Смертник

Насколько Грек мог судить, все известные ему пути оказались отрезаны. С каждой минутой огонь становился прицельней. Меняя очередной магазин, Грек понял, что все его надежды на то, что у зомби, стреляющих без меры, скоро закончатся патроны, пошли прахом. Из всех закоулков, из тупиков, как черви после дождя, лезли и лезли мертвецы.

Стараясь лишний раз не высовываться на тропу, которая простреливалась с двух сторон, проводник обогнул остов сенокосилки, все так же не поднимаясь в полный рост. И лицом к лицу столкнулся с живым трупом, стоящим на коленях. Пустые глазницы, в которых шевелилось нечто побольше червей, уставились на Грека. От неожиданности сталкер промазал. Пули лишь задели плечо мертвеца, развернув высохшее тело вправо. Зомби нажал на спусковой крючок, и автоматная очередь выбила дорожку на кабине МАЗа. Исправляя ошибку, проводник прицельно выстрелил мертвецу в голову.

Снова оказавшись у тропы, Грек перевел дух, пытаясь трезво оценить свои шансы на спасенье.

С самого начала его не оставляло чувство нереальности происходящего. Зомби и засада, зомби и засада. Вещи несовместные. Иногда случалось – выходили толпой и тупо окружали выбранную жертву, расстреливая в упор. Но такие организованные действия? Понятно, почему он не заметил зомби, затаившихся среди железного лома. Что для мертвецов посидеть тихо пару часов? Хоть всю оставшуюся жизнь после смерти. Вплоть до полного разложения. Другое дело – как мозгов хватило на такой непростой расчет?

На этот вопрос ответ отсутствовал. Точнее, он имелся. Но произносить его даже мысленно не хотелось.

Мертвецы перестали выжидать. Они полезли напролом. Грек только успевал стрелять в головы или в то, что от них осталось. Он стрелял и уходил в сторону. Стрелял и откатывался. И скоро потерял способность правильно оценивать происходящее. Новые зомби заменяли тех, кто не держал в руках оружие. Казалось, Зона подняла из могил всех мертвецов, уже однажды принявших смертный бой. Подняла на новую войну лишь для того, чтобы раздавить людей, оказавшихся на ее территории.

Грек перебирался с места на место, по-прежнему не поднимаясь в полный рост. Стоило на секунду установиться тишине, как ему начинало казаться, что боеприпасы у нападавших кончились. Но проходило время, и все начиналось сначала. Выстрелы гремели со всех сторон, выбивая искры из ржавого железа.

Так не должно быть. Но так было и самим фактом подтверждало худшие предположения. Не называя никаких имен, все вкратце сводилось к следующему: живым ему отсюда не выбраться. Малость утешал тот факт, что он принял огонь на себя и, может быть (тоже под вопросом), новичкам удалось вырваться из окружения. Зомби убить сложно. Того, кто за ними стоит, в принципе убить невозможно. Только большое количество мертвецов, которых он поднял из могил и вынужден теперь контролировать, мешало ему в полной мере переключиться на людей.

«Свежатинки, мерзавец, захотел, – отстраненно подумал Грек. – Приелось тухлое мясцо. Решил все свое войско положить. Гурман, мать твою».

Грек выглянул из-за крыла автомашины. Прямо на него шел мертвец. Сталкер поднял автомат, но стрелять оказалось некуда. Вместо головы торчал шейный позвонок, опутанный обрывками жил. Как заводная кукла зомби вскинул оружие. Грек опередил его. Нескольких пуль – прежде чем сухой щелчок возвестил о том, что пора менять магазин – хватило на то, чтобы отбросить немощное тело назад.

Стремительно темнело. То, что для мертвецов не имело значения, для Грека решительно все меняло. Еще полчаса, и он не разглядит и собственной руки, поднесенной к носу. А включать фонарик все равно, что сказать тому, кто командует трупаками – я здесь! Гранаты проводник берег до последнего: собрать бы мертвяков в толпу и сорвать чеку. И воспользовавшись неразберихой – пока там их командир разберется – рвануть к выходу!

Выглянув в очередной раз из укрытия, Грек с удивлением обнаружил брешь в толпе зомби, закрывающих проход. Трое, четверо, а, может, и больше мертвецов лежали в пыли, силясь подняться на ноги. Тройка других тупо давила на спусковые крючки, извлекая из автоматов лишь сухие щелчки. Как нарочно, с другой стороны тоже возникла заминка. Напиравшие зомби стреляли в спины собратьев, живым щитом перегородившим дорогу.

Сталкер поспешил воспользоваться представившимся случаем. Перепрыгивая через мертвецов, скользя по внутренностям, вывороченным из разорванных тел, он рванул по тропе. На бегу Грек выхватил гранату, рассчитывая расчистить себе путь. Однако прямая дорога, поманившая его спасительным выходом, кончилась. Зомби за его спиной разобрались с возникшим препятствием. Как предупредительный сигнал – автоматная очередь – прошила воздух над головой.

Грек развернулся и бросил гранату. И тут же ввинтился под крышу того, что осталось от кабины КАМАЗа.

Как только грохот стих, он вскочил, рассчитывая выбраться на тропу и спринтерским рывком покрыть расстояние, отделявшее его от выхода со свалки. Но просчитался. Случилось то, чего он опасался с самого начала, и о чем забыл за всей этой заварухой.

Из кучи прогнившего хлама стремительно высунулась собачья морда. Стае надоело ждать, когда можно будет урвать кусок от чужого пирога. Грек мысленно выругался, перехватывая автомат, но левую руку убрать не успел. Собачья пасть сомкнулась на предплечье.

Жгучая боль пронзила тело.

О том, чтобы использовать автомат, не могло быть и речи. Стараясь не шевелить рукой, чтобы не спровоцировать собаку: вкус крови будил инстинкт. Почуяв ускользающую добычу, слепая тварь начнет мотать головой из стороны в сторону, стремясь вырвать из тела кусок побольше.

Стиснув от боли зубы, Грек достал из поясной кобуры пистолет ТТ и выстрелил прямо в закрытый пленкой глаз. Коротко всхрапнула собака. Сталкера окатило горячей кровью. Обмякшее тело скрутила судорога. Умирая, собака разжала челюсти лишь отчасти. Здоровый кусок мяса, вместе с вырванным клоком комбинезона, навеки остался в ее пасти.

Рукав мгновенно пропитался кровью – и своей, и кровью твари. От пульсирующей боли потемнело в глазах. Грек попытался подняться на ноги, но поскользнулся в луже крови и упал в грязь. Машинально облокотившись на раненую руку, он взвыл не хуже собаки.

Невзирая на кровь, льющуюся из открытой раны, сталкер высунулся из укрытия. В сквозном проходе тут же засвистели пули. Сбылось худшее – пока он разбирался с собакой, упустил подходящий момент – тропа кишела зомби. Пара минут, и они навалятся скопом – и оружия не понадобится, разорвут в клочья. Но Грек этого уже не увидит. Потому что…

Вот тогда и настанет черед пустить в ход последнюю гранату.

– Грек, – услышал он тихий голос и по привычке обернулся. Потому что неоткуда здесь взяться человеческому голосу. Он никого, естественно, не увидел. Тут его позвали опять. – Грек. Я наверху. Голову подними, черт.

Он послушно поднял голову. В проеме, который образовался в кузове автомобиля, блеснули стекла очков.

– Руку давай. – Очкарик протянул руку.

Грек не стал рассуждать на тему, выдержит ли хлюпик вес его тела. Он закинул за спину автомат, и подал правую руку. Попытался зацепиться за что-нибудь, чтобы упростить Очкарику задачу. Однако не рассчитал – левая рука, липкая от крови, соскользнула с подвернувшейся опоры. Он непременно бы упал, если бы парень, хрипя от напряжения, пару секунд не удерживал его на весу. Нащупав, наконец, опору, Грек подтянулся и, рванувшись наверх, перебросил тело на прогнувшуюся под его тяжестью автомобильную крышу. Только тогда Очкарик разжал руку.

– Вниз. Здесь ход, – сказал Очкарик, с трудом переводя дух. – Мертвяки облепили тропу со всех сторон. Давай за мной.

Проводник и полез за новичком, не задавая лишних вопросов.

Они благополучно выбрались из завала. Очкарик двинулся вперед, огибая очередную груду железа. Его спина мелькала впереди, и Грек старался не отставать. Лавируя между сгнившим комбайном и сенокосилкой, будто всю жизнь провел на свалке, Очкарик упрямо продвигался к выходу. Судя по перевернутому экскаватору, вгрызавшемуся ковшом с редкими зубцами в сухую землю – до выхода оставалось всего ничего.

Они не дошли до спасительной свободы от силы пару десятков метров.

На одном из поворотов – такого не увидишь и в кошмарном сне – нос к носу Очкарик столкнулся с контролером.

– Ложись! – успел крикнуть Грек, падая на землю. Очкарик рухнул ему под ноги. Тут же поднялся на колено и дал прицельную очередь в черную тень, нависшую над тропой. Пули прошили пустое пространство. Там, где только что стоял контролер, белел над мощными надбровными дугами обнаженный череп, зависший в воздухе. Еще миг – пропал и он.

Грек сел, облокотившись спиной на чудом уцелевшую покрышку. Невыносимая усталость, от которой сводило мышцы, накрыла его с головой. В глазах плескалась тьма, в ушах гудело. И там, за шумом угадывались пока неразличимые слова.

– Не трать патроны, Очкарик, – еле выдавил из себя Грек, тщетно пытаясь стянуть обрывки ткани, чтобы остановить кровь. Но пальцы ловили лишь пустоту. – Контролера там нет.

– Как это нет? Я видел своими глазами.

– Ты видел не глазами… короче… что он хотел, то ты и видел. Не трать патроны, сынок. Он нас нашел. Нам его не убить. – Проводник в несколько приемов выудил из кармана разгрузки гранату. Как жест отчаяния – для контролера или для себя?

– Мы пройдем, Грек! Пройдем! Вставай!

– Пойми сынок, это он дал нам время. Не наигрался, мать твою… Еще пара минут и мы не сможем разговаривать. Это конец, сынок. Запомни… напоследок, что скажу. Из тебя… вышел бы классный… сталкер, сынок. Это я тебе говорю.

– Нет! – Совсем близко блеснули круглые стекла. – Его можно убить? Можно? Отвечай! Должен быть способ!

– Есть, – кривая улыбка причинила Греку боль. – Подойти тихо сзади… очень тихо… к настоящему, не к миражу, и выстрелить в затылок.

– В лоб?

– Что… в лоб?

– В лоб тоже можно?

– Уж… лучше… сразу в глаз.

– Хорошо.

– Что – хорошо? – переспросил Грек. Он хотел еще что-то добавить напоследок, но не успел.

Тяжелый, гулкий, постепенно нарастающий шум, волной накрыл свалку. Мелко задребезжали кучи железа, передавая дрожь земле.

– Это контролер? – спросил Очкарик, но Грек не ответил. Открыв рот, он смотрел куда-то наверх.

Очкарик машинально оглянулся и коротко вскрикнул.

Военные действия на первом уровне заброшенного кладбища потревожили само основание гигантской горы. Что-то сдвинулось в установившемся порядке. Сверху, как преддверие будущего извержения посыпалась мелкая ржавая труха. Пронзительно заскрежетало, выворачивая душу наизнанку.