Ее кровная месть

На лице Дениса появилось такое выражение, что я поняла: не стоило упоминать имя Виктора. Я знала, что, как бы парень ни нуждался в финансах, он ни за что не взял бы у отца ни копейки – настолько сильна была ненависть, жившая в его душе с тех пор, как отец ушел к другой женщине, предав мать парня. Возможно, Денис пережил бы это и относился к Виктору иначе, если бы уход отца не был обставлен столь циничным образом: муж оставил Люду в тот самый момент, когда она больше всего нуждалась в его помощи. Тогда ей грозило несправедливое обвинение во врачебной ошибке. Денис обратился к отцу за поддержкой, как к известному в городе и весьма успешному адвокату, но тот решил не вмешиваться. Люда выкрутилась самостоятельно, и дело так и не дошло до суда, но с тех самых пор само упоминание имени отца вызывало у Дениса приступы злобы. Кроме того, Виктор долгое время не общался с сыном, и этого Денис также не мог ему простить. Позже отец попытался наладить отношения с сыном, но я узнала, почему это произошло: новая жена Виктора оказалась бесплодной, и мужчина, приблизившись к тому возрасту, когда начинаешь задумываться о будущем, сообразил, что необходимо как-то навести мосты с единственным сыном и наследником. Однако все его попытки оставались бесплодными: Денис всячески демонстрировал отцу, что не желает иметь с ним никаких дел.

– Ты мог бы обратиться ко мне, в конце концов! – добавила я, видя реакцию парня. – Если тебе понадобились деньги…

– Дело не в этом!

– Тогда в чем же? Скажи мне, и мы, может быть, сумеем решить твою проблему.

– Да нет никакой проблемы, тетя Агния! – раздраженно воскликнул Денис. – Почему вы не можете оставить меня в покое?

– Потому, – холодно ответила я, – что об этом просила меня твоя мать перед смертью! Потому, что я знаю тебя всю твою жизнь и не могу безучастно наблюдать за тем, как ты калечишь свою судьбу!

Открыв сумочку, я вынула визитную карточку Павла Кобзева, психиатра, работавшего со мной в Отделе медицинских расследований, и протянула ее Денису:

– Возьми.

– Что это? – спросил он.

Я видела, что парень, с одной стороны, хочет, чтобы я ушла, а с другой – похоже, боится, что, если я это сделаю, он потеряет последнюю связь с покойной матерью.

– Позвони этому человеку, – ответила я. – Позвони и поговори с ним: если кто-то и в состоянии тебе помочь, так это он.

– Но я…

Не слушая объяснений Дениса, я развернулась на каблуках и зашагала к машине: сегодня я уже насмотрелась и наслушалась всего в полной мере. В душе моей все кипело, но одновременно я ощущала непреодолимое чувство жалости к мальчику, который, несмотря на высокий рост и хорошо развитую мускулатуру взрослого мужчины, по-прежнему оставался для меня ребенком. Я знала, что не должна оборачиваться, потому что в этом случае не смогла бы переломить ситуацию в свою пользу. Оставалось лишь надеяться, что страх полного обрыва отношений с нашей семьей заставит Дениса задуматься и сделать правильный выбор. Правда, я не была уверена в том, что это произойдет, ведь мы слишком далеко ушли от того времени, когда мое слово действительно что-то для него значило.

* * *

Огонь в камине весело трещал. Несмотря на разгар лета, после невыносимой жары внезапно наступили холода, и дожди принялись заливать Питер и его пригороды потоками воды. По этой причине Артему было так приятно вытянуть ноги перед камином, заботливо растопленным Раби, домоправителем Андрея Лицкявичуса, главы Отдела медицинских расследований и его доброго друга. Андрей расположился на диване, а его большой мраморный дог удобно устроил свою огромную морду на коленях у хозяина, время от времени поглядывая на Артема. При этом его сильно выраженные надбровные дуги забавно двигались вверх-вниз.

– Отличный у тебя кофе, Андрей Эдуардович, – удовлетворенно проговорил майор, отпивая очередной глоток из тонкостенной фарфоровой чашки. На самом деле у Лицкявичуса все было отличным – и кофе, и коньяк, и дом, и квартира на Лиговском проспекте. Тем не менее, несмотря на свою любовь к качественным дорогим вещам, Андрей был напрочь лишен снобизма, которым обычно отличаются люди, многого достигшие в жизни. Он не был привязан к вещам и легко расставался с ними. Порою Артему казалось, что его приятель существует в некой параллельной реальности, почему-то придя к такому выводу, что блага «этого света» мало что значат в системе ценностей. В этом Андрей, по мнению Карпухина, походил на средневекового монаха: он принимал все дарованное ему свыше с благодарностью, но готов был мгновенно отказаться от этого, если того потребуют Бог и Вера. А вот Андрей не верил в Бога. Даже больше: Артем, пожалуй, в жизни не встречал настолько воинственного атеиста, как его друг. Веру Андрею заменяла работа – как врачебная, в Центре реконструкционной и пластической хирургии, так и в Отделе медицинских расследований.

– Я рад, что тебе нравится, – сказал Андрей в ответ на реплику гостя. – Но тебя что-то беспокоит?

– Да нет… Пожалуй, нет.

– Врешь, Артем Иванович, – покачал головой Лицкявичус. – Давай-ка выкладывай свою историю, а то я что-то совсем заскучал.

– Что, у отдела нет никаких интересных дел?

– Тишь да гладь.

– Тогда у меня, возможно, есть чем тебя развлечь, – ухмыльнулся майор. – В городе завелся вампир.

– Что, прости?

– Ты не ослышался: в Питере орудует вампир! Может, даже не один.

– Э-э-э… Ты серьезно?

– Сам не знаю, но по всему выходит, что да!

Андрей немного помолчал.

– Ты же не попугать меня пришел, верно? – произнес он наконец. – Не предупредить, чтобы я после темноты на улицу ни-ни?

– Да нет: хочу воспользоваться возможностями ОМР, если не возражаешь.

– Какими именно возможностями?

– В частности, Кадреску.

– Почему сам ему не позвонишь?

– Ты же его знаешь, – пожал плечами Артем. – Леонид не станет работать с органами без твоей личной просьбы – он терпеть не может таких, как я!

В этом высказывании определенно была доля правды.

– Хорошо, я с ним поговорю, – согласился Андрей. – Но зачем тебе Кадреску? Разве твои ребята не справляются? Егорыч…

– Понимаешь, – перебил Артем, – Егорыч, конечно, мужик хороший, да и спец неплохой, однако у него, как бы это сказать, глаз «за-мылен».

– Хочешь сказать, что он верит в теорию о вампирах?

– Вот именно! А Кадреску не поверит – ни за что.

– Это верно – пока сам Дракулу не увидит лично, своими глазами…

– И пока не разложит его на своем столе и не вскроет собственными руками, – заключил и майор.

– И много ли жертв? – поинтересовался Андрей спустя несколько минут.

– Несколько дней тому назад мы вскрыли могильник.

– Могильник?

– Самый настоящий. Там захоронили шесть тел.

– Может, это маньяк какой-то? Почему вы решили, что это дело рук вампира?

– Ну, во-первых, среди убитых имеются как мужчины, так и женщины, а ты и сам знаешь, маньяки редко распыляются на разнополых жертв, предпочитая либо одних, либо других. Кроме того, способ убийства исключает обычного маньяка: все покойники потеряли по меньшей мере два-три литра крови – еще при жизни, отчего и скончались впоследствии.

– Серийный убийца и вампир – одновременно? – с сомнением покачал головой Андрей. – Убитых опознали?

– Только двоих. И то хорошо, ведь эти ребята – бомжи, люди, как говорится, потерянные для общества.

– Интересный выбор… для вампира, – задумчиво заметил Андрей. – Может, он считает себя своего рода санитаром?

– Ой, и ты туда же? – Артем разозлился, его голос поднялся на пару тонов.