Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1961 год

На праздники, где мы собирались у родителей всей семьёй, не раз Михаил Ильич приходил в гости. Всегда вёл себя раскрепощено, веселился от души.

Хороший был человек, хотя мне всегда казалось, что он в чём-то несчастен.

(Добавление. В этом 2013 году, по обычаю, перед пасхой, которая в этом году была 5-го мая, 3-го мая мы съездили на кладбище в Дзержинку. Убравшись на своей могилке, мы подошли к могилке Русиных, которая находится четырьмя рядами ниже. Поклонились их могилкам.

За оградой три памятника: Алёшке Русину, Илье и на третьем памятнике две надписи – Михил Ильич Русин и Раиса Михайловна Русина.

Вся семья собралась вместе. Стоят свежие букеты искусственных цветов – вероятно, приходила Ольга…

Перед выходом с кладбища постояли у могилы Громцева…)

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Виктору от Бати.

30.03.61 г.

ИРА И ВИТЯ!

Письмо Ваше получил, и за него благодарю. Я и Женя рады за то, что Стэлла чувствует себя хорошо, и быстро растёт. Желаем ей всего наилучшего. Мы рады за то, что Вы отметили Все день рождения каждого, мы же с Женей будем отмечать мой день рождения 4 апреля или в воскресенье, а его – 14 июня, если не уедет в лагерь к этому времени.

Сегодня и завтра он отдыхает, а первого опять в школу. За четверть по некоторым получил повышенные 5–ки, а вот по физкультуре получил сниженные, из 4–3. Это его успехи.

По дому всё идёт хорошо, сад обрезал, расчистил, но в этом году яблок не будет. Наступила мокрая и холодная погода с дождями и снегом вперемежку, что не даёт работать в огороде возможности.

Сидим дома, готовим и кушаем, читаем книги и газеты, это скучно, но однако так.

Женя написал письмо по месту службы матери, чтобы из её зарплаты удерживали деньги для улучшенного его питания, т. к. «соседка» устроила скандал, в воскресенье провоцировала драку.

Я её сдерживал, т. е. держал за руки, и у неё получились синяки на плече и руках. Она это выдала за побои и т. д. Но хорошо, что при этом присутствовал сосед по дому. Он всё это видел.

Представители из госбанка, где она работает, приехали к нам для разбора письма, и утверждают, что это побои, а выслушать соседа не захотели, т. е. подходят пристрастно.

Корреспондента из областной газеты притащили. Возможно, будет фельетон. Однако, после разговоров со мною и с нею, они все воинственный пыл смягчили, но?..

Видимо, будет суд. Если будет крайность, спровоцируют и осуждение, то нужно будет Вам забрать Женю к себе, т. к. он ни в коем случае не хочет оставаться с матерью (соседкой). Это в крайность. Что будет, это увидим. Ваши соображения по этому вопросу напишите мне срочно.

Здоровье у нас не плохое, правда, больше мы находимся в тепле, дома.

Ира, ты спрашиваешь, что нам нужно купить? Для лета мне нужно пару маек и Жене тоже две, ему двое трусов. У меня трусы есть, купил здесь. Ещё нужно гардинной ткани на два окна, не меньше 2,5 м. Длина и не менее 1,5 м. ширина. Но это не к спеху, да и денег нужно много.

Прервали переговорами по телефону. О том, что нужно, Вы спросили по телефону.

За поздравления благодарю Вас и Ваших родных.

Большой привет Бабушке, привет Н. Н., В. В. и Миле. Передавайте привет Саше и Вале, Вано и остальным.

Вот и всё, о чём имели написать Вам.

Вы знаете, что нет особых новостей, то и не знаешь, о чём писать.

Письмо нужно слать так, чтобы оно попало к нам не в воскресенье, в этот день мы не бываем дома, идём в баню или кино. Не хотим, чтобы «соседка» читала.

Будьте здоровы, и счастливы. Желаем вам всего наилучшего.

По лотерее ничего не выиграли. Мы просим вас каждый новой лотерее высылать по два билета. Целуем крепко.

    ПАПА АНАТОЛИЙ И ЖЕНЯ

Управляющему Брестской обл. конторы Госбанка

Т. ПИЛЕЦКОМУ.

Я, Дудко Евгений Анатольевич, пишу Вам это письмо по очень незначительному поводу, это будет касаться моей мамы, а она работает под Вашим началом.

Я уже свыкся с тем положением, что мама не живёт в семье, а живёт обособленно от нас с папой. Уходит утром, после моего ухода в школу, приходит поздно вечером, когда я, поужинав, ложусь спать или готовлю уроки.

Так это продолжается более двух с половиной лет, когда мать не готовит мне кушать, не стирает, не убирает в комнате, да и вообще ничего не делает по созданию условий нормальной моей учёбы и жизни в семье.

Она знает, что я её не люблю, и, вообще, любил ли я её когда-нибудь, этого сам не знаю, а теперь, пожалуй, ненавижу её.

В нашей семье, когда приходит мать, нет смеха, нет весёлости, вся и всё становится унылым, и наводит тоску.

Мне почти уже 12 лет. За сознательно прожитое время я, как ребёнок, никогда не чувствовал материнской ласки. Той материнской любви, когда у ребёнка от материнской ласки сладостно замирает детское сердечко. Ласкает меня только папа. Папа для меня делает всё и только хорошее, старается, насколько ему это удаётся, смягчить нашу жизнь.

Мать моя, Александра Лаврентьевна Дудко, зная, что я её не люблю в детстве, она, если разбирается вообще в детской душе, не может не знать того, что, когда я уже буду большим, то в моём сердце останется только горечь от воспоминаний о ней, если я вообще когда-нибудь буду о ней вспоминать.

Я очень много прочитал книг детских, да и книг для взрослых, всё же мало встречал, чтобы там тип матери выводился писателем с плохой стороны, а вот ведь в жизни они бывают.

Моя мать не жалея меня из личных корыстных целей, чтобы унизить в моих глазах и в моём сознании папу, подложила стекло в томатный соус, который она купила и угостила меня (я люблю этот соус).

Однажды вечером я взял банку и стал кушать этот соус. Она, мать, вырвала банку, говорит мне – «Обожди, я посмотрю, нет ли там стекла», и действительно, вынула кусочки стекла треугольной формы с острыми углами.

Это меня насторожило, я не стал больше кушать консервы, купленные мамой. Она тут же сказала мне, спроси папу, не подложил ли он стекло в банку с соусом. Папу я, конечно, не спросил, ибо знаю, что папа этого не сделает.

На следующий вечер она опять спрашивает, и, как можно громче – «Ну, что, это папа подложил стекло?» я же, не говоря папе о стекле, ей ответил, что папа не ложил стекло в банку…

Когда услыхал об этом папа, то заинтересовался – в чём дело, и только тогда он узнал о гнусном способе мамы убить во мне отца.

Из их объяснений мне стало ясно, что стекло вложила сама мать, и, что я, проглотив стекло в отсутствие матери, внезапно заболел бы на руках папы. Там, конечно, врачебное вмешательство, стекло в желудке, и обвинение папы в отравлении меня.

Вот до чего дошла мама в слепой ненависти за мою, по чистому детскую привязанность к папе, а эта преданность останется светлым памятником в моём сердце на всю жизнь.

После этого разговора мне стало ясно и то, что ещё в 1951 году, мать моя дала играться мне армейскими пуговицами и шурупами, полученными папой вместе с обувью. Я, конечно, подавился шурупом. Моя мама сказала папе, что это сделала бабушка, папина мама. Она тогда была у нас, и папа пожурил её, хотя бабушка была в этом не виновата.

Сделала это моя мама, чтобы выгнать от нас бабушку. Этого она добилась. Папа отправил бабушку летом 51-го года в город Фрунзе к своему брату, но не уверен в виновности своей мамы. Бабушка тогда покорно уехала от нас, дабы не было ссоры в нашей семье.

В 1955 году будучи в отпуске во Фрунзе, бабушка рассказала папе, как было дело в действительности. Шуруп благополучно вышел на третий день, папа был этому очень рад, и я остался жив.