Дороги детства. Правдивые истории

Дороги детства. Правдивые истории
Ирина Франц

Это добрые, трогательные тексты, способные перенести читателя в мир его собственного детства. Сборник эссе о детстве, проведённом в конце восьмидесятых годов в небольшом казахстанском селе. Мир глазами ребёнка чрезвычайно удивителен и полон самых необыкновенных открытий, вызывающих изумление, восторг и улыбку, а порой и грусть.Зарисовки окружающего мира природы и людей, наблюдения за жизнью с попыткой осмыслить, осознать, пробудить забытое и принять ушедшее.

Дороги детства

Правдивые истории

Ирина Франц

Фотограф Александр Залесский

© Ирина Франц, 2024

© Александр Залесский, фотографии, 2024

ISBN 978-5-0062-2342-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Мир слишком велик, чтобы уместить его на одном листе. Мыслей слишком много, чтобы выстроить их в строчки. Образы из детства просятся наружу. Воспоминания о былом. Хочется, чтобы помнили. Или узнали. Хочется открыть другим этот мир, он так велик… Но как всю жизнь в строчки уместить?..

…Это было давно, в СССР, в далеких восьмидесятых, в моем Детстве. Пишу с большой буквы, потому что это не просто отрывок жизни, а особый мир, место и время на Земле, которые не выбирали мы сами, а просто оказались там волею судьбы…

Дорога в школу

Там, где сверкающей стальной нитью проходит по бескрайней степи Турксиб, соединяя Сибирь со Средней Азией, есть одна небольшая станция. Перед ней дорога расходится на три полотна, потом вновь сужается. Три пары железнодорожных путей – на них часто стоят три поезда зараз. Для нас, первоклашек, это настоящий вызов. Пассажирские поезда стоят всего минуту, но под ними легко (хотя строго запрещено) перелазить: они выше, чем товарняки, и чище – железное пузо товарных поездов всегда измазано мазутом, и надо всегда низко наклоняться, чтобы не испачкать одежду.

Железная дорога находится на середине пути между домом и школой, в общем расстоянии около двух километров. Утром нас отправляли со старшеклассниками, и мы всегда шли гурьбой. Путь был неблизкий: сначала вёл он за край улицы к мосту, через речку, потом через железную дорогу, или «жд», как все коротко говорили, мимо магазина, который все называли по имени работающего в нём продавца – Басари?я. Возвращаясь из школы домой, мы иногда скидывались копейками, у кого сколько было в кармашках, и покупали там карамельки, леденцы – барбариски.

Дальше – к трассе, пересекающей соседнее большое село, где находился «совхоз имени Первого Мая», или просто – «совхоз». С крутой насыпи автотрассы узкая тропинка вливается в улицу со скромными, побеленными известью домами и полынью вдоль заборов. Осталось всего немного, и вот уже близко кирпичное здание школы, окружённое густыми тополями за железной фигурной оградкой…

Это в грубых чертах, но на самом деле пройти от дома до школы и обратно – все равно что пересечь несколько миров, если идти после школы домой не спеша, осматриваясь по сторонам, останавливаясь, чтобы разглядеть мышиные следы на пушистом снегу или карабкающегося по дороге жука-музыканта, или наблюдая за рыбёшками в речке под мостом.

Если посмотреть вдаль, то там видны голубые цепи сопок. Чуть впереди – ближние горы, если точнее – череда холмов. Весной, когда к концу мая таял залежавшийся снег, холмы зеленели и стояли так две недели. Потом трава выгорала на солнце без дождя, зелёной оставалась только лапчатка, которая пышным ковром укрывала окраины улиц.

Это было Ближнее Царство Холмов, куда мы всегда ходили в поход. Вершины некоторых гор были с каменными нишами, как будто специально сделанные для пикников. Антрацитовые камни грелись на солнце вместе с ящерицами, которые шмыгали в щелях глыб. Однажды нам посчастливилось поймать одну ящерицу, наступив на её хвост. Но эта хитрюшка ловко обманула нас, в мгновение ока хладнокровно сбросив часть своего тела и скрывшись восвояси, не догадываясь, что стала для нас героиней дня.

В начале мая, когда трава только начинала зеленеть, в горах расцветали степные тюльпаны, по-нашему – «подснежники». Подснежники – как будто от слова «нежные», они растут, жалобно прижимаясь от холодного ветра к земле, и радостно выпрямляются под греющим солнцем. Лепестки у них снаружи белые, с лиловым оттенком, а внутри – ароматная звездообразная чашечка с жёлтым дном и белой каймой.

Возвращались с гор домой мы с букетиками в руках, вдыхая душистый аромат этих необыкновенных, как и сама эта долгожданная степная весна, цветов. А потом смеялись, обнаружив друг у друга на лице желтые следы от пыльцы.

В сентябре

В сентябре дни стояли ясные, тихие и, казалось, немного сонные. Как будто сожалела земля об уходящем лете, и в то же время радовалась приходу осени. Солнце ещё не спешило по вечерам заходить за холмы. По утрам было уже довольно прохладно. Днём пахло в воздухе пылью, трава уже высохла, полевые дороги превратились в глубокие пыльные траншеи от проезжавших по ним машин и тракторов. Дождей долго не было. Издалека доносился шум работающего тока.

Из райцентра приезжали шофера на грузовиках – вывозить собранное комбайнёрами зерно. В столовой, которая была рядом с нашим домом, тётя Маруаш готовила для местных и приезжих рабочих еду. У входа, в тени задумчивых тополей, стояли их машины. Для местных жителей это было особое событие. Новые лица в селе.

Пора урожая. В это хлопотливое время выезжали комбайны-великаны на поля собирать ячмень. Выставляли они свои руки-трубы и ехали по улице друг за другом в ряд, как красный отряд на параде. Машинно-тракторная мастерская была в стороне, за улицей и дорогой, за сараями и огородами, за складами и за базами для скота. Там в свободное от сбора урожая время стояли комбайны вдоль длинного барака-склада. В тени стены из красных кирпичей росла высокая трава. Там собирали мы наши бриллианты – мелкие ровные кубики разбитого автомобильного стекла.

В сентябре начиналась школа. Надо было снова привыкать к тому, чтобы рано вставать и идти в прохладе утра в школу по дороге через мост, железную дорогу и автотрассу. А после обеда, когда все возвращались с работы, ходили мы на огород копать картошку. Кусты её уже успели за всё лето отрасти и дать подземные плоды. А сверху, на земле, лежали уже сухие листья. Останки лета. От зелёной ботвы лежат на земле лишь тонкие бронзовые ветви-нити. Кусты все от солнца сгорели. Поникли их ветви, полегли на землю. По этим меткам находим место, где рос куст. Мама копает, мы собираем в вёдра и высыпаем их потом в мешки.

Какая уродилась в этом году картошка? Чудо. Из одной картофелины рождалась целая семейка. Крупные клубни прижались друг к другу. Вот они, посмотрите!.. Лезвие лопаты поднимает землю бережно из-под засохшего куста.

«Ого. Какой богатый куст! А в этом как? Ну-ка, давай посмотрим. А тут не очень. Или не всё нашла лопата? Давай ещё копнём. Вдруг промахнулась. Смотри. Тут крупный клубень. А рядом с ним – малышки. Ну, тоже ничего. Пойдут на корм или оставим на посев. Работы хватит нам ещё».

Рядом соседи тоже копают. Взрослые перебрасываются между собой парой фраз и работают дальше, углубившись в процесс.

За пару часов мешки наполняются. Половина огорода убрана. Уже темнеет.

Огороды лежат у подножия ближних холмов. Вдали видна железная дорога, лесозащита и цепь голубых, покрытых лёгкой дымкой гор. Солнце уже закатилось, оставив пылать ярким огнём чистое синее небо. Лишь редкие фиолетовые облачные перья не могут понять, куда же им лететь сейчас. А нам пора домой.

Когда коровы возвращаются с пастбища

Жизнь в селе размеренна, в ней есть своя музыка, свой ритм, отличный от городского. В деревне больше ритуалов, действий, повторяющихся изо дня в день, придающих бытию ту непоколебимость, неизменность, внушающую спокойную уверенность в завтрашнем дне. Ничего не изменяется под небом. Земля вертится вокруг солнца. Утро сменяет вечер. Утром выгоняют скот на пастбище. Вечером встречают. И так всё лето и осень, пока ноябрьское небо не засыплет снегом степи и горы.

А пока тепло и степь ещё может кормить скот, собирались каждый вечер дети и женщины у стены конюшни и ждали, когда на самом дальнем холме появятся и покатятся вниз первые точечки возвращающихся с пастбища баранов и коров. С приближением живой лавины беззаботная тишина уходящего дня взрывалась вдруг громким рёвом, мычанием, блеянием, щечками бича, пылью и топотом копыт, свистами и окриками. Скот идёт!

Но постепенно всё успокаивается. Коровы привязаны, напоены и подоены, легли уже и жуют жвачку во сне. Бараны и козы притихли и только изредка чихают в загонах. Снова тишина, солнце заходит за сопки, обагряя чистое небо. Стемнело, в летней кухне горит свет. Пора ужинать.

Первый класс

Уходило беззаботное лето. Холодали вечера. Выпадала по утрам серебристая роса. Оставалось в августе всего лишь несколько листков в календаре до сентября. Приносила мама канцелярские товары из универмага: новые тетради, шариковые ручки, счётные палочки в пластмассовом футлярчике.

Деревянные линейки, карандаши – простые и цветные. Запах бумаги. Свежие белые листы учебных тетрадей. И дневник – книжка-тетрадка в белой обложке. Всё для учёбы. Школьная форма уже готова, висит на плечиках, с нашитыми белыми манжетами и воротничками. В длинные косички вплетены пышные белые банты.

Ах, какие разные причёски можно делать из косичек и бантов: конец одной косы привязать бантом к основанию другой, наперекрест – получится корзинка, или сложить каждую косичку вдвое – и зацветут на голове цветы из пёстрых капроновых лент. А ещё можно сделать конский хвостик – обхватить волосы чёрной резинкой из велосипедной камеры и обвязать его ярким бантом. Красота.

Раздарил все дни богатый добрый август. Завтра в школу, в первый раз! Все родные тоже немного волнуются – ребёнок идёт в первый класс! Всё готово. Завтра рано надо всем вставать.

Прохладным сентябрьским утром мы в школу идём. Новые сандалии, белые гольфы, яркие ленты в косичках. Обёрнуты газетой букеты из душистых бархатцев и розовых «школьников». Напоминает о прошедшем лете родных цветов знакомый аромат, навевая грусть. Лето прошло. Интересно, как там будет в школе?

На школьном дворе проводилась торжественная линейка.

В кабинетах начальной школы, где мы учились первые три класса, стояли старые деревянные парты с откидывающейся крышкой. Парты были покрашены в синий цвет, местами они уже были изрядно потёрты и исписаны именами бывших учеников. Такие столы мы видели раньше только в фильмах про войну и революцию, поэтому сидеть за такой же партой с наклоном и встроенной в ней «дверцей» было в диковинку. Интересно это было вдвойне ещё и потому, что на этих же школьных скамьях сидели когда-то и наши родители. А теперь они привели нас сюда, в свою бывшую школу, в первый класс.

Разложили мы на партах счётные палочки, тетрадки с зелёной обложкой и новые пеналы. В новых тетрадках на первой странице лежат промокашки. Тонкий полупрозрачный листочек. Руки сложены на парте. Сидим, выпрямив спины. Слушаем внимательно. Ольга Петровна у доски объясняет тему. Учимся писать. Закорючки, палочки, крючочки. Кругляшки, запятые, точки. Мы устали – мы писали…

Первая школа

Начальная школа была в старом двухэтажном доме с двумя парадными. Это было чудо – впервые увидеть настоящий двухэтажный дом с деревянными ступеньками, по которым можно подниматься, держась за гладкие перила. На одной стороне дома был интернат для детей, родители которых работали в дальних скотоводческих зимовках. Я помню – там жили чеченские дети. У некоторых из них были звучные необычные имена – Руслан и Бислан. Чеченцам была уготована похожая судьба: по приказу партии и Сталина их депортировали в Казахстан. До сих пор поражаюсь жестокости этого демографического эксперимента. Наказать трудовыми лагерями и ссылкой в отдалённые места только за то, что ты являешься представителем определённой нации. Весьма жестоко. Но это уже другая тема…

Школьный двор был большой. Редкие кустики «колючек» вдоль самого забора и гладкая, ровная, желтоватого цвета земля. Во дворе всегда играли на переменах. Младшеклассники бегали, играя в догонялки. Старшеклассники деловито расхаживали по двору. Вдоль металлической ограды перед старой школой росли большие тополя. Там была тень, и от входа вдоль двора вела цементная дорожка. В тени деревьев собирались ученицы в круг и обсуждали новости. Нередко в центре внимания и темой разговоров становился какой-нибудь симпатичный мальчишка из старшего класса. Наверное, в любой школе были свои любимчики- кумиры. Привлекали они всегда внимание и купались уверенно в лучах своей славы. В каждой школе были также школьницы-отличницы, активистки, пионерки, комсомолки и спортсменки. Их всегда выбирали на какую-н ибудь общественную должность и доверяли им вести общеш кольные линейки. Они были примерными. На таких надо было равняться, и когда кто-то не хотел учиться, им ставили в пример таких образцовых школьников.

Двор объединял здание начальной школы с интернатом. Чуть дальше, в сторону гор с мавзолеями казахских могилок на вершинах, – маленький белый саманный дом столовой, кочегарка, школьные домики туалетов и старая «большая» школа – серое кирпичное здание с большими окнами и густыми тополями за железной оградой.

Первый учитель