Жизнь как на ладони. Книга 2

– Кажется, погони нет, – сказал Тимофей, чуть сбавляя ход, – нам необходимо дать передохнуть Аполлону Сидоровичу, постоим пару минуток.

Компания зашла под арку подворотни углового дома и остановилась, тревожно прислушиваясь к каждому звуку. Странно, но в тишине двора явственно слышалась неземная музыка, словно в небесах вызванивали хрустальные колокольчики, предвещая сказочные события.

– Посмотрите, это звонят сосульки на проводах, – шёпотом сказала Зина, запрокидывая голову к чудом уцелевшему на столбе телефонному кабелю.

Только сейчас Тимофей смог пристально взглянуть на неё, прижавшуюся к холодным кирпичам массивной стены. За время, прошедшее с их последней встречи, Зина повзрослела и похудела, взгляд больших серых глаз утратил милую детскую наивность, а движения уже не были полны обворожительного кокетства. И всё же, его невеста была прекрасна как никогда.

От счастья у Тимофея перехватило дыхание. Ему хотелось, не отрываясь, смотреть в её родное лицо, знакомое до мельчайшей чёрточки, и радоваться жизни, невзирая ни на что. Но мысль о смерти Кристины опутывала мысли и чувства чёрной пеленой, заставляя ежеминутно мучиться от сознания своей вины перед ней.

– Нам нельзя идти домой, – сказал Всеволод, и его слова эхом отразились от полукруглой стены, заставив перейти на шёпот.

Тимофей согласно кивнул, подумав, что Всеволод абсолютно прав:

– Я тоже так думаю. Клавдия наверняка пошлёт туда проверку. И, кроме того, мы не можем подвергать опасности родителей. Ты была у них, Зина? Как они?

– Держатся, – Зина придвинулась к Тимофею, положив свою руку на его ладонь, и его с ног до головы окатила волна нежности. – Они не впали в отчаяние только благодаря вашей записке. Это ведь вы попросили передать им весточку?

Тимофей со Всеволодом недоумевающе переглянулись.

– Нет. Мы даже не понимаем, о чём ты говоришь, – за двоих ответил Сева.

– Ну как же, – начала объяснять Зина, но Тимофей не дал ей договорить, приложив палец к губам.

– Все объяснения – позже. Сейчас мы обязаны принять решение о дальнейших действиях. Как бы то ни было, но долго кружить по городу мы не можем. Аполлону Сидоровичу нужен покой. Я опасаюсь, что у него может случиться разрыв сердца.

Он тревожно прислушался к тяжёлому дыханию больного, сдвинув брови, словно гимназист над трудным заданием.

– Ума не приложу, куда нам пойти, – растерянно сказала Зина. – К Петру Сергеевичу с княгиней нельзя, а нашу старую квартиру родители не сохранили…

– Пойдём вперёд, – решил Тимофей, – мир не без добрых людей. Ребёнком я вот так же шёл по лесу из Соколовки куда глаза глядят, и судьба привела меня к Петру Сергеевичу. – Он взял Зину за руку и не удержался от вопроса: – Когда ты приехала?

– Вчера.

Тимофей со Всеволодом снова подхватили свою тяжёлую ношу и побрели в сторону небольшого парка, чтобы хоть немного отсидеться на скамейке под сгущавшейся темнотой холодной промозглой ночи. Начался дождь. Мелкий весенний дождь больно сёк по лицу, проникая в лёгкие влажным холодом и пронизывая прохожих до костей.

Чёрными полосками под деревьями ещё лежал снег, который в эту зиму никто не убирал. В грязных проталинах кое-где валялись обрывки прокламаций, густо наводнивших город в первые послереволюционные дни.

– Впереди патруль, – неестественно спокойно сказала Зина, зорко разглядев, как из сумеречной дымки вырисовались три фигуры с торчащими кверху остриями штыков. Она взяла Тимофея за край пальто. – У меня есть браунинг. Папин. В нём три пули. Я буду стрелять.

– Ты – стрелять? Не смей. Тебя сразу убьют. – От страха за Зину Тимофей перешёл на крик.

– Буду, – заупрямилась она, ища глазами поддержки Всеволода.

– Дай мне оружие, – князь протянул руку и вытащил из Зининого кармана небольшой пистолет. – Я целюсь лучше вас всех и буду отстреливаться при необходимости, а ты отвечаешь за старика и невесту, – скомандовал он брату.

Патруль приближался. Беглецы увидели, как солдаты скинули с плеч винтовки.

– Господи, помилуй, – громко прошептала Зина, прощаясь с жизнью.

Помощи ждать было неоткуда, и друзья, прижавшись друг к другу, приготовились бороться за свою жизнь до последней капли крови. В том, что их ожидала расправа, сомневаться не приходилось: патрулям было дано право расстреливать сопротивляющихся на месте без суда и следствия, лишь по одному подозрению.

– Дяденька доктор, поворачивай за мной, – внезапно прозвучал за спиной Тимофея ребячий голос.

Удивлённые нежданной помощью, мужчины и Зина увидели, как, откуда ни возьмись, к вооружённым людям подбежали две детские фигурки и звонко залопотали, показывая руками в противоположном направлении.

– Туда, туда, – тянули красноармейцев ребята, – на Загородном проспекте грабят лавку! Мы сами видели!

– Дяденьки товарищи, поспешайте, магазин жуть какой богатый! По стенам свиные туши развешаны, а на полу бочка масла стоит!

– Масло, говоришь? – переспросил патрульный.

– Свиные окорока? А ты, малец, не шутишь? – подхватил его товарищ, разворачиваясь всем телом.

– Ей-ей, дяденьки солдаты, чтоб нам лопнуть на этом месте!

Вопрос продовольствия в голодном городе стоял остро, поэтому по приказу военного коменданта склады и магазины должны были охраняться в первую очередь.

Судя по тому, насколько быстро стена дождя сомкнулась за спинами красноармейцев, уловка ребят подействовала безошибочно.

– Уходят, – с облегчением выдохнула Зина и оглянулась на неизвестного спасителя за их спиной.

Это был худенький ребёнок лет десяти-одиннадцати, закутанный в рваный зипун прошлого века, явно найденный в сундуке, брошенном хозяевами.

– Дяденька доктор, я знаю здесь хорошее место, где можно спрятаться. Айда за мной!

Тимофей уже дважды видел этого паренька и слышал этот голос. Он мгновенно вспомнил троих детей, сидевших в душном подвале, а чуть позже, – тянущих его за ноги по заснеженной улице. Вспомнил кровь, заливавшую рукав, и тоненький голос: «не ерепенься, дяденька доктор».

По земле потянуло холодной позёмкой.

– Пойдёмте, а? – глаза ребёнка глядели настойчиво, и взрослые решились пойти за своим маленьким проводником. Тем более что другого выхода у них всё равно не было: голова Аполлона Сидоровича бессильно болталась из стороны в сторону, и он снова пребывал на грани жизни и смерти.

«Ангел Хранитель» в зипуне провёл их через небольшой двор, заваленный корявыми сучьями из наловленного в Неве топляка, через подвал вывел в тупичок и показал на дверь, замкнутую на увесистый амбарный замок. «Ремонт зонтов и тростей», – прочитала Зиночка на покосившейся вывеске с выцветшими буквами.

– Но здесь же закрыто на замок? Ты не ошибся?

– Не-а.

Провожатый вытащил из кармана ключ и, поковыряв в замочной скважине, важно пояснил:

– Это мой замок. Халупа давно ничейная. Кто нынче будет зонты ремонтировать? Никто! Не до зонтов народу.

Он сокрушённо взмахнул рукой и пропустил вперёд мужчин, тащивших обмякшего библиотекаря.

16

В помещении мастерской по ремонту зонтов было тесно и темно. Из углов ровными прямоугольниками выступали очертания двух длинных сундуков, крашенных синей краской. Под ногами шуршала смятая обёрточная бумага, видимо, прежде служившая упаковкой для готовых изделий.

Тимофей поискал глазами место для Аполлона Сидоровича и показал Всеволоду на широкую скамью, приспособленную бывшим хозяином под верстак: