В Одессу на майские

Повеселел он только в марте, когда неожиданно для всех Крым присоединился к России.

– Вот это да! Я этой минуты двадцать три года ждал! – ликовал Дмитрий Вадимович, и затягивал песню: «Легендарный Севастополь…»!

– Что ваше поколение понимает о славе города-героя Севастополя? – спрашивал он у дочери и сам себе отвечал:

– Ровным счетом ничего, кроме того, что там море.

– Некоторые и этого не знают, – отозвалась Ира. – Тут на занятиях один парень спросил нашу преподавательницу по экономической географии: «Сориентируйте нас, где находится Севастополь?» Она буквально в осадок выпала. «Как, – говорит, – где? В Крыму». А тот: «А точнее?» Преподавательница стала рисовать на доске Черное море, Крым, Севастополь. Потом пришлось рисовать Симферополь, Киев и Москву, так как парень никак не понимал, где это.

– Сочиняешь! Такого быть не может! – возмутился Дмитрий Вадимович.

– Да нет, так и было, – преподавательница тоже очень возмущалась.

– Он что, из глухой деревни?

– Да нет, наш, питерский из очень обеспеченной семьи. Он потом объяснил, что никогда не был в Крыму, потому что родители считают этот курорт отстоем и ездят отдыхать в Европу или Турцию.

– Боже мой, я не мог представить себе такой дремучести! Разве этому в школе не учат?

– Учат. Но он говорит, географию закашивал.

– Вот я и говорю, разве сейчас образование дают! – возбудился отец в очередной раз и зашагал по небольшому пространству кухни, – как можно с такой подготовкой специалиста выпустить? Как можно ждать, что эти неучи будут патриотами? Ему что Крым, что Рым – все едино.

Потом, немного помолчав, спросил:

– А твой что, не рад Крыму?

Не успели прозвучать эти слова, как в доме раздался звонок и вошел сияющий Петька, затянув от порога:

– Легендарный Севастополь, Севастополь наш родной…

– Давно бы так! – обрадовался Дмитрий Вадимович и подпел будущему зятю.

По вопросу Крыма их мнения сошлись. Петька оправдывал это решение тем, что там восторжествовали демократия и справедливость.

– Люди референдум провели, большинство за отделение от Украины. Таким образом, демократия победила, а это главное. Если бы даже народ Крыма захотел отделиться от Украины и присоединиться, например, к Гондурасу, то и на это бы он имел право согласно идеям демократии.

– Ну, ты хватил, к Гондурасу! – засмеялся Дмитрий Вадимович. – Ну, уж ладно к Абхазии, все же рядом…

– Все равно: к Абхазии, к Гондурасу или другой стране. Главное – это воля народа, и никто не имеет права с ней не считаться, – настаивал Петр.

– Наивный ты еще парень, – скептически улыбнулся Дмитрий Владимирович. – Где была бы эта демократия, если бы в Крыму не стояли российские войска? Воля волей, но ее еще и кому-то обеспечивать надо. Вон, Запад говорит, что референдум прошел под дулами автоматов.

– Врут они все, под дулами так не голосуют, – возмутился Петька. – Вы видели, с какими лицами народ на референдум шел? Невозможно себе представить, чтобы можно было улыбаться и веселиться, стоя в окружении спецназа. Такое не сыграешь, да и зачем им играть? Они понимают, что победила справедливость. Крым Россия не для Украины долгие годы завоевывала. Мой отец какое-то время в Балаклаве служил в охране Черноморского флота, и мы жили с ним. Так он, когда мне, пацану, показывал памятники русским морякам, едва сдерживался от слез, говорил, что это чудовищная ошибка – отдать Севастополь и Крым Украине. Кто-то из генсеков, говорил, отдал.

– Хрущев отдал, у него жена была с западной Украины, он сам из Донбасса, наполовину украинец, а перед войной компартию Украины возглавлял. Видимо, по зову крови и отдал русский Крым республике, которая родилась через полторы сотни лет после завоевания этих территорий Россией. Вы наверняка не знаете, что Украина была создана решением трех генсеков: Ленина, Сталина и Хрущева. Даже нам этого в школе никогда не говорили. Вождь мирового пролетариата, памятники которому украинцы теперь валят по всей стране, создал Украину из Гетманщины и Новороссии. Сталин после войны присоединил к ней западные области, а Хрущев – Крым.

– А референдумы были по присоединению этих областей? – строго спросил Петя.

– Ну, ты даешь! Какие референдумы у тоталитарной власти? Захотели – присоединили, захотели – отсоединили. Детвора вы еще, ничего в этой жизни не понимаете, а еще демократию вам подавай. Вот о справедливости – это ты правильно сказал. Это высшая справедливость, что Крым к нам вернулся! А студенты это понимают?

– Еще как! Вчера вся общага гудела. И анархисты, и демократы, и коммунисты, и монархисты – все радовались. Песни пели. Никто толком советских песен не знает, так, по нескольку слов, а песню «Любэ» «Но мы вернемся, мы, конечно, доплывем…» орали так, что, наверное, и на Невском было слышно. Потом Матрос Железняк даже танец «Яблочко» пытался сплясать в своей коронной тельняшке.

– А хипстеры тоже веселились? – поинтересовалась Ира.

– Эти нет, они молятся на Запад и боятся, что им визы в Европу закроют. Мы даже хотели своего хипстеренка помять немного. Но передумали, вдруг памперса не хватит? Отмывай его потом. Решили лучше покатать народ на волнах.

– Как это? – удивилась Ириша.

– Традиция такая в общаге есть – спускать всех новоиспеченных инженеров на тазике с лестничного пролета вниз. Раз Севастополь – гордость русских моряков, то почему бы не доказать, что мы достойные потомки этих героев! Решили катания начать с крымчан (есть у нас и такие), но они, как настоящие герои обороны Севастополя, отбились от такого приятного действа. Тут Терминатор вдруг вспомнил, что я родом из Одессы, и предложил меня прокатить, но я им тоже не дался…

– Ну, вы придурки! – покачала головой Ириша. – Так ведь и разбиться можно.

– Придурки, конечно, но все живы, и тусняк классный получился, – сиял Петька. – К тому же мне великолепная мысль в голову пришла – реально покататься по волнам. Давай, Ириска, махнем на майские в город-герой Одессу, где родился такой славный сын страны как Пётр Шкодин!

– Ни в коем случае! – перебил его Дмитрий Вадимович, – на Украину сейчас нельзя.

– Почему нельзя? В Одессе все тихо. Я звонил тетке, она говорит, что ее сынок Сашка с друзьями ходит на демонстрации. Майдана у них нет, да и в их районе вообще тишина. Народ, в основном, за Россию или за вольный город Одессу.

– Понятно. Конечно, не вся страна пылает, но все же я Ирку в Одессу не отпущу, – твердо сказал Дмитрий Вадимович. – Вот если к лету все успокоится, тогда, пожалуйста, поезжайте.

– Да поймите вы, летом я не могу. До конца июня я защищаю бакалаврскую работу,

а потом сразу сборы на все лето. Когда ехать?

– Я бы рекомендовал вам поехать в Крым, но там еще не спокойно. Можно поехать в Сочи, на олимпийские объекты посмотреть, но наверняка дорого. Если, конечно загорелось, то езжайте лучше в круиз по Балтике. Я недавно рекламу видел по телику. Три города: Хельсинки, Стокгольм, Таллинн – посмотрите, а денег надо всего-то тысяч 12-15 на двоих в каюте с окном. Я вам на это дело подкину.

– Хорошая идея, но подкидывать ничего не надо. Я подал на расчет (летом все равно не поработаешь), и мне должны заплатить выходное пособие. Как раз на поездку хватит, но надо успеть получить загранпаспорт. Завтра займусь.

– Ну, он у тебя лихой, – сказал отец дочери, когда за Петром закрылась дверь. – «Подкидывать не надо!» Смотри какой, еще пацан, а уже сам за себя и свою девушку отвечает. Похвально! Поезжайте, посмотрите Прибалтику.

Через три дня Петька нашел на переменке Ирину. Вид у него был откровенно расстроенный:

– Не получается с паспортом. Я отпросился вчера, чтобы документы подать, а там очередь на весь день. Пропустил занятия, выстоял, а в итоге сказали, что готов будет только после майских. Так что плакал наш круиз. На Сочи моих заработков не хватает, я смотрел в инете. Проще в Италию сгонять, но тоже паспорт нужен, так что придется все-таки ехать в Одессу.

– Папа говорит, там опасно, – несмело заметила Ира.

– Я вчера опять звонил своим, говорят, все спокойно, их Киев не колышет. Я уже все рассчитал. Берем билеты на поезд в плацкарт туда и назад. Ты когда-нибудь ездила в плацкарте?

– Может быть, маленькой и ездила, но не помню, мы в основном самолетами летаем.

– Ну вот, заодно и прокатишься, как простой русский человек, – засмеялся Петька. – Все когда-то бывает в первый раз. Тем более, с милым и в плацкарте рай! Не так ли, Ириска? – прижал он девчоночьи плечики. Жить мы будем у тетки. Они с мужем едут на все праздники на дачу помидоры сажать, а мы с Сашкой останемся одни в большом доме. В этом доме несколько поколений маминых родственников жили. Там родились и она, и я, и Сашка. Не дом, а сказка! Представляешь? И в этой сказке ты, я и братан. Это не в общаге на проваленной кровати обниматься, это не в фанерном домике в Южном лагере ютиться. Здесь целый домина, стены – во! – широко развел Петька свои длинные руки. – Ну не во, но полметра точно. Пушкой не пробьешь. А Одесса весной? Это же диво! Тут холод и дождь, а там каштаны зацветают, и весь город пахнет весной и морем. Ты знаешь, как пахнет море весной? Оно пахнет не так как летом, когда от зноя и толп отдыхающих вода зацветает и начинает разить болотом. Весной оно пахнет по-настоящему: водорослями, рыбой и морской солью. Красота, понимаешь? Никакие «Хельсинки» в сравнение не идут. Какое может быть сравнение у Балтии с Причерноморьем? На Балтике так же холодно и дождливо, как у нас, в Питере. Так что, весной надо ехать к теплым морям, чтобы приблизить лето. Меня родители возили-возили по стране, одних только школ шесть штук сменил, а потом в Сибирь завезли. Наверное, надо там родиться, чтобы любить эти холодные места с низким небом, которое, кажется, можно потрогать рукой. В Одессе небо высокое, не дотянешься. Поэтому там и народ веселый, мрачных там вообще не видел. Люди даже не отдают себе отчета, шутят они или говорят всерьез – приколисты, в большинстве своем. Представляешь, целый город сплошных Жванецких и Ноннок Гришаевых! Представляешь? Чего молчишь, Ириска? Едем или не едем?

Ира, действительно, как-то притихла и не знала, что ответить. Перспектива провести майские праздники с Петей, да еще в легендарной Одессе, ее очень радовала, но по природе своей она не была авантюристкой, да и нарушать запрет отца на эту поездку ей не хотелось.

– А что я скажу родителям? Отец же не хочет, чтобы мы туда ехали, – несмело возразила она.

– Скажи, что едем в Лосиное в северный лагерь универа.