Обернись!.. Часть четвёртая

– Нет, Дар, – Фаарр выдержал паузу. – Уже нет. Мар и Дерред общими усилиями разнесли её блок к мандрагорам ползучим. Наша аномалия в неё чистым светом влепила и сквозь Дерреда протащила. В результате она у нас теперь пополамная. Наполовину Зин, наполовину Тэр. На первое время я ей кое-что приглушил, чтобы не свихнулась от полного объёма. Спокойно, всё на законных основаниях, Великие сами велели это сделать. Теперь Вад будет её учить, а мы все – не мешать и ждать, когда проснётся память Тээрри. Мар, имей в виду, если Зин начнёт себя вести не так, как обычно, это нормально. Ненормален только один вариант – повышенное внимание к Дару. Будем надеяться, что обойдётся.

– Египетский родственник! Твою дивизию… – дивизия египетских родственников из Зинки высыпалась внушительная. – Это пока мы в твоей горящей фигне зависали, ты всё выяснить успел? И с Великими перетереть? Озвезденеть! Я тут гадаю, чего это мне как-то не так, а я, оказывается, теперича, аж совсем не та, что давеча. Фаарр, какого сразу не сказал?

– Хотел обрадовать в спокойной обстановке.

– Обрадовал. Слов нет.

– Реально нет? Обрадуй ответно, скажи, что это надолго.

– Да ну тебя! Ольховская, ты до ближайшей комнаты доползёшь? Душа уединения требует.

Доползать не пришлось, Алдар донёс. Ближайшей он посчитал почему-то нашу комнату. И для полного уединения накрыл нас «тишиной» и забрал пиалку с огоньком. Зинка дождалась его ухода, вдохнула, словно собираясь выдать длиннейшую тираду, часто заморгала и разревелась. А я её поддержала. Дуэтом мы виртуозно рыдали минут десять. Потом в стройный ряд всхлипываний и завываний стали вклиниваться слова, иногда даже осмысленными предложениями. В тезисном варианте всё сводились к трём вопросам: что делать, как дальше жить и какого хрена. Ответы были не менее лаконичны, но менее вариативны: фиг его знает. И когда среди этой сверхинтеллектуальной беседы вдруг выскочило:

– А ему ещё за рояль прилетит из-за меня! – обалдели обе. Даже слёзы мгновенно высохли. Уставились друг на друга покрасневшими глазами и молча шмыгали того же оттенка носами. Переваривали сказано-услышанное. Я первая переварила, но не усвоила.

– Зин, ты про Дерреда?

– А тут ещё кто-то с роялями бегает? Маш, он такой… И такой гад. Машка, ну почему так?

Бли-ин! Теперь всё складывалось. Странные нотки в голосе подруги, её показушная бравада, перепады настроения. Мамочки!

– Зин, Зинуль, ты влюбилась?

– Почему сразу влюбилась? Ничего я не… Просто… Да, Машка, да. Я по уши в него втрескалась! Твою мать, Ольховская, я втюрилась в этого пограничника! Маш, как я теперь?

Выступление плачущего дуэта «на бис» получилось более проникновенным и продолжительным. К счастью, оценить его было некому. Невольным зрителям досталось лишь лицезреть наши зарёванные физиономии уже после окончания слезливого шоу. Но им и этого хватило. Ударные силы успокоительных бригад развели рабочий материал по разным помещениям. Зинку Младшие уволокли в гостиную снимать стресс крепкими спиртными напитками, затребованными ей качестве валерьянки. Мне выпить не предлагали, нас ещё ждали сегодня тропы, да я и не хотела, просто побыть с Алдаром наедине мне помогало лучше.

Шоколад у меня всегда числился в первых рядах предпочитаемых лакомств, однако, четвёртая плитка подряд грозила перевести его в первые ряды активно ненавидимых. Но сладости в целом и этот конечный продукт переработки какао-бобов в частности для восстановления после магического выброса помогали лучше всего. Правда, для полноты действия к ним ещё прилагался полноценный сон, но с поставками этого ингредиента у нас последнее время наблюдались постоянные перебои. Оставалось мужественно глотать сладкие кусочки в комплекте с не менее сладким кофе и героически ими не давиться под бдительным контролем строгих зелёных глаз.

О Дерреде и всём, с ним связанном, мы не говорили. Единственное, что я спросила, какую мелодию он играл после «Мурки». Алдариэль не знал. Значит, это что-то из репертуара моего мира. И слышала я её не раз, раз она показалась знакомой, но точно не из моей коллекции, тогда бы сразу узнала. Почему мелодия не давала мне покоя, понять я не могла, но потребность выяснить это становилась навязчивой, словно в ней таился ключик к пониманию чего-то ещё. В Аршансе наблюдалось лишь два эксперта по музыкальному наследию Земли. Один из них всё ещё бегал на четырёх лапах, вторая усиленно накачивалась антистрессовыми препаратами ведущих производителей аршанской алкогольной индустрии. В общем, впихнув в себя остатки шоколадки, я отправилась прояснять тревожащий вопрос, пока стресс с подруги не снялся вместе со здравым умом и трезвой памятью. К поставленной задаче Зинка двигалась целеустремлённо, но ответила, не задумываясь:

– Позор, Ольховская! Не узнать Джексона – это озвезденеть можно! – и напела кусочек. – «What have we done to the world. Look what we've done». Дошло? «Hey, what about yesterday. What about us»

Не то слово! Не просто дошло, а по мозгам так приложило, что они срочно запустили генератор гениально-бредовых идей. Назад в комнату я рванула с такой скоростью, что всполошила тут же вскочившего навстречу Алдариэля и мгновенно переместившегося туда же Огненного. До начала объяснений спринтерского забега я изобразила пантомиму, призванную символизировать установку «тишины» для соблюдения секретности. Хорошо, что Алдар меня понял, Фаарра, судя по выражению лица, всерьёз озаботило моё психическое здоровье. Но выдать то, что собиралась, во всеуслышание я не могла. Среди возможных слушателей была та, кому эта информация пока не предназначалась. Наверно.

– Я знаю про Дерреда. Ну, то есть, не знаю, а кажется, что знаю.

– Мар, спокойно, он не кажется, он существует, и мы все про него знаем, – похоже, убедить Огненного в своей неадекватности у меня получилось.

– Подожди, Огонёк, не мешай ей. Арри, не волнуйся и объясни всё спокойно. Ты что-то поняла про Дерреда. Так? – я кивнула. – Это связано с тем, почему он сегодня приходил. Так? – кивнула. – И это как-то связано с Зиной. Так?

Я кивнула третий раз и тут же уточнила:

– Не с Зинкой, с Тээрри. Они – пара.

– Кто? Мар, что за…

– Огонёк! Арри, почему ты так решила?

– Много всего. Вот смотрите, во-первых, песня… Нет, это в-последних, но я по ней догадалась, в смысле, поняла, а сначала только замечала, он на Зинку всё время реагировал. Говорил, что на магию, но это всегда было с ней связано. Начиная с рояля. И заканчивая им же. Он все её желания выполнил. Потому что в ней Тээрри. Он про неё знает. И про ту, что в Зинке, и про ту, которая Моринда. Он Каиндебу помог, чтобы Тээрри выпустить. И пришёл сегодня только из-за Зинки, он её увидеть хотел. Понимаете?

– Пока не очень. Мар, пара они почему?

– Потому что он уже не Младший. Он же был Младшим, правильно? До Мрачных дней?

– Правильно. Дальше что?

– А ты говорил, что если найдёте пару и вас соединят, то вы станете Старшими. Они нашлись, но их не соединили, вот они и получились такими… промежуточными. Он же сильнее вас, да?

– Намного.

– И Моринда была сильнее. Даже не целая, без Зинки, она с вами справилась.

– Мар, логика есть. Только почему она на Дара запала? По идее, не должна.

– Не знаю. Может, ошиблась. Как-то вместе обоих увидела и не поняла, что случилось, не разобралась, к кому её потянуло.

– Вряд ли, мы сегодня первый раз встретились, – не принял такую красивую версию Алдариэль. – До этого я с Дерредом не пересекался, по крайней мере, явно.

– Стоять! Явно! – зацепился за слово Фаарр. – Вот именно, Дар! Явно! Если он приходил, как сегодня, не в физической оболочке, а Тэр была в теле, она могла почувствовать его, а увидеть тебя. Вот же… … …

– Огонёк! Выражения выбирай.

– Мандрагора ползучая! Если всё так, и вся эта хрень завертелась из-за их несовпадения… Я даже кого обвинять не знаю. Но однофигственно, того, что Тэр натворила здесь, это не оправдывает. И Дерреда тоже, ни того, что Мар с Тайрином тогда влипли, ни того, что он сегодня с тобой устроил.

– Со мной понятно. Он ревновал, Огонёк.

– Ревновал? …! Идеальная пара! Одна на всю голову трахнутая и второй не лучше. …! Слов не хватает! Свели же Великие парочку. Мало ему прилетело, добавить бы.

Всё правильно. Но…

– Фаарр, а что бывает, если вы не можете быть со своей половинкой?

– Понятия не имею, у меня её ещё нет.

– А хочешь, я тебе расскажу, как мне было без Алдара?

– Обойдусь. Я его без тебя видел. Мар, только мы – не вы. Понимаешь? Мы не имеем права на подобные задвиги. Вы мир в такое дерьмо не вгоните, как они смогли.

– Он понимает это, Фар. Он Зинке «Песню Земли» сыграл. Она о том, что мир погибает, и всё что в нём есть погибает. Только у нас она как бы про то, что это люди сами его до такого довели, войнами всякими, экологией, а здесь это по-другому звучит. И Зинка, как по заказу строчки выбрала. Песня на английском, я его не очень, но примерно…

– «Что мы сделали с миром? Взгляни, что мы сделали!» – подсказал нужную строчку Огненный.

– Ага, так. А ты английский… Ай, да! Тебе же всё равно, какой язык. А почему я Зинку на английском слышала, а тебя на русском? Ладно, не важно. Только это не начало песни, кажется, где-то в середине. И то, что потом она спела, оно не сразу за теми словами идёт, а у неё как бы сразу получилось.

– «Эй, как же вчерашний день? Как же мы?»

– Да. Наверное, это то, что она вспомнила. Только сошлось оно, видишь, как? Ты, если хочешь полностью текст, у Шаани спроси, он её должен всю знать, она известная.