Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь

– Я заказал вам очередь к парикмахеру и на маникюр-педикюр. Все остальное по вашему желанию.

Ощущение легкости и воздушности почему-то сразу исчезло. Завтракать не хотелось. Бабочка, только что расправившая свои радужные крылья, сложила их и вновь превратилась в серого мотылька. А может, я больше похожа на павлина, распустившего свой хвост не ко времени и не к месту?

Размышления на эту тему прервал Макс:

– Кэтрин, вы должны быть уверены во всем. Даже в качестве шва на вашем нижнем белье.

Все-таки павлин! А так хотелось безмятежно порхать каким-нибудь махаоном.

Посещение банка вначале показалось нудной и утомительной процедурой. Бесконечные подписи разных бумаг о переводе всех счетов мистера Штокмана на мое имя, банковские декларации, заказ кредитных карточек, чековых книжек, какие-то программы (здесь один процент, там другой). Без моего адвоката мне пришлось бы туго, он разбирался в этом на раз.

Мягкие вкрадчивые голоса, тихие бесшумные движения. Бумаги, бумаги и снова бумаги. Цифры на счетах уже не вызывали у меня восторженного удивления, как будто я всю жизнь знала, что рано или поздно все состояние моего дедушки-миллионера перейдет ко мне. И сейчас происходит обыкновенная формальность. Мне эта бумажная канитель уже порядком надоела, как вдруг встал вопрос о сейфе: если миссис Кремер желает ознакомиться с его содержимым, то не будет ли она столь любезна пройти ряд процедур, необходимых для идентификации?

Конечно, будет любезна! Какие могут быть вопросы? Вот это уже интересно!

Когда я вернулась к Максу из помещения, где у меня сканировали отпечатки всей ладони, отдельных пальцев и радужки глаз, то все время ожидания, пока эти данные введут в компьютер и разрешат войти в хранилище, я потратила на его уговоры. Пусть он разъяснит служащим банка их недоработки в системе безопасности: у меня не взяли анализ мочи, а также почему-то не посмотрел гинеколог. А у мужчин следовало бы брать анализ спермы. Он внимательно посмотрел на меня:

– Кэтрин, почему вы нервничаете?

– А вы знаете, что там лежит, за семью печатями?

– Скажем, догадываюсь.

– Я хочу, чтобы вы тоже посмотрели, что там.

– Вы с ума сошли! Во-первых, меня туда не пустят. А во-вторых, существует определенная этика. Того, что там лежит, Самоэль не показывал никому.

– Ах, скажите, какой он вдруг стал этичный! А нижнее белье женщине выбирать, это – этично?

– Вы обиделись?!

– Нет, я счастлива! Короче, объясните им, что я хочу, чтобы вы, как мой адвокат, тоже ознакомились с содержимым сейфа. Я думаю, устроить такой просмотр для них не проблема.

Я положила руку на его, сложенные на кейсе.

– Макс, поймите, вы единственный человек, который во всем разбирается, единственный, кто может мне все объяснить и единственный, кому я доверяю.

Сказать, что я обомлела от того, что обнаружила в железном ящичке, вытащенном из сейфа, это значит, ничего не сказать. У адвоката было тоже крайне удивленное лицо. Но связано это было, как мне показалось, с тем, что он увидел не совсем то, что ожидал.

Что же я говорила сама себе в самолете пару дней назад, что мне до Монтекристо далеко? Нет, я была от него в двух шагах!

Перед нами, играя всеми гранями, всеми мыслимыми и немыслимыми цветами и оттенками, лежала неимоверная красота. Бриллианты, изумруды, сапфиры, топазы, жемчуга. Перстни, серьги, браслеты, диадемы, колье, броши. Явно очень, очень старинной работы.

– Сокровища кардинала Спада! – решила я пошутить в такой момент.

– Что, что? – переспросил Макс, не в силах оторвать глаз от этого блеска.

– Наследство графа Монтекристо!

– Нет. Скорее всего «испанское наследство».

– Что, что? – теперь уже не поняла я.

Мы, молча, сидели в машине. Совместить тот сказочный блеск и его обилие с реальностью жизни за окном автомобиля оказалось сложно. Еще сложнее было осознать, что теперь его источник принадлежит мне.

– Что это было? – спросила я, все еще пребывая под гипнозом сказочных картин.

Макс ответил не сразу, видимо сводя в уме различные обрывки информации.

– Скорее всего, это наследство жены Натана, Бель. Ее семья очень гордилась, что их предки настоящие сфарадим. – Увидев мой непонимающий взгляд, он разъяснил. – Это на иврите…

– Только не говорите, что мне нужно учить и его, – перебила я своего адвоката под воздействием инстинкта самосохранения. – Я неоднократно бывала в Израиле и знаю, что такое иврит. Даже закончила курсы для начинающих. Но у меня от него болит голова.

– «Сфарад» на иврите означает «Испания». Есть ашкеназим, то есть европейские евреи, ну и так далее. Семья Изабеллы была очень состоятельной. Но я не думал, что их высокое мнение о себе имеет столь реальное основание. – И он опять ушел в свои мысли.

Ничего себе, наследство испанских евреев! У меня захватило дух. Лет этим камушкам, по самым скромным подсчетам, пятьсот-шестьсот. Дай-ка вспомнить. В средние века католическая церковь Испании объявила евреям очередную войну не на жизнь, а на смерть, обвинив их во всех смертных и бессмертных грехах. Такая ненависть объясняется очень просто – их католическим величествам, испанским королям, претендующим на мировое господство, позарез были нужны деньги. На конфискованное еврейское богатство, отобранное самым бесстыдным образом, была оснащена экспедиция Колумба. Многим евреям тогда пришлось расстаться не только со своими материальными ценностями, но и с жизнями. Видимо, предкам Изабеллы повезло. Наверное, эти камни могут поведать столько печальных и страшных историй. Да, это уже не Дюма, а скорее Фейхтвангер…

Макс первый вышел из комы:

– Кэтрин, вы хоть представляете, сколько это стоит?

Я отрицательно замотала головой.

– Этому цены нет!

– Значит, я была права! Банковская система не доработана – у меня зря не взяли дополнительные анализы.

Он оценил мою шутку. Блеск перед глазами исчез. Макс завел машину, и мы плавно влились в городской поток.

– Мистер Ландвер, – осторожно начала я, – а ведь вы ожидали там увидеть совсем другое, не так ли?

– Вам показалось, Кэтрин.

Ничего. Ты раскроешь мне и эту тайну! Но он поведал мне совсем другую историю.

– После смерти родителей Бель стала единственной наследницей, так как все ее братья погибли в разное время при разных обстоятельствах. После этого Самоэль настоял, чтобы был составлен договор о совместном владении супругами всем имуществом. Я же его и составлял.

– Зачем? – удивилась я.

– Брак оказался удачным. – При этих словах на лице самого Макса появилась горькая усмешка. – Владельцы огромных состояний, Бель и Натан, очень любили друг друга. Единственная проблема – отсутствие детей. Старик не хотел и боялся развода. Именно он был инициатором усыновления ребенка. Самоэль любил сына и делал все, чтобы его поддержать. Тем более, что ситуация была ясна: именно этот усыновленный наследник получит все. Общим владением старик хотел еще больше сплотить семью. А в итоге все досталось ему. А теперь вам, Кэтрин.

– Вы составляли договор и ничего не знали о сокровищах?

– О них не знал никто, кроме членов семьи.

Лежа в постели, я долго ворочалась, размышляя о том, как сложно и трагически складывались судьбы совершенно разных людей, чтобы сейчас это несметное, фантастическое богатство, накопленное и сохраненное не одним поколением их предков, оказалось в руках обыкновенной, ничем не примечательной женщины из далекой и незнакомой им России.

Неужели, я – точка сборки энергетических каналов всех этих душ? А может быть, когда-то, в другом своем воплощении, я уже владела этим сокровищем, и теперь возвращаю его себе же? Нет, сейчас это не имеет никакого значения. Вопрос состоит в том, для чего мне его дали? Ну, не просто же так. Первая попытка не удалась. А вторая? Высота-то вон какая, заоблачная. Но теперь я падать не буду. Не буду!!!