Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь

Принесли заказанные блюда. Осторожно разрушая умопомрачительную красоту из овощей, зелени и морепродуктов, я, в свою очередь, спросила его:

– А кто вам сказал, что я возвращаюсь обратно? Я хочу остаться здесь.

Вилка и нож в его руках на мгновение замерли.

– Макс, знаете, какой вопрос мучает меня с первой минуты, как я услышала об этом чудесном наследстве? Для чего мне его дали? – я указала пальцем на вверх.

– И вы получили ответ? – с нескрываемым оттенком сарказма спросил он, в полной уверенности, что если ему не отвечают, то не отвечают никому.

– Послушайте, несколько лет назад в России мы с мужем уже были состоятельными людьми. Конечно, речь идет не о такой фантастической сумме, но все же. И я уже жила в свое удовольствие. Знаете, чем это закончилось? Крахом. Причем не только финансовым. Я чуть не потеряла мужа. Да и сама… Лучше не вспоминать. Он до сих пор пашет, как негр, за долги. И если бы не это баснословное богатство, так продолжалось бы до самой смерти. У вас есть закурить?

Он раскрыл красивый портсигар, обтянутый черной кожей с золотым ободком.

– И что же вы хотите? – спросил он, поднося зажигалку.

Первая же затяжка меня успокоила. Правда, сигарета крепковата. В приятной компании я люблю побаловать себя более легкой. Курение для меня не вредная привычка, а символ удовольствия и хорошего настроения. Условный рефлекс сработал: напряжение ушло.

– Только пообещайте, что не будете смеяться. – Получив утвердительный ответ, я продолжила. – Я стала наследницей Бриллиантового короля, так? Я хочу стать Бриллиантовой королевой! И не в России. Я хочу вести свой бизнес здесь, в Европе. И только вы один можете мне помочь. – Естественно, я сделала ударение сразу на двух словах «вы один», потому что это было истинной правдой.

Он не засмеялся, даже не улыбнулся. Его взгляд ушел внутрь себя. В полном молчании мы закончили обед. С последним глотком вина он «вернулся» ко мне.

– Окей. Поехали.

– Куда? – недоуменно спросила я, так и не поняв, какое решение он принял.

– По магазинам. Королева должна иметь соответствующий вид.

Вне всякого сомнения, в мои планы входило обновление гардероба. Правда, я не думала, что мне укажут на это столь откровенно. Но обижаться не имело смысла, я сама просила его о помощи.

Ну, что же, кино со мной в главной роли продолжалось! Боже, как я обожала эти незабываемые кадры из голливудских киносказок, приблизительно одного содержания, где благодаря чудесному стечению обстоятельств милая и простая героиня полностью преображается, попадая в самые роскошные магазины, на радость себе, своему избраннику и, конечно, мне, добродушной, наивной и благодарной зрительнице. Правда, в моей личной сказке не хватает главного героя с обаятельной белозубой улыбкой, влюбленного в меня. Мистер Ландвер не в счет. Хоть он дал бы сто очков форы любому Ричарду Гиру, но он выполняет работу, за которую я плачу ему деньги.

Дожив до тех времен, когда в нашей стране появилось шмоточное изобилие, я любила иногда зайти в какой-нибудь дорогой московский бутик и перемерить с десяток-другой платьев, четко осознавая, что куплю только одно. И при этом главным критерием выбора будут циферки на ярлыке. Но как, черт возьми, было приятно ощущать себя голливудской героиней.

И вот они, мечты наяву! Никаких ограничений ни в количестве, ни в цене. Хотя нет, ограничитель есть весьма требовательный и взыскательный – мистер Ландвер. Только с его согласия (кивок «да»), вещь упаковывается в красивый пакет.

За четыре-пять часов я перемерила, наверное, сотню платьев, костюмов, брюк, блузок, пар обуви. Но надо отдать должное моему спутнику, без него этот процесс растянулся бы на значительно большее время и не доставил бы такого удовольствия. Из массы потрясающих своими фасонами, расцветками, фактурой вещей он выбирал именно то, что мне не просто шло, а «катило». И если вначале я придирчиво относилась к его выбору, то потом полностью на него положилась и просто дожидалась, когда он кивнет «да» или «нет».

Глядя на себя в огромные зеркала, я представляла, как поменялись бы физиономии тех девиц, с которыми я вчера летела в самолете, увидь они меня сейчас в таких прикидах. Мне казалось, что у меня вытягиваются ноги и шея. И даже ощущала жжение и зуд за ушами и подмышками – признак роста этих главных деталей женского тела (я имею в виду ноги и шею). Но тут что-то загудело в голове, и я поняла, что это мои любимые мозги подают сигнал, что без них бесполезно возлагать большие надежды на шееногую конструкцию.

Я уже прилично устала, а мой спутник методично обходил магазин за магазином, не забывая о таких мелочах, как ремни, шарфики, сумки, сумочки и прочая милая женская дребедень. Напоследок он оставил посещение салона дамского белья. Подойдя к его дверям, я ожидала услышать вежливую фразу: я подожду вас здесь (или неподалеку, или в машине, или в той забегаловке, все равно где). Но он совершенно спокойно прошел вместе со мной внутрь. И пока я с раскрытым ртом разглядывала это шелково-кружевное великолепие, он уже отдавал распоряжения продавщице. Когда меня пригласили в примерочную, там лежала гора белья. Мистер Ландвер сделал мне единственную уступку: окончательный выбор из того, что уже выбрал он сам. Я еще раз поразилась точности и тонкости его вкуса и стиля. А может, они совпадали с моими?

– Когда мы отправимся в банк?

– Завтра.

– Хорошо, тогда завтра я с вами расплачусь, – зевая, сказала я, устраиваясь на диване в гостиной, после того, как бесчисленное количество пакетов и коробок всевозможных размеров и расцветок было брошено в спальне.

– Совсем не обязательно. Я расплачивался вашими деньгами. – И он протянул мне кредитку. – Это ваше.

Я стала крутить ее в руках.

– Это деньги, выделенные на ваши поиски. – Пояснил он. – Вы нашлись, следовательно, можете распоряжаться ими сами по своему усмотрению.

– Там еще что-нибудь осталось? – С сомнением спросила я.

– Не волнуйтесь. Хватит еще на десяток подобных shopping.

Да, ты прав, в русском языке, пожалуй, адекватного слова такому мероприятию и не подберешь.

– Тогда, – я протянула ему карточку обратно, – оставьте ее у себя. Ведь вы же у меня на службе, и нам вместе предстоит бывать в различных местах.

Он хотел что-то сказать, но зазвонил его мобильный и он, извинившись, вышел из комнаты. Я решила подождать его возвращения, прикорнув на вышитой диванной подушечке. Что было дальше, не помню. Я крепко спала.

Где я? Что это за комната? Почему я лежу одетая в платье? Я люблю носить брюки, а спать в пижаме. Какой мягкий и теплый плед!

С портрета на меня смотрел благообразный пожилой человек в элегантном костюме-тройке.

Здравствуй, Самоэль! Извини, что в таком виде. Но с непривычки я устала от той жизни, под которую ты меня подписал.

Где-то слышались приглушенные голоса, звуки льющейся воды и позвякивание посудой. На часах было восемь. Наверное, мой управляющий соображает что-нибудь на ужин…

Каково же было мое удивление, когда, подойдя к дверям кухни, я увидела его в обществе миловидной девушки. Он сидел за красиво сервированным столом, держа в руках газету, одновременно обсуждая что-то с этой девицей.

– Good morning, – обратилась она ко мне первой, заметив меня в дверном проеме. Подняв голову, Макс не сдержал насмешливой улыбки:

– Доброе утро, леди Кэтрин!

– Утро? – в недоумении спросила я. – Сколько же я спала?

– Много. Но вам это на пользу. Знакомьтесь. Ваша помощница по дому – Мэри.

Ой, как здорово! Всю жизнь мечтала не делать эту противную домашнюю работу: готовить, убирать, стирать. А как я ненавижу гладить!

– Мы едем в банк. Вам хватит часа, чтобы собраться?

Хватит ли мне часа? Дорогой мой, да я за десять минут могу умыться, одеться и накраситься. Вот только похожа буду на инженера-экономиста с моего родного завода. Конечно, чтобы выглядеть достойным клиентом солидного лондонского банка, собираться нужно час, никак не меньше.

Иду в спальню, чтобы в одном из брошенных там пакетов подыскать какой-нибудь элегантный сногсшибательный наряд. Как вдруг с ужасом вижу, что ничего нет. Комната стерильно пуста! Даже ни одного намека на то, что еще совсем недавно весь пол был заставлен кошелками, цена содержимого только одной какой-нибудь из них равнялась всем тратам, какие я делала за месяц, а то и два.

Может, я что-то перепутала? Или мне все приснилось? Может, это эксперимент такой? «Мы изучаем психологию человека из страны с непонятной душой, у которого не было ничего, а потом разрешили иметь все. Что же его непонятная душа захочет? А ей захотелось банального, дорогих тряпок. Результат отрицательный».

В ступоре я села на кровать. Взгляд уперся в раскрытую настежь дверь гардеробной, которая еще вчера была пуста. Сейчас там что-то висело.

Так вот же они, мои новые бесценные шмоточки! Как вас аккуратно развесили и разложили! Дудки! Никаких экспериментов! Моя еврейская, воспитанная на русский манер, а потому непонятная душа очень хорошо знает, чего хочет. Другое дело, что без этих тряпочек она желаемого не достигнет. А вот мой «вчерашний день». Тебя повесили в самом дальнем углу.

Я прижала к груди свой турецкий костюмчик, который перед самой поездкой купила на вещевом рынке по космической, как мне тогда казалось, цене. Ты мне еще пригодишься, милый!

Когда я вновь предстала перед взором моего «неумолимого критика», вся дышащая свежестью и уверенностью в своей неотразимости, в изумительном строгом серовато-лиловом костюме, синих туфельках и с элегантной сумочкой такого же цвета в руках, он на мгновение оторвался от газеты, окинув меня взглядом с головы до ног, и, возвращаясь к чтению, буднично проговорил: