Боги как боги

– Вы не имеете права так говорить! Автор создал мир страдающих человечков, чтобы через их страдания мы стали лучше через сострадание… ой, то есть… В общем, мы должны их жалеть, и это сделает нас лучше! И мы тогда бережнее будем относиться к окружающим. И вообще, мы не лизоблюды!

Она распалялась, запиналась, колыхание волос казалось всё более угрожающим. Теперь пряди напоминали разворошённый клубок переплётшихся змей. А звон висюлек нарастал и становился невыносимо-тонким, так что скулы сводило.

– Мои богини! – воскликнул организатор, перекрывая жуткий писк. – Пожалуйста, соблюдайте приличия! Иначе охране придётся вас вывести.

Звон прекратился. Вся пунцовая, юная красавица плюхнулась за парту. Её сосед, высокомерного вида зрелый бог, отодвинулся от неистовой шевелюры на самый краешек стула.

– А я сама уйду, – фыркнула пожилая активистка. – С превеликим удовольствием!

Зеленоглазый старик подобрал какие-то плакаты (прижал их текстом к себе) и ушёл следом, стараясь не встречаться ни с кем взглядом.

Дверь за ними захлопнулась, и аудитория мгновенно наполнилась непроглядным вонючим дымом. Боги закашлялись, несколько минут ушло на развеивание смога. Последние клочки его упорно висели над креатором, притом в виде надписи «Вот чем дышат человечки в мире этого изверга».

– Досадный инцидент, – покачал головой бог-организатор, когда всё более-менее устаканилось. – Но гении часто сталкиваются с непониманием и даже агрессией. Ну что же, муж ей судья, а мы продолжим нашу встречу. Попросим нашего уважаемого креатора рассказать немного о том, как создают миры.

Бедолага проблеял что-то неразборчивое. Начинается… Публика завозилась, сейчас будет расходиться.

– Может, покажете на примере? Ну, то есть, наглядно… – подсказала красавица в висюльках, протягивая креатору матовый шарик. Волосы её меленько трепетали.

Споткнувшись всего пару раз, молодой талант подошёл к поклоннице.

– Существует множество способов создавать миры. Самое интересное, конечно, с нуля. Каждый креатор старается придумать оригинальный метод сотворения, – начал он неуверенно. Но потом поймал волну и продолжил уже смелее: – Кто-то дышит на ладони, и из этого дыхания рождается жизнь. Кто-то выкликает имена, и на зов являются предметы и понятия. Один классик любил что-нибудь разбить, и из осколков выстраивать новое. Другой высасывал мир из пальца, третий, прошу прощения, ковырял в носу и скатывал шарик-заготовку из того, что там находил.

– А как создаёте миры вы? – поинтересовался молодой бог моды с падающей на глаза чёлкой. Под тогой его виднелись щёгольские узкие брючки до щиколоток.

– С нуля, – ответил креатор, перебрасывая шарик из одной руки в другую. – Беру произвольное число, беру нуль и начинаю делить. Каждый раз новая бесконечность получается. А с бесконечностью работать очень удобно, хоть это и кропотливый труд. Однако что-то мне подсказывает, – улыбнулся автор с несвойственным лукавством, – что собравшиеся здесь не собираются вечность положить на это благородное искусство. Иначе вы бы здесь не сидели.

Изящная богиня в висюльках хихикнула так, будто услышала первосортную хохму.

– Креаторство требует полного самоотречения, затворничества, постоянной внутренней работы, сомнений и метаний. Чтобы заниматься им всерьёз, у вас должно быть призвание, вы должны отдать ему всю жизнь. Но если у вас другие планы, креаторство может стать одним из ваших хобби. В конце концов, вечность для того нам и дана, чтобы развиваться, учиться, пробовать новые виды удовольствия, радоваться открытиям.

Тощий оратор взял с парты поклонницы коробочку.

– В таком случае, для вас идеально подойдёт набор начинающего креатора. Вот этот шарик – кусочек Хаоса Изначального в концентрированном виде. В коробочке несколько полезных приспособлений и брошюра с дельными советами.

Бог-организатор тем временем прохаживался между рядами и тихонько спрашивал у каждого участника, какую надпись высечь на памятных скрижалях для автографа.

– Погрейте заготовку в ладонях. Ощутите её потенциал. Представьте, что в ней скрыто от глаз, что можете явить взгляду только вы. Потом скажите «да будет свет», или «здесь будет вода, а здесь суша», или «фрикадели отдельно, мошки отдельно», или «даёшь дуализм» – всё, на что хватит воображения. И разломите шарик пополам.

Боги за партами послушно начали ощущать, фантазировать и разламывать. Красавица с колышущимися волосами, затаив дыхание, приняла тёплый шарик из рук преподавателя. Организатор, почти уверившись, что шалопай справится, сел в сторонке, положил перед собой стопку скрижалей и инструменты, подвязал шикарную бороду, чтобы не мешала. «Законодателю мод от автора “Лучшего из миров”», – наметил он тонкими красивыми линиями на первой пластине. Не зря когда-то на каллиграфию ходил.

Креатор внимательно смотрел за работой собравшихся, поправлял, подсказывал.

– Теперь в зависимости от вашей задумки, можете разделить имеющиеся противоположности ещё раз, даже несколько раз. Только не спешите, делайте всё поэтапно. Либо можете пока остановиться и добавить текстуры из вашего набора.

Затылочный глаз Карри Линга дотошно изучал содержимое раскрытой коробочки. Высокомерного вида бог с бордовым шейным платком спросил:

– А когда мы будем заселять туда разумных существ?

– Вы забегаете вперёд, о могучий и лучезарный. – Молодой творец вошёл во вкус и решил, что, если создавать миры ему когда-нибудь наскучит, он обязательно станет преподавать. – Для начала надо полностью проработать для них среду. Ландшафт, климат, растения, животные. Разумные, знаете ли, должны чем-то питаться, а ещё им полезно чем-то занимать свой мозг. Поэтому мы и создаём сначала мир, потом жителей.

– А обязательно делать их из глины? – бойко поинтересовалась плотная дама, успевшая перемазаться Хаосом по самые локти.

– Это традиционный материал, но можно экспериментировать и с другими. Только помните, что материал накладывает отпечаток на итоговый продукт. Если будете лепить человечков, прошу прощения, из дерьма, то какой бы красивой ни была фигурка, человечек выйдет дерьмовый. – Креатор потёр худую шею. – Однако это можно использовать в качестве художественного приёма. Скажем, четыре пятых человечества из глины, одна десятая из железа, одна десятая из дерьма. Весьма интересная картина должна получиться.

На задних партах зашушукались и захихикали.

– А если, к примеру, я хочу, чтобы мир подчинялся определённым законам? – спросил робкий неприметный бог со въевшимся в лицо выражением постной серьёзности.

– Физические законы прописывают на этапах начального разделения – для каждой стихии или же для всех сразу, – охотно разъяснил наставник. – Опытные креаторы продумывают их загодя, а в процессе создания мира просто чётко воображают себе желаемые аксиомы. С разумными существами сложнее. Они во многом повторяют своего творца. У меня вот проблемы с логикой, так что сделать миры полностью логичными не выходит, хоть ты тресни. Так что, если у вас, к примеру, нет чувства юмора, наделить им своих человечков никак не получится.

Креатор дружелюбно улыбнулся и подошёл к богине в висюльках, начал комментировать её работу и мимоходом поправлять мелкие детальки, почти касаясь изящной руки. Длинноволосая красавица зарделась. А робкий неприметный бог ещё сильнее посмурнел. У него и впрямь не было чувства юмора, и он всячески старался это скрыть. Естественно, чем больше старался, тем очевиднее и смешнее выглядели эти попытки.

Наконец, подошло время автографов. Довольные участники мастер-класса выстроились в небольшую очередь. Они оживлённо переговаривались, галдели, обменивались впечатлениями. Каждый уносил с собой более или менее удачную работу. У плотной богини с руками, измазанными по локоть, был донельзя зачухранный мир. Первым делом она отделила грязное от чистого, но, видно, разломила шарик хаоса на неравные дольки. У бога моды с чёлкой, падающей на глаза, был мир, полный сообразительных попугаев нелепых форм и цветов. У серьёзного – унылый полосатый шарик, стремящийся к кубику. У высокомерного бога с бордовым шейным платком – абстрактный мир утончённых оттенков и плавного перетекания очертаний. Наконец, у красавицы в висюльках – бархатный на ощупь пульсирующий шарик, светящийся мягким коралловым огоньком.

– Я не успела доделать, – призналась она, когда подошёл её черёд брать автограф.

– Ничего-ничего, – рассеянно сказал неловкий креатор, высекая свой символ на заготовленных для поклонницы скрижалях. – Вы ведь поняли общий принцип, закончите дома.

– А что значит ваша подпись? – спросила богиня, кокетливо хлопая ресницами.

Увлёкшийся работой бог не заметил бы, даже если бы перед ним опахалом из жар-птичьих перьев размахивали. Бог-организатор досадливо смотрел, как недопетря упускает шикарную даму. Ничего, разберёмся с мошенником, который клепает копии «Лучшего из миров», а там уж и даму для мальчика подыщем.

– А? Подпись, да… Я придумал её специально для этой автограф-сессии. В ней есть и открытость, и окончательность, и загадка. Как вы считаете?

– Да, – с придыханием согласилась дивная и сиятельная, бережно прижимая к сердцу тонкие скрижали, ещё тёплые от его прикосновения.

– Я думаю, если бы жители моего творения по-настоящему задумались о том, кто их создал, по-настоящему попытались понять и представить меня, они по наитию изобразили бы именно такой символ.

Юная богиня всё пыталась поймать взгляд неуклюжего гения, но тот уже взялся за скрижали следующего почитателя, и очередь завозилась, прозрачно намекая, что задерживаться не стоит.

Смятённая, счастливая, терзаемая пламенем в груди, красавица вышла из Университета. Не видела и не слышала ничего, кроме своих мыслей. Не помнила, как очутилась дома. Села перед маленьким алтарчиком, уставленным брошюрами с экскурсий в «Лучший из миров», фотографиями и сувенирами оттуда. Благоговейно освободила место для памятных скрижалей.

И долго, долго смотрела на простую надпись «Моей преданной поклоннице».

И долго, долго гладила заветный символ.

Вот такой:

?

Не-джинн

Как говорится, ничто не предвещало.

Никита залез в ванну, задёрнул штору, врубил бодрящий душ. Потянулся за гелем и обнаружил, что литровая бутыль пуста. Поморщился, отключил воду, выбрался из ванны. Хмыкнул, вспомнив, как бесилась Катерина: «Коврик постоянно мокрый, хоть выжимай! Скоро плесень вырастет!» Принялся рыться в шкафчике под раковиной.

Последние несколько месяцев Катерину не устраивало решительно всё. «Когда ты разберёшь бардак в шкафах?» «Сколько можно резаться в игрушки?» «Даже в парк тебя не вытащишь! А когда-то ухаживал за мной, романтические вечера устраивал, на скрипке играл!» Отвали, женщина, не видишь, я в печали? У меня экзистенциальный кризис, а ты со своими низменными придирками к бардаку и неромантичности… В общем, совершенно, ну вот ни капельки не жаль, что расплевались.