Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Созидание. 1965 год

В результате со временем наши программисты не только были корифеями в вопросах программирования задач, но зачастую – участниками и помощниками разработчиков в вопросах постановки задач в специальных областях знаний баллистики.

Я гордился своими девочками, радовался за них, поддерживал их всегда и помогал, порой – защищал и успокаивал в обидные моменты, которые порой выпадали на их долю.

А в жизни происходило так…

Заказчик вёл разработку определённой темы, закреплённой за ним.

В какой-то момент работа успешно заканчивалась с триумфом. Разработчик был победителем, и ему доставались все причитающиеся в такой ситуации – сливки: поздравления, почести и премия отделу, в котором он работал. И в это время ни сам разработчик, ни те, кто рядом с ним – уже не вспоминали ту программисточку, которая столько времени помогала ему идти к этой победе. Она – была рядом не только в проведении расчётов на ЭВМ, а главное, активно участвовала в доработке постановки задачи, и в разборке возможных оптимальных вариантов решения поставленной задачи. Благодаря уже имеющемуся у неё опыту, она по своим знаниям поднялась и работала практически на уровне этого разработчика.

Но никто не обращал на это внимания. Для всех разработчиков программисты – специалисты ВЦ были просто обслуживающим «персоналом». А то, что они «возомнили» о себе и своём знании баллистических наук – это их личное дело.

Я попробовал объяснить суть дела, сводя всё к какой-то одной задаче для примера. Но эта система «неравноправия» характерна не только для нашего института. Это черта была присуща многим институтам – разработчикам разных сфер деятельности.

Понятие РАЗРАБОТЧИКИ включает в себя: теоретиков (мозг), разработчиков (доведение теории до практического образца изделия) и отработчиков (путь от опытных испытаний до сдачи в эксплуатацию).

Разработчики, это – белая «кость».

А есть ещё все те, кто «обслуживают» эти ведущие – элитные подразделения института. Не буду перечислять всех. Но, к сожалению, я с моим коллективом работал в одном из таких отделов.

Наш руководитель и учитель – Рувим Евелевич Соркин прекрасно понимал эту проблему «неравенства», вернее – условного распределения людей по разным уровням знаний и исполняемыми ими служебными обязанностями. В отдел, которым он руководил, входили: лаборатория теоретиков – баллистиков и моя лаборатория программирования задач и проведения расчетов на ЭВМ, доводившая «до практического ума» разработки этих теоретиков. Рувим Евелевич старался нивелировать взаимоотношения между этими двумя подразделениями.

Поскольку он сам, будучи гениальным учёным – баллистиком, являлся основным постановщиком многих задач, при их реализации на ЭВМ, он работал, соединяя «в одной упряжке» и теоретиков и программистов.

Например, для решения задач, которые формулировал Р. Е. Соркин, мы прикрепили Иванову Н. П., сумевшую найти общий язык с Соркиным и Быковой. Соркин мог почти ежедневно уточнять постановку своей задачи и лишь изредка по результатам расчётов на ЭВМ. Надежда Петровна получала замечания по постановке и часто убеждала Соркина делать или не делать те или иные поправки, причём она это делала спокойно. Этот альянс просуществовал довольно долго. Поэтому в её ежемесячных отчётах часто звучит фраза типа: «запрограммирована J-ый вариант N-ной постановки». Такая же фраза есть и у М. В. Терентьевой, которая вначале программировала задачу для Липанова А. М., а затем его ученика – Ларионова Б. Н.

Ивановой Н. П. иногда поручались ещё и другие задачи для их быстрого решения. Хотелось отметить, что эти обе наши программистки, вначале решали задачи внутренней баллистики, записанные обыкновенными дифференциальными уравнениями, а затем стали решать уравнения в частных производных, численные методы для которых ещё не были апробированы, и наряду с решением задач им приходилось опробовать эти методы. Необходимо было подобрать шаги по времени и по пространству так, чтобы сохранить точность и сходимость. Это в свою очередь требовало затрат огромного количества машинного времени и большого количества распечаток на АЦПУ (вывод на графики тогда ещё не был реализован!). К тому же – одно время нас стали ограничивать в потреблении бумаги. Отмечая работу двух программистов, я ни в коем случае не хотел обидеть всех остальных. Почти все они с большой душой и с огромным трудолюбием выполняли порученную им работу.

Желание Соркина объединить и примирить теоретиков и программистов давали положительные результаты. На практике – да. Но, на самом деле отношение к роли моей лаборатории, как второстепенной в общем деле – у теоретиков не менялось. Одновременно не исчезало незримое соперничество между лабораториями и порой возникавшие обиды в случаях несправедливости, когда пальма первенства присуждалась или – отдавалась привилегированному в данной системе подразделению.

Опять хочу вернуться к страничкам моего рабочего дневника.

Из записей в дневнике видно, сколько времени, рвения и стараний было отдано лично мной проблеме внедрения нового направления работ в области СЕТЕВОГО ПЛАНИРОВАНИЯ и УПРАВЛЕНИЯ – СПУ.

А трудностей было не перечесть. Это и кадровые вопросы, и обучение, и отсутствие помещений, а главное – преломление основных правил и принципов разработок и внедрения СПУ применительно к специфике работы предприятия.

Организации группы СПУ предшествовало получение предприятием письма Главного конструктора изделия «Н» – Королёва С. П., в котором требовался сетевой график работ, и спрашивалось: организована ли у нас служба СПУ и кто в неё входит? Вероятно, были и другие не известные мне мотивы. За рубежом уже давно и успешно применялись системы PERT по времени выполнения и по стоимости проектов, а Жуков обязательно просматривал иностранную информацию. Немного позже, начальник отдела информации Волков стал, после просмотра её Жуковым, давать и мне для просмотра. Это была полузакрытая информация зарубежной печати. Почему он это делал – я не знаю, видимо потому, что хорошо ко мне относился. Не исключаю того, что Жуков Б. П. сам посоветовал ему это делать.

Как-то получалось, что все новые направления в науке управления и организации труда почему-то проходили апробирование в моей лаборатории. После чего, если они получали развитие в нашем НИИ и приживались – они внедрялись в практическую деятельность соответствующих подразделений.

На данном этапе проходил процесс апробации системы планирования и управления – СПУ.

В это время – сетевые графики, кроме простейших, обсчитывались у нас в стране на ЭВМ, для чего уже имелись стандартные программы.

Для примера – график СПУ испытания водостоков

Руководство поручило мне – обеспечить выполнение расчётов сетевых графиков на ЭВМ. Но для расчётов нужны были исходные данные, которых не только никто не готовил, но и вообще ничего о них не знал. Начинать нужно было с элементарного обучения людей пониманию и применению на практике сетевого планирования. Я доложил свою точку зрения руководству. Нужна группа специалистов, которая не только сама должна владеть знаниями СПУ, но сумеет последовательно внедрить в практику отделов и лабораторий эту систему. А где взять опытных специалистов по этой проблеме? Да взять хотя бы самые элементарные вопросы – даже, если бы они и появились, их даже посадить негде… И в ответ я услышал, что, если я такой умный, и понимаю, что нужно для решения проблемы, то вот, бери и организовывай. Как говорят – инициатива наказуема… Расхлёбывал организационные вопросы я почти весь год почти ежедневно. Мне приходилось не только доказывать необходимость внедрения сетевых графиков для наших изделий, отстаивать целесообразность создания службы СПУ и заниматься её организацией, но и самому читать лекции в подразделениях НИХТИ. Трудностей была масса, а расхлёбывать их приходилось опять же мне.

Главное – нужно было определиться с подбором специалиста на должность руководителя группы СПУ. А дальше… А что дальше? Работать нужно, и ещё раз работать в этом направлении.

Помогало то, что нас в этом поддерживали зам по науке Л. А. Смирнов, начальник планового отдела Титова З. В., начальники лабораторий В. А. Аксельрод, В. Н. Фоменко, В. А. Гамий и многие другие.

В моём рабочем дневнике встречаются записи, рассказывающие о наших трудностях и медленном преодолении их.

Я выбрал из дневника те моменты, которые имеют непосредственное отношение к проблеме СПУ.

24 февраля.

1. Сетевой график. Рассматривалась схема пр-ва ПАДов и в отделе 2 и на заводе. Пока сосчитать не удаётся из-за зацикливания в одной из СП.

Пробовали выяснить проблему остановки. Это – нехватка рабочего поля или считывание информации из МБ большей по величине, чем туда было записано. Решение пока производится по старой программе. Новую дали с ошибками, устранить которые необходимо было только с помощью п/я 989, что они и обещали сделать через 2 дня, т. е. в пятницу 26 – го.

25 февраля.

3. Сетевой график. Пошёл по простой программе. Определяется только критический путь и его величина в днях. Готов полный график для 59 изделия.

26 февраля.

1. Просчитан план-график для ПАДа. Нарисован на листе.

2. Учёный совет по 99. Интерес к сетевому графику был мизерным.

27 февраля.

1. Сетевой график. Организация работ. Обсуждение всей дальнейшей деятельности бригадой. Необходимость в чёткой организации. Фоменко обещал: а) комнату, б) организацию взять в свой отдел, в) выделить руководящего тов-ща, г) назвал № приказа, где есть ссылка на сетевой график и исполнителей (№ 9). Бригада обещала помочь подготовиться к лекции по сетевому планированию для военных. Лекция 4-го в четверг.

8 марта.

1. Поздравление сотрудниц лаборатории.

2. Диспетчерское.

3. Разговор с Фоменко В. Н. о комнате группе сетевого планирования.

9 марта.

2. Организация работ по сетевому планированию. Распределение набивок.

Распределение вычерчивания сетей.

В первой группе – Давыдова, Пузанова, Выставкина.

Во второй группе – Оспенникова и Цейтлин.

Разговор с Котовым Ф. Л… От него поступила жалоба, что мы держим его работу. Не разбираясь в тонкостях, пытается что-то доказать.

Завтра Матюшенко едет в п/я 989 вместе с Николаевой и везёт письмо. Я с письмом не согласен. Организовал работу в большем плане.

10 марта.