крутанул яйцо. Оно было сырым.

– Зальц! – требовательно сказал Курт и сделал в яйце дырочку.

– Что? – не поняв его, спросила Саня.

– Золь, золь…

– Соли нет, закусишь огурцом.

Курт воткнул в мякиш хлеба яйцо, вытащил из кармана складной ножичек и, обтерев его носовым платком, нарезал огурец ломтиками. Раскрыл вилочку, подхватил ломтик огурца и, опрокинув яйцо в рот, стал его высасывать.

– Значит, ты прилетел сюда, чтобы крымских яблочек поесть, да? – с издевкой спросила Саня.

Курт не ответил. Ел он, как аристократ, не торопясь, со вкусом. Это явно бесило Саню.

– Прилетел за яблочками, а сам по загривку получил, – не отставала она.