Ее кровная месть

– И вы хотите сказать, что Денис…

– Тяжело болен, да. Каждый из нас снабжен сложной защитной системой для выработки нужной реакции на угрозу нашей жизни. Когда мы ощущаем ситуацию как чрезвычайную, наш организм откликается мгновенно: учащается пульс, ускоряется процесс пищеварения, в кровь впрыскиваются «гормоны стресса». Этот механизм быстрого «ответа» на опасность помог выжить нашим пещерным предкам, и именно он мешает современным людям, ведь стрессы нынче стали частыми и продолжительными и способны держать нас в напряжении день за днем! Когда мы терпим, а не действуем, беспокойные гормоны напрасно мечутся в крови, разрушая наше здоровье. Поэтому некоторые люди незаметно для себя превращают жизнь в поле битвы и таким образом дают выход гормону стресса. Стресс повреждает сосуды и ведет к образованию холестериновых бляшек даже у абсолютно здоровых людей. Высокий уровень адреналина подвергает риску систему пищеварения, поэтому гастриты и язвы – постоянные спутники людей, живущих в состоянии хронического стресса. Наконец, хорошо известно, что стресс вызывает подъем артериального давления, нарушает сон. Однако он разрушителен не всегда и не для всех, а потому некоторые люди предпочитают сами вгонять себя в это состояние.

– Но зачем? – с недоумением спросила я.

– А затем, что стрессы могут быть прекрасны и благотворны, рождая вдохновение, давая человеку энергию для выполнения какого-либо трудного дела, силы для преодоления препятствий. Каждый спортсмен знает, как важно «завести» себя перед игрой. Подъем активности, расширение возможностей под воздействием стресса ощущаются как что-то очень позитивное. И вот люди начинают – сознательно или нет – загонять себя в стресс, чтобы просто приняться за дело или довести его до конца. Человек с нерешенными проблемами часто ищет встряски, и риск возникновения зависимости при этом достаточно высок. С другой стороны, некоторые мои коллеги всерьез считают экстрим одним из самых надежных способов реабилитации наркоманов после того, как они уже слезли с иглы и вернулись к обычной жизни! Обывательское существование их не устраивает, им нужен такой же «высокий градус», такая же страстность самого процесса жизни. Принципиальная разница между людьми химзависимыми и адреналинщиками состоит в том, что у последних не происходит деградации личности.

– Но вы сказали, что какой-то там специалист определяет эту зависимость именно как химическую? – прервала я Павла.

– Доктор Харт? Да, действительно, адреналиновая зависимость иногда возникает. Чаще всего как следствие дисфункции надпочечников, иногда – при нарушении обмена веществ и избытке некоторых ферментов. Те, кто этим страдает, испытывают жгучую потребность в совершении рискованных поступков. После каждого «приключения» они чувствуют себя лучше, а если лишаются этого глупого риска, выработка секреций адреналина и норадреналина в их организме подавляется, и им становится не по себе. Кстати, заметьте: болезнь Паркинсона тоже начинается с дефицита адреналина и норадреналина!

– Типун вам на язык. Какой, к черту, Паркинсон – Денису всего двадцать три года!

– А как же, скажем, Майкл Джей Фокс?

– Кто-кто?

– Актер, сыгравший главную роль в фильме «Назад, в будущее!».

– И что с ним?

– У него как раз Паркинсон. Болезнь началась где-то после тридцати лет и быстро прогрессировала, так что некоторое время он вообще не был в состоянии сниматься, и многие считали, что он навсегда выпал из обоймы кинобизнеса.

– А этот Фокс – он что, тоже был адреналиновым маньяком?

– Об этом мне ничего не известно, просто к слову пришлось. Понимаете, Агния, мне бы не хотелось, чтобы вы воспринимали проблему вашего подопечного слишком легко, потому что на самом деле это не игрушки! Денис, видимо, всегда был подвержен определенной зависимости, а то, что произошло с его матерью, и дальнейший разрыв отношений с отцом привели к обострению ситуации. Оказавшись в экстремальных условиях, организм человека начинает вырабатывать специальные вещества – эндорфины. Это, как вам известно, естественные наркотики, обладающие морфиноподобным, или опиатным, действием. Они образуются в головном мозге и вызывают у человека состояние легкого опьянения, эйфории, дают эффект обезболивания. Выделение эндорфинов запускает механизм защиты от перегрузок, стимулирует деятельность центральной нервной системы, а также временно повышает умственную и физическую работоспособность.

– Это настолько ужасно?

– Как посмотреть. Не так давно американские исследователи определили и выделили специальный ген, который в самих клетках головного мозга регулирует адреналиновую зависимость. Он провоцирует человека идти на риск, побуждает и подталкивает его к поиску острых ощущений. Азартному человеку не сидится на одном месте, он спешит жить, все время выискивая и придумывая для себя всякого рода сложности и препятствия. Но это – не главное.

– Что же тогда?

– А то, что если, как утверждает наш друг Арчибальд Харт, адреналиновая зависимость и впрямь имеет чисто химическую, а не психологическую природу, то чем дальше, тем бо?льшие встряски понадобятся нашему «наркоману». Если взять обычного торчка, ему постепенно становится мало обычной дозы, и он начинает ее увеличивать – до тех пор, пока не случится передозировка и он не отбросит коньки. То же самое и с адреналиновым маньяком.

– Разве можно умереть от избытка адреналина?

– Ну, как врач, вы должны понимать, что такой вариант не исключен – хотя, если у вашего парня здоровое сердце, доза адреналина должна прямо-таки зашкаливать, чтобы убить его.

– Это ведь невозможно, да?

– Помилуйте, Агния, кто же способен делать такие предсказания? Но я говорю вовсе не о таком, достаточно маловероятном исходе.

– Тогда о каком же?

– Потребность в адреналине становится зависимостью в том случае, если она закрепляется на физиологическом уровне, изменяя биохимию мозга и делая необходимыми постоянные выбросы гормонов адреналиновой группы. Здесь могут играть роль генетическая предрасположенность и формирование психики в детском и юношеском возрасте, однако постоянные стрессовые перегрузки, как в случае Дениса, не проходят бесследно и приводят к истощению резервных сил организма, часто вызывая проблемы неврологического характера – вегетативные кризы, развитие гипертонической болезни, инсульты. Но и это еще не самое страшное.

– Вы меня пугаете, Павел! – пробормотала я, пытаясь выдавить на губы улыбку в надежде на то, что Кобзев просто слегка преувеличивает. То, что он не попытался меня успокоить и остался совершенно серьезным, заставило меня по-настоящему заволноваться.

– Вспомните, что происходило с большинством авантюристов, обожавших экстремальные ситуации? Революционер Че Гевара, пират Мартин Фробишер, та же Мата Хари – рано или поздно все они плохо кончили. Говорят, что несчастные случаи с такими людьми происходят реже, чем с другими, но это лишь в процентном соотношении. Сами подумайте: если вы летаете на самолете раз в год в отпуск, а кто-то вынужден проводить в самолетах полжизни, так как авиаперелеты являются неотъемлемой частью их работы, – кто рискует больше?

– Разумеется, те, кто летает чаще.

– Конечно – если не принимать во внимание такие антинаучные вещи, как «судьба», «рок» или «фатум». Как говорят, кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Но это так, шутка. А на самом деле вы, конечно, правы – все работает согласно теории вероятностей. То же самое и с адреналинщиками: рано или поздно они могут попасть в такую ситуацию, когда просто-напросто погибнут. У них снижена оценка степени риска, то есть они редко по-настоящему верно могут определить, насколько серьезна опасность, – они приветствуют ее! Денис сильно рискует, так как он, к несчастью, занимается не горными лыжами, сноубордингом или серфингом и даже не гонками – он участвует в боях без правил. В нашем случае эти бои на самом деле не имеют никаких правил, так как организовываются на криминальные деньги. В этом бизнесе крутятся огромные бабки, которыми владеют очень крутые ребята – настолько крутые, что ваш Денис даже не поймет, во что он ввязался, пока не будет слишком поздно. Ставки, которые делаются в этой области, весьма высоки – гораздо выше, чем в профессиональных видах спорта. Поэтому неизбежны «договорные» бои, и Денису рано или поздно сделают «заманчивое» предложение. Мне удалось немного понять его характер за время нашей беседы, и я могу с уверенностью сказать: он не польстится на деньги, потому что для него это – спорт, чистый адреналин без всяких примесей, а материальный аспект… Что ж, он присутствует в качестве фона – только и всего.

– Это вы сейчас говорите мне, что следует подготовиться к его похоронам? – возмущенно воскликнула я. – Вы же врач, так посоветуйте, что нам делать!

– Успокойтесь, Агния, я вовсе не имел это в виду…

– Как же, не имели!

– Я лишь подчеркнул, что Денису необходима помощь – и не только специалиста, но и семьи.

– Вы же в курсе, что Люда умерла, его папаша – записная сволочь, а двоюродная бабушка…

– Я не имел в виду пожилую женщину, которая и сама-то с очень большим трудом справляется с этой жизнью, чтобы еще кому-то помочь. И уж, конечно, речь не о Викторе Агееве. Я говорил о вас и вашей семье.

Я виновато опустила глаза. В самом деле, прощения мне нет: Люда именно меня просила взять Дениса под свое крыло, а я решила, что с окончанием дела «Парацельса» закончился и срок действия данного мною обещания. Значит, вот что она имела в виду, когда писала – «позаботься о Дениске»! Она имела в виду не то конкретное дело, которым занимался ОМР, – конечно, она ведь даже не представляла, что именно произойдет, как и понятия не имела о степени участия в деле ее собственного сына! Люда либо знала, либо догадывалась о проблеме Дениса и понимала, что, оставшись один, он может увязнуть в этой своей адреналиновой зависимости.

– Не ваша вина, что вы не смогли стать Денису второй матерью, – словно читая мои мысли как открытую книгу, успокаивающе проговорил Павел. – Во-первых, он слишком взрослый для этого. Во-вторых, у него уже была мать, и заменить ее невозможно. И, наконец, в-третьих, вы понятия не имели о том, насколько серьезна его проблема. Только за то, что вы сообразили обратиться за помощью к врачу, вам уже нужно поставить памятник в бронзе!

– Лишь бы не Дениске в бронзе, – мрачно пробормотала я.

– И я вовсе не утверждал, что ему невозможно помочь. Он сейчас растерян, не уверен в том, что действительно нуждается в помощи, считает, что у него все в порядке, а вы только напрасно нагнетаете обстановку. Проблема в том, что термин «адреналиновая зависимость» до сих пор не признан официальной наукой, поэтому убедить пациента в том, что он нуждается в лечении, практически невозможно. Оптимальный вариант, если во время консультации с врачом составляется индивидуальная программа лечения, включающая в себя нормализацию давления, восстановление сна, повышение настроения и тонуса пациента с помощью правильно подобранного сочетания антидепрессантов активирующего типа.

– Антидепрессантов! – с сомнением и тревогой воскликнула я.

– По необходимости. Может статься, что это и не понадобится, но исключать такую возможность не стоит. Я могу порекомендовать вам телефон специалиста…

– Нет, Павел, так не пойдет! – перебила я. – Не думаю, что Денис согласится обратиться к другому психотерапевту – даже по вашей рекомендации. Я прошу, чтобы им занимались лично вы! Деньги – не проблема, если…

– Я ведь не из-за денег предложил подключить своего коллегу, Агния, – покачал головой Кобзев. – Просто считаю неэтичным иметь дело с пациентом, который слишком близок с той, с кем я, в свою очередь, так же близко общаюсь.

– Я все понимаю, Павел, и все же прошу согласиться: я доверяю только вам.

Психиатр с минуту молчал, пребывая в нерешительности.

– Хорошо, – вздохнув, произнес он наконец. – Пусть будет так. А вообще-то, Агния, наш мальчик неправильно выбрал профессию – отсюда и большинство его проблем. У врача, как вы понимаете, мало возможностей получить то, чего ему так недостает: надо было сразу идти в пожарные или спасатели. Возможно, в этом случае Денис и не дожил бы до старости, но его смерть, случись такое несчастье, по крайней мере, была бы не напрасной.

* * *

Женщина, сидевшая через стол от Андрея, выглядела изможденной. Ее лицо было приятным, но слегка желтоватым, и он рискнул предположить, что она больна. Андрей редко принимал жалобщиков лично – обычно ему «спускали» дела либо из Комитета по здравоохранению, либо непосредственно от майора Карпухина, когда тот понимал, что одними специалистами из органов внутренних дел им не обойтись и требуется привлечение медицинских работников. Однако Вика сказала, что эта женщина, Александра Журова, приходит уже несколько дней подряд, но до сих пор так и не смогла встретиться лично с Андреем, так как он почти не появлялся в офисе ОМР, будучи занят в клинике. Дама оказалась весьма упорной особой.

– Вот, – сказала она, едва усевшись на стул и протягивая Андрею выписку из истории болезни.

Он бегло просмотрел написанное неразборчивым почерком.

– Простите, но я не понимаю, какое отношение… – начал он, но женщина его перебила: