Рожь с морской солью. Повести

– Где же ты, мой воробушек? Слышу, как стучит твоё сердечко. Тук-тук-тук – так быстро…, – возбуждённо, делая вид что ищет, бормотал мужчина.

Но спрятаться здесь было негде. Вот он пошарил с одной стороны опоры кровати, с другой… и с победным криком выскочил перед женой. Схватил её в охапку и бросил на кровать лицом вниз. Задрал юбки, стянул панталоны и загоготал, впившись в упругие бледно-розовые полукружья ягодиц. С видом мальчишки, нашедшего припрятанную поварихой банку варенья, раздвинул их, нашёл, что искал, и заурчал. Насытившись, отвалился на спину, придерживая неподвижное тело рукой. Наваливался снова и снова. Каждое соитие сопровождалось кошачьими звуками: басовым подвыванием, когда удовольствие нарастало, и диким воплем в момент разрядки. Зрители пребывали в восторге.

Гутрун потеряла чувства в первые полчаса и оставалась безвольной куклой в руках безумца до того, как он захрапел на ней. Под ними расплывалось тёмное пятно…

Мать-герцогиня при такой активности сына напрасно ждала скорейшего зачатия. Не дождавшись, была вынуждена вывезти незрелую невестку на лечебные грязи.

«О боже! Матушка наконец разрешила все мои маленькие заботы, – обняв воображаемую герцогиню, ликуя, вальсировал сын по лаковой поверхности паркета. – Мамаша, эта живая девочка, не кукла. Она здоровая и крепкая. Будет служить мне долго. Ах! Когда захочу – всегда под рукой. Знаешь, хорошо, что она противится, а не то быстро прискучила бы, – Зеф скорчил брезгливую гримасу и вновь воодушевился – Прелестно! Каждый день мы выезжаем туда, где я хотел бы побаловаться: в домик на пруду, там ещё есть сеновал и там есть коза, помнишь? Гутти сначала посмотрела бы на нас, аха-ха-х!.. На горбатый мостик, а… а ещё, я придумал, отвезу её к девочкам, – он выпучил глаза и прыснул. – Устроим свалку с мёдом. Обожаю мёд. Всем завяжут глаза, и пусть грум запустит пчёлку к нам – ааа! Как они будут визжать, как будут трепетать их груди и бёдра…, ааа! я кончаю, кончаю… хрр!.. Где она? Немедленно приведи её. Ты меня утомила, я не могу ждать». Зазвучали одновременно капризные и угрожающие нотки.

Слуга у двери громко объявил, что Её высочество с невесткой утром велели заложить карету и отбыли.

Запыхавшийся принц остановился с открытым ртом. Его щёки пылали. Он помотал головой и вдруг зверещал: «Что такое?! Куда?! Почему меня не спросили?»

Неделю после исчезновения Гутрун сама Лизбет сторонилась Зефа. Мужчина напоминал зверя. Ходил в секретную комнату, заглядывал в глазок и замерев подолгу чего-то ждал. Не дождавшись, бежал в супружескую спальню и крушил там всё. Герцогиня вынуждена была отпустить сына в бордель после того, как Зеф обрушил дубовые перекладины, поддерживающие балдахин. Случайность спасла его от переломов. Но нос спасти не удалось.

Через полгода, дом официально объявил о сердечной болезни наследника и предписании ему постельного режима. Зефа содержали в крепостной башне на замке. Один раз в неделю приковывали кандалами к стене, чтобы убрать комнату от нечистот и перестелить кровать. Служка с помощью вил просовывал в щель под дверью вино и мясо на подносе. Вечером, перед тем как загорится первая звезда, в башне открывалась бойница для проветривания. И тогда окрестные леса оглашал нечеловеческий гнусавый вой… Безносый бедолага Зеф проклинал создателя, и ту, что его родила, и свой срок на земле.

Поездка на лечебные грязи с невесткой породила новые слухи о вдовствующей герцогине как о заботливой матушке и мудрой властительнице. Лишь для несчастной Гутрун закончилась публичным позором и затворничеством.

В это же самое время Эйвинд продавал душу дьяволу…

* * *

Теперь мы с тобой, мой читатель, ненадолго оставим наших героев и нырнём на несколько веков глубже, чтобы проникнуться духом эпохи. Попробуем представить, насколько проще современной была нить, из которой небесные ткачихи вязали характеры людей и их взаимоотношения. Куда как более грубой, более суровой, чем хитросплетение душевной организации наших с вами современников. Тут спешка так же вредна, как при подъёме с морской глубины… М-да!

В конце 12 века в нескольких северогерманских городах организовалась торговая и оборонительная лига для продвижения взаимных коммерческих интересов в защиту от пиратства. Договорённости, в конце концов, объединились в Ганзейский союз. Его члены пользовались беспошлинным провозом товаров, защитой и дипломатическими привилегиями. Торговые города постепенно разработали общую правовую систему и создали собственные армии. Нанимали на службу пиратов – каперов. Ослабление бюрократических барьеров привело к взаимному процветанию.

Но нет в мире ничего постоянного, а в мире людей и подавно. Развал Ганзы из-за конкуренции и алчности правительств начался в XVI веке и всё сильнее беспокоил дальновидных стратегов, до того беспрепятственно набивавших казну выгодными сделками.

Семь лет датчане бились со шведами за утраченную власть в северном регионе. Война захлебнулась кровью, оставив государства в прежних границах. Дании пришлось утешиться правом торговать в одной Нарве.

На раскалённых перепутьях враждующих сторон их суда грабили морские стервятники. Полчища бандитов вне закона, или организованных каперством пиратов, рвали жирное, дряхлеющее тело Ганзы, вбивали в умирающую плоть великана клинья раздора.

Хитрый московский великий князь Иван, пусть не имел собственного флота, но не собирался терять свои порты на Балтике. Он ловко воспользовался моментом и заключил каперский договор с самым удачливым датским корсаром. Теперь фартовый бандит на законных основаниях грабил торговые суда врагов русского трона: норвежцев, шведов, поляков. Разорял их казну, набивал карманы царской шубы.

Кто был тот морской разбойник, мы скоро узнаем. А сейчас вернёмся к нашим героям. У них как раз происходят драматические и кардинальные перемены в судьбе.

* * *

Хоть и пьян был Эйвинд, но по-прежнему оставался чувствительным в отношении своих границ. Кто-то справа упорно пытался оттеснить его от стойки. Одновременно длинные пальцы субъекта норовили прощупать подклад табарда*.

Принц, не имея сил сопротивляться, наблюдал эту сцену будто со стороны. Лишь вжимался щекой в столешницу и гримасничал в надежде проснуться.

Но вот рядом хрустнула крупная ветка, закричал человек, и Эйву стало легче дышать. К выходу, придерживая искалеченную руку и смешно извиваясь телом, уползал грязный бродяга.

У носа пьяного звякнул монетами его сафьяновый кошель, стукнули толстым дном две кружки с пенными шапками и хлопнула чёрная треуголка. Напротив, затрещав стулом, уселся здоровяк в шейном платке и безрукавке. Человек ухмыльнулся, наблюдая безуспешные попытки сопляка побороть гравитацию. Презрительно пососал щель между зубами, обнажив при этом челюсть под изуродованной ещё свежим грубым шрамом щекой.

Эйвинд с усилием оторвал голову от поверхности, мотнул в знак благодарности. По щекам текли слёзы. Сквозь муть парень пытался разглядеть миниатюру в открытом медальоне.

– Ну что ж. Вижу благородного человека в неподобающем месте. Милорд, хотите попасть в подобающее? – громила говорил медленно, чтобы слова дошли до горемыки.

В ответ визави резко кивнул и ударился лицом о столешницу.

– Вот и славно. Вижу, эта безделушка вам дороже жизни… Слушай меня внимательно, – голос внезапно превратился в шипение. Завтра за ней придёшь на «Пинту». Спросишь Орма[1 - Орм – змея (дат.)]. Ты меня понял?

– П-понял, – раздалось от столешницы.

– Заберёшь у скупого Орма, – повторил детина и хохотнул.

Жестом подозвал двух оборванцев, и те, выяснив у Локи имя случайного гостя, отнесли принца к воротам крепости.

Глава 3

Утро бедняги сосредоточилось ломотой в затылке. К ней поспешила душевная и мир превратился в овчинку.

Приказ явиться к королю на время отвлёк от переживаний.

Вильфред при встрече вёл себя сдержанно и не спешил. Таким образом дал сыну возможность проникнуться чувством вины и испытать позор так глубоко, насколько вообще возможно. И когда увидел искреннее раскаянье, вынес приговор:

– Мужчины из династии монархов Ольденбургских традиционно и особенно в трудные для королевства времена ведут себя мужественно – как истинные патриоты. Ты разочаровал меня: не прошёл самое простое испытание гордыней – обнаружил кровь слуги-простолюдина, претендующего на звание защитника монаршего трона и королевского наследника. Дарую тебе последний шанс вернуть наше доверие службой в гвардии. Будешь охранять северные границы державы. Возглавишь отряд стрелков-шпионов. Отзову, когда посчитаю нужным. Отправишься немедленно.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – ответил подданный.

Отец успокоился и вернулся к более важным делам. Заботы и самоуверенность надолго вычеркнули из его памяти образ ослушника.

Принц тем временем нашёл новое доказательство своей никчёмности. Двор предлагает ему незавидную роль охранника, шпиона и карьериста. У родного отца не нашлось ничего более достойного для сына прачки. «Всё правильно. О какой любви, каком великодушие я размечтался? Обо мне позаботились и довольно». В душевную горечь и мрак змеёй вползли небрежно брошенные слова: «Заберёшь у скупого Орма с «Пинты».

Молодой человек встрепенулся: «Вот куда мне надо!».

Ушёл к себе. Быстро собрал кожаный мешок со сменой белья. На дно уложил завёрнутый в тряпицу каравай с далерами внутри.

На пороге комнаты столкнулся с братом. Тот сделал вид, что случайно проходил мимо.

– Куда-то собрался, братишка? – Карл сочувственно похлопал парня по плечу.

Эти двое понимали друг друга. Но честь короны для старшего была превыше всего.

– Я уже слышал про приказ. Кто тебя сопровождает? Советую Мунта, он надёжный.

И после паузы добавил:

– Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Не забудь клетку с голубями. Да не задерживайся, обоз отправляется до рассвета.

Карл резко повернулся и быстро вышел.

В предутренний сумрак ворота крепости выпустили двух всадников. Неподалёку от рыбного пирса Эйвинд, спешившись, передал адъютанту лошадь.

– Господин, – произнёс, переборов страх слуга. – Не отправляйте меня назад, оставьте при себе. Буду служить верой и правдой.