Благоприятный момент. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть V

– Не спалось мне ночью-то. Я вышел, да и к источнику пошёл.

– Нельзя бродить ночью. Контракт читал?

– Так живот прихватило, а вода, говорят, целебная. Вот я пошёл потихоньку, а от источника храм виден. А ночью, да в нашей тишине, далеко слышно. И слышал я с той стороны как бы шум драки. Потом выстрел. Да-да. Вскрик – и будто тело по склону покатилось, а какие-то люди следом побежали. Только не говори, что это охота. Здесь вся дичь сама собой передохла. Потом у Бита Корка видел я кинжал Бородавчатого – отца его подарок. Отец оружейником был.

– Ты что сказал? Господа не называют имён.

– Зато их узнать можно и без называния. Самый главный хозяин здесь Бит Корк. У него самого имение на той стороне реки. Я в его деревне жил и с сыном его, с Блотом-стихоплётом, мальчишкой дружил и играл. А потом жил в других местах, и потому старый Бит меня не узнал. А я бы его точно окликнул, если бы вербовщик не предупредил, что, мол, никаких имён.

– Хочешь сказать, – протянул старший страж, – что живыми отсюда люди не уходят? Что господа боятся слухов и не доверяют нашим подписям в бумагах о соблюдении тайны? Об этом… Как его? Неразглашении. И что ж мне делать послезавтра? Как избежать?..

– Скажи, ты догадывался? Догадывался, только думал, авось пронесёт? – заглядывая старшему в глаза, спрашивал младший. – Где старые Корки, там всегда каверза. Я как увидел Бита, сразу понял – дело нечисто. Вот скажи, ты знаешь, зачем господа со всей своей бандой так внезапно вдруг в Някку, в столицу, умчались? Я сам видел и слышал.

«Это тот самый подвох», – мог бы сказать я. Но вместо этого продолжал вслушиваться в беседу.

– Шпионом ты бы был неоценимым, – бурчал старший. – Работать бы тебе в полиции, что ли. Какого чёрта сюда нанялся?

– Всё деньги!

– Проклятые деньги!

– Нужны были до зарезу!

– Мечтал, что выберусь в люди!

– А теперь кажется мне, что не так уж сильно в них и нуждался.

– Можно было бы помалу зарабатывать и спокойно жить.

– Среди цветущей природы.

– В деревне: там нынче уж грядки зазеленели.

– Птицы поют…

– Соловьи…

– Собаки брешут…

– В ночное бы…

– На сенокос…

– Да, это было бы лучше.

– Что теперь делать?

– Как быть?

И тут парни были избавлены от мучительных переживаний за своё будущее. Наша компания взяла эти заботы на себя. На нашем берегу Някки начали действовать Инара и Сая.

Ох, как там громыхнуло, какими цветами окрасилось небо! Это было похоже на грандиозный пожар, на ужасную катастрофу, на извержение вулкана! Яростный лай собак донёсся даже сюда. Вороньи стаи взметнулись над дальними зарослями, дрозды и сороки, забыв об опасности, промчались через мёртвую долину – подальше от грохота и огня. Мы припали к земле с перепугу. Надо же, что устроила Инара на радостях, что может немного побыть человеком! Интересно, дома у Корков нет ли какого-нибудь устройства, позволяющего распознать, чьё это волшебство?

– Дуры! Всех людей перепугают, дети заикаться начнут! – не сдержался Мирон.

Между тем грохот стих, а отсветы пламени всё ещё гуляли по облакам. А из Лалиного дома начали выскакивать люди. Прочь от ворот, на лужайку, где лучше видно, унеслись стражники. Уверен, что военные, пожарные и полиция Катиты и всех окрестностей, уже мчатся сюда – спасать, тушить и арестовывать.

Поскольку охрана Лалиных ворот металась по двору в толпе рабочих и разбойников, мы преспокойно проползли под створками. Заминка вышла только с Мальком. Он как-то слишком долго пролезал на Лалин двор. Мы стояли и смотрели, как он всё тянулся и тянулся, и никак не кончался. Право, когда Лёка стоит вертикально, не скажешь, что он такой бесконечный.

Что-то громыхнуло, полыхнуло снова, раздались испуганные крики. Мы, не таясь, пересекли лужайку перед домом и вошли внутрь, в опустевшее здание. Да, его покинули все, выскочив поглядеть, что происходит. В одной только комнате слышались стоны – там находились двое, кто совсем был плох от своей работы и не мог ходить. Мы свободно и быстро прошлись по комнатам, и увидели, что они превращены в спальни на несколько человек. С обстановкой здесь не церемонились. Старинная мебель из драгоценных пород деревьев, можно сказать, пропала. Дорогие стеновые панели и выцветшие узорные обои исписали нехорошими словами и изрисовали позорными рисунками. В отдельной комнате нашёлся управляющий, лысый и беззубый, который дрых без задних ног и жутко вонял перегаром. Мы оставили его храпеть и заспорили, где производство:

– На кухне?

– Ты что, в конюшне.

– Спросите у Миче: он скажет, что на голубятне.

– Миче, ау!

– Производство в подвале, я думаю.

– Идёмте в подвалы.

И там мы нашли это самое производство, и при нём – никаких сторожей. Все бегали и орали снаружи. Отсутствие дисциплины налицо. Удивительно, что Корки со своими светильниками не прокололись и не погорели раньше. Имелись замки – но разве это помеха? Мы обошли всё, и видели все эти станки, выполняющие невероятно тонкую работу. Их было немного, да и рабочих, как мы успели разглядеть, мало. Небольшой завод, сложное оборудование, высокие цены, бешеная популярность товара, огромные доходы. Корки – они молодцы. Мы рассматривали миниатюрные инструменты, а от маленьких кадушек и коробок с сырьём я и Петрик старались держаться подальше, да и другим советовали.

– Где они это берут? – переговаривались мы.

– Никаких опознавательных знаков.

– Ни на одной из коробок.

– Что за клеймо на станке?

– Видел когда-нибудь?

– Нет, такого клейма не видел.

– Лёка, это контрабанда что ли?

– Уж точно не законный товар.

– Ни на что не похоже.

– И не понять, металлический это порошок, или ещё какой.

– Это не станки, а техника будущего. Сделать такую трубочку! Смотрите, чуть волоска потолще.

Всё это удивляло. Я безостановочно фотографировал то и это.