Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1961 год

В этих случаях первый ребёнок, обычно рождается нормально, а последующие – как БОГ даст… А мне так хотелось родить Виктору сына…

27.11.61 г.

МИЛАЯ ФАНЯ!

Да, всё, что ты написала о «старческой» будущности – глубокая правда: буква в букву, то же самое, повторяемое и мной. Но когда-то мне также о себе говорили и бабушка и мама, но… пропускалось мимо ушей, а теперь выработали тот, же житейский итог.

В последнем письме я сообщала и о нашем семейном горестном событии и о многих других неприятностях. Теперь, кажется, заканчивается эта серия карантинов нашего ребёнка (скарлатина, ангина, бронхит). Действительно, сколько забот, тревоги, забот, вынесено за этот год за здоровье такой крошки!

Вот и приходит на ум твой Миша. Если в нормальных условиях приходит на долю близких столько волнений, сколько же они должны будут пережить, когда поедут в далёкую Африку, да плюс с её климатом! Или это произойдёт ещё до родов? Я, может быть, не так поняла? Если профессия Миши не секрет, и навеяна героикой, то это путешествие (с ребёнком) просто подвиг. Ну, у них – молодость!…

В работе Светы я отмечаю, пожалуй, одну из главных трудностей: в школе нет параллельных классов; значит, сколько классов у неё, столько же и разных подготовок, разработанных ежедневных планов. Приятно, что хоть немного начали оплачивать кружки, тетради и т. д. Мы работали бесплатно: всё сваливали в одну кучу под видом общественной работы. А уж эти газеты? Беда!

Ну, заканчиваю. Уже зима. В окно, сквозь голые стволы деревьев виден пруд. Катаются мальчишки на санках и коньках.

Привет и поцелуи всем и ото всех.

    МОРЯ

Да, вот ещё, Фаня, Мила обращается к тебе с большой просьбой: не сохранился ли у тебя атлас по анатомии человеческого тела.

Дело в том, что нет в продаже, ни у букинистов нет. Девица просто вся измучилась. Череп достала… Будь так добра, если есть у тебя, вышли, за сохранность уж я поручусь. Пожалуйста!

Память убийственная: запечатала письмо, а самое существенное, что хотела написать, забыла. Пришлось распечатывать. Наверное, я надоедаю своими просьбами?

    МОРЯ

Часть 11

Новые друзья

Не сохранились фотографии наших друзей. Пришлось вырезать из группового снимка – «III выпуск заочного факультета МХТИ – 1967 год»

На снимке – Яна Полк. У неё мы собирались группой на её дни рождения, и позже – отмечали окончание института. Её мама пекла нам удивительно вкусные пирожки и готовила жареную рыбку.

Рядом – Валечка Сухарева, ниже – её муж Женя Алексеев. Они оставались нашими близкими друзьями до конца их жизни…

В своей уютной комнате мы иногда принимали гостей. В основном мы дружили с Валей и Сашей Смирновыми, и примкнувшим к нам Ратмиром Гайнановым. Кроме них, я подружилась с Валей Сухаревой, Женей Алексеевым и Люсей Шалуновой, с которыми училась в одной группе в институте.

Валя Сухарева жила в общежитии. Симпатичная, рассудительная, спокойная.

Женя Алексеев был женат. Детей у них в семье не было. По натуре он был весёлым, шебутным, гораздым на выдумки и розыгрыши.

И вот, неожиданно для всех, у Валентины с Евгением закрутился роман. Закружило и завьюжило их бурное чувство. Ушел Женечка от жены, и каким-то образом вклинился в женское общежитие. И родила ему Валюша сына, а потом другого. И только много позже, работая вместе на нашем предприятии, они получили, наконец, квартиру.

Люся Шалунова была родом из какой-то близлежащей деревни. Мне почему-то запомнилось то, что она рассказывала о своём детстве. В их бревенчатой старой избе, на чердаке стоял гроб. Его сделал для себя Люсин дед. Когда Люся готовилась к школьным экзаменам, она любила уединяться на чердаке, залезала в этот большой «ящик», и там учила тот или иной предмет. Я бы так не смогла…

Так вот получилось, что мои и Витины друзья стали нашими общими друзьями. Но совершенно случайно мы встретили нового знакомого, с которым нас связала крепкая дружба на протяжении всей жизни до сегодняшних дней.

В лабораторию. где я работала, пришли на практику два молодых специалиста – Николай Макаровец и Юра, не помню его фамилию. Я с ними разговорилась.

Коля был моложе нас с Виктором. Он родился 28 марта 1939 года (Виктор – в 1934, а я – в 1935 году). Как и Виктор, он окончил школу с отличием, и в следующем году заканчивал Тульский механический институт по специальности "двигатели летательных аппаратов".

На нашем предприятии ребята проходили преддипломную практику.

Жили они в общежитии, и в одно из воскресений, договорившись с Витей, я пригласила их в гости, на обед.

Я уже рассказывала, что мы с Витей жили в комнате, в том же доме, где жили мои родители. К этому времени уже родилась Стэлла. В комнате стояла её кроватка и красивая чешская мебель, которая делала нашу комнату уютной.

Не помню, что я подавала и что мы ели. Все обедали с аппетитом, хотя готовить отменно я ещё тогда не умела.

С первых же минут знакомства Коля проникся к Виктору уважением и симпатией. Виктор рассказал, что кончил школу с медалью, институт с отличием и уже думает о кандидатской.

А Коле это всё ещё предстояло…

Позже Николай рассказывал, что наша молодая семья и особенно – Виктор Анатольевич не просто произвели на него впечатление, а вызвали желание направить свою жизнь в такое же русло, т. е. посвятить её учёбе, работе, карьере и, конечно, семье.

Он за всю свою жизнь полностью выполнил и перевыполнил с лихвой задуманное, и мы с Витей рады, что своим энтузиазмом ещё в ком-то зажгли искорку стремления прожить жизнь честно, самозабвенно и ярко, с полной самоотдачей и добротой.

Мы дружим семьями уже 57-ой год. Коля – крёстный отец наших детей. Крестили мы их уже взрослыми. На самих крестинах ему быть не удалось, но согласие его было получено.

Часть 12

Милочка

Моя сестрёнка – Милочка

После гибели Бориса, остались в нашей семьи две сестрёнки – я и Милочка.

Помню, после похорон, когда мы жили ещё в деревне, в частном доме у тёти Моти, ночами нам было как-то не по себе. В нашей семье это были первые похороны.

Раньше мы не встречались лицом к лицу с таким явлением, как смерть родного, близкого человека. И теперь, после похорон, в нашем сознании и в душе, затаился непонятный страх. Мы сами не понимали – чего мы опасались, но ночами я боялась оставаться одна.

Виктор, как всегда, скоро укатил в командировку. И Милочка поднималась вечерами на второй этаж нашего деревенского дома, где мы жили с Виктором, чтобы я не оставалась одна. Да и её не оставляла тревога. Мы садились на кровать, и долго перешептывались, прижавшись друг к другу. Говорят, что до 40 дней, умершие не покидают свой дом. И нас с Милочкой не оставляло ощущение того, что Борис всё ещё находится где-то рядом с нами.

Я, закружившаяся в своих отношениях с Виктором, потом с свадебными хлопотами, отдалилась от Бориса. А Милочка была особенно близка с Боречкой. Он делился с ней своими первыми увлечениями, своими надеждами на будущее. А она в свою очередь рассказывала ему о своём, наболевшем.

После того, как воссоединилась наша семья, и мы все вместе собрались под одной, хоть и чужой крышей, Милочка перешагнула через границу, отделившую её от безграничной нищеты. Годы, прожитые в Вельяминово, кроме ощущения юности, в памяти не оставили ничего, кроме не проходящего голода и холода…

Она только что окончила десятый класс. И встал вопрос – что делать? Идти работать? Куда? Бабуся категорически была против того, чтобы Милочка пошла работать на предприятие, где погиб Борис. И потом, я столько раз подводила бабусины надежды в части того, что ленилась учиться, не поступила в институт…

И ей очень хотелось, чтобы, хоть у Милочки всё произошло своевременно: школа, студенческая жизнь и т. д. Так и решили. Милочка подала документы в медицинский институт, на стоматологическое отделение.

Я никогда не спрашивала её – почему она выбрала именно эту специальность. Возможно, у неё где-то отложилось, что эта специальность является гарантией будущего материального благополучия, может быть, ещё что-то. Но с первого раза поступить в институт ей не удалось. Конкурс был такой большой, что, даже прилично сдав экзамены, ей не удалось набрать проходной балл.

На помощь пришла тётя Виктора – Лия Валентиновна Слабковская. Она работала начальником отдела кадров 3-го медицинского (стоматологического) института. Мы обратились к ней с просьбой, и она устроила Милочку на работу в одну из лабораторий учебного института лаборанткой. Одновременно, Мила посещала подготовительные курсы при институте, что в общем-то помогло ей целенаправленно готовиться к вступительным экзаменам в следующем году.

Мне трудно вспомнить некоторые подробности, связанные именно с её здоровьем, но, видимо, предыдущие тяжелые годы в совхозном бараке в Вельяминово, повлияли на него не лучшим способом.