Рожь с морской солью. Повести

Клятва королю запечатала рот придворным. Весть о невольниках не просочилась сквозь толстые крепостные стены дворца. И всё же. Ровно неделю спустя Карл получил письмо с гербовой печатью в виде трёхглавого орла.

Дружественный монарх просил конунга вернуть ему каракку в том виде, в каком её недавно пленили. Со своей стороны божий наместник на Руси дал слово чести поддерживать датский двор в бедности и в богатстве, в болезни и здравии. Словом, принёс личную клятву верности.

Карл не закрыл глаза на предательство в стенах замка. На месяц открыл двери пыточных. С той поры датский двор прослыл самым безопасным в Европе.

«Чёрная звезда» в полном составе отправилась в сторону Нарвы, где исчезла с датских радаров затерявшись в плотном тумане влиятельного покровительства. Близ Москвы, в Александровской слободе, принц Эйвинд Олденбургский, именуемый отныне «Русского царя капером и царским атаманом» обязался:

«… со товарищи, преследовать огнём и мечом в портах и в открытом море, на воде и на суше не только поляков и литовцев, но и всех тех, кто станет приводить к ним либо выводить от них товары или припасы, или что бы то ни было… А буде, избави Бог, сам или который из его людей попадёт в неволю, – того немедля выкупить, выменять или иным способом освободить».

По данному соглашению наёмник получал десять процентов добычи, торгуя захваченным в русских портах. Пленных сдавал приказным людям. Его матросы теперь получали шесть гульденов в месяц.

Глава 8

Под надёжным прикрытием царёвой грамоты Эйвинд, исправно выполняя пункты договора, ещё год пиратствовал в северных морях. С лихвой набивал золотом московскую казну, сбывая награбленное в Нарве, на Борнхольме, в портах Копенгагена, Амстердама и Роттердама.

В последнем местный градоначальник проворачивал под носом сюзерена выгодные сделки с морскими бандитами. Его удел богател, богател герцог, и все оставались довольны. Как известно – деньги не пахнут. Жадный голландский двор не отличался от других каким-то особенным лицемерием.

Так вот, в тихом Роттердаме, больше похожем на деревню, разросшуюся благодаря хитрому наместнику до размеров городка, где пиратские суда могли не спеша разгрузиться, получить расчёт, отдохнуть и развлечься перед новой охотой, судьба вновь свела датского принца с Гутрун.

Флагман Красавчика уже два дня стоял у торговой гавани.

– Сир, мы готовы к отплытию. Разгрузились, казначей подписал бумаги и получил нобли, – Слип исподлобья разглядывал капитана.

Тот некстати замкнулся в себе. Боцман решил надавить.

– Кэп, команда просится на берег. Всего несколько часов. Мнится, они заслужили немного женского тепла, – он скабрёзно ухмыльнулся. – Обещаю: через восемь склянок все будут на местах.

Эйвинд мазнул взглядом по помощнику. Как же Слип ненавидел выскочку в такие мгновения. Так бы и раздавил ногтем, как вошь. Молча развернулся и вышел.

Вдогонку донеслось:

– Я с вами.

Старый пират споткнулся и, не повернув головы, протопал по трапу в кубрик.

Шкипер проводил взглядом удалявшихся от деревянного пирса галдящих бандитов.

– Ты, брат, когда-нибудь бывал на местном рынке? – повеселевший от только что пришедшей в голову идеи обратился к Мунту.

– Никогда, господин, – прозвучало коротко в ответ.

– Ну, если ты не намерен подцепить голландский сифилис, тогда порадуем себя земными чудесами, – Эйв хлопнул парня по плечу.

Вскоре они свернули в узкий проулок. Служивый тенью следовал чуть позади и слева.

Звуки рыночной площади дробились, отражаясь от стен домов невнятным гулом, и превратились в какофонию, когда мужчины вышли на открытое пространство.

Зазывалы, готовые драться за свой товар, старались перекричать друг друга. Хватали за рукава зевак и тащили в разные стороны. К гончарному кругу, на котором вырастал пузатый кувшин. К меднику, азартно выбивавшему дробь из блестящего бока чайника с длинным носом. К вонючим кожам, хомутам и отвесам…

Только божьих невест обходили стороной. Стайка босоногих кармелиток сгрудилась у специй. Одна потеряшка, прихрамывая, догнала остальных и, опустив голову под чёрным покрывалом, встала рядом.

Торговец специями заливался соловьём. Пусть монашки нищие, как церковные мыши, зато к ним тянутся грешники. А у тех водятся монеты. Он вложил цветок ванили в руку подошедшей и с важным видом произнёс:

– … и вам расскажу. Про этот бесценный цветок люди сложили легенду и передают из уст в уста испокон веку. Давным-давно в одной королевской семье родилась девочка. Её красота затмила разум отцу настолько, что тот не мог и мысли допустить, что рано или поздно Рассветная звезда, так нарекли малютку, покинет отчий дом ради обычного смертного. Король издал указ: по достижении совершеннолетия дочь отречётся от всего мирского, чтобы служить жрицей в храме. Рассветная звезда повзрослела и стала украшением святилища богини плодородия.

Ей было доверено собирать букет для главного божества храма. Однажды юная служительница в тени лесной чащи встретилась с прекрасным принцем. Юноша был покорён, любовь помутила его рассудок, и он решился украсть Звезду.

Девушка испугалась, но взглянула в глаза влюблённого и последовала за ним. Когда они достигли конца пути, дорогу преградило чудовище. Беглецам пришлось вернуться.

Послушники храма настолько были напуганы непристойным поведением весталки, оскорбившей богиню плодородия, что безжалостно убили влюблённых. Тела бросили в бездонное ущелье, а ещё трепещущие сердца возложили на жертвенный алтарь урожая.

Ловкий торгаш умолк с выражением ужаса на толстом лице. Затем покачал головой, сокрушённо поцокал языком и, выкатив глаза, продолжил:

– В том месте, спустя время, земля высохла и превратилась в кору. Казалось, она не приняла жертву и скорбит о невинных убиенных. Но вот пробились первые зелёные побеги. Ничего подобного люди ещё не видали. Нежные стебли через несколько дней превратились в густой кустарник. Растение изумрудного цвета было очень крепким, с сильными ветвями. В его тени появился вьюнок. Обвил могучий ствол и расцвёл белоснежными, прекрасными цветами с нежным ароматом…

Рассказчик обвёл замерших слушателей торжествующим взглядом, ханжески опустил веки перед монашками, перекрестил живот и завершил историю:

– Ни одна девушка, хранящая ваниль в ларце, не останется без внимания мужчины. Ни одного странника не покинет тепло родного дома и спокойствие в пути, если он носит ваниль в заплечном мешке, – торговец помолчал и теперь уже посмотрел лукаво. А после закричал:

– Специи! Пряности! Кому здоровья? Кому наслаждения? Кому красоты? Всё-всё есть у меня. Налетай, пока не перехватили белые мухи!

Эйвинд слушал и зачарованно смотрел на знакомые щиколотки. Монахини купили по щепотке каких-то семян, сухих веток и гурьбой побрели прочь. Эйв нагнал скитниц у проулка. Когда фигура с цветком в руке на мгновение осталась вне поля зрения товарок, тихо позвал: «Звёздочка?!». Монашка остановилась, замерла и рванулась догонять своих.

Но Эйвинд уже перехватил её руку и развернул лицом к себе. Сомнений не было, перед ним Гутрун. Он потянулся поднять покрывало, женщина отшатнулась, запнулась о скапулярий и упала. Попыталась спрятать лицо, но было поздно. Некогда нежную кожу изрыла беспощадная оспа. У левого глаза язва оставила глубокий шрам, стянувший веко. Пока принц приходил в себя, монахиня скрылась.

– Господин, разрешите!.. – Мунт, готовый действовать, стоял рядом.

– Да. Ты мне пригодишься, – влюблённый уже оправился от потрясения, – у них служба начнётся в четыре. Мы должны успеть. Я сейчас пойду к обители, посмотрю там что к чему, а ты мухой лети на «Звезду». Вот ключ от сундука. Принесёшь один кошель, рубаху и штаны. Мухой! – мужчина закричал, не в силах сдержать переполнявший его гнев.

Обнесённая высоким глухим забором обитель сестёр Кармель тонула под кронами могучих лип, в густых зарослях шиповника. Узкие ворота, способные пропустить внутрь только запряжённую парой повозку, закрывались, по-видимому, изнутри. Снаружи, на высоте человеческого роста находилось забранное решёткой небольшое оконце. Ни молотка, ни колокольчика.

Уже вечерело и по-осеннему похолодало, когда оруженосец передал капитану серебро. Красавчик понимал, что стоит на кону. Он не мог опоздать к отплытию, не мог привести на пиратский борт женщину без веских оснований. Не мог даже представить, как отреагирует Гутрун на его предложение… Но всё это не имело никакого значения. Их больше ничто не разлучит!

За громкими ударами и звоном монет в кожаном кошельке последовал металлический скрежет запоров. В окне нарисовалась половина серого лица старицы. Острым сорочьим взглядом окинув пришлых, ещё не распрощавшись с заманчивым звуком, она тихо проговорила:

– Ввечеру принимаем только тяжелобольных… Может… – мелко перекрестившись, быстро добавила, – приходи к заутрене.

Эйв приблизил лицо вплотную к решётке, сунул кошель перед собой и прошептал:

– Приведи сестру Гутрун и получишь ещё!

Привратница отшатнулась.

– Нет у нас сестры Гутрун. Есть только черница Зус.

– Веди! – приказал неумолимый пришелец.

Уже смерклось, когда окошко слегка приоткрылось, чтобы похититель смог явственно услышать злорадный вердикт: «Черница Зус отказалась от греха».