Зоя, или На перекрестках судьбы

Но тут дверь в хлеборезку открылась и в нее вошло несколько ребят из 9 и 10 классов, пришедших к Славке на подмогу. Один из них здоровяк по прозвищу Сан Саныч, подошел к Коку и поставив ему ногу на спину сказал, что если он еще хоть раз будет приставать к девчонкам, то получит сполна, достанется Коку от каждого из них.

После этого случая Кок приутих и больше к девочкам не приставал.

С тех пор Зоя подружилась со Славкой, он стал ее верным другом и рыцарем. Как он оказался в детдоме никто не знал, кто-то говорил, что его отца зарезали в поезде и выбросили по дороге, но всех обстоятельств не знал никто. Из девочек подруг у Зои не было, Зина по-прежнему липла к ней, но ее назойливая болтовня и сплетни откровенно раздражали Зою и она как-то прямо ей об этом и сказала, хмыкнув Зина ответила – Хорошо быть такой красивой как ты, все мальчишки хотят дружить с тобой. – На что Зоя спросила

– И с чего ты взяла, Зина? —

– Как же… скольких до тебя Кок перелапал, а заступились только за тебя.-

– Вам надо было сказать директору, что он пристает к вам… сами виноваты. – ответила Зоя.

– Много ты знаешь… Он, Кок директрисе сумки продуктами набивает. Каждую неделю по огромной сумке перед привозом новой партии продуктов. Да и девчонки сами некоторые помалкивали, он их тоже подкармливал… Ты новенькая, а я здесь давно и много чего знаю. – с этими словами Зина пошла прочь, оставив Зою одну.

Но все же было и хорошее. Именно в детдоме Зоя увлеклась театром, они с бабушкой ходили в Томске в местный театр и в кино, но по-настоящему, с миром театра Зоя соприкоснулась именно в интернате, что и послужило отправным моментом для принятия решения кем быть. Зоя решила, что она хочет стать актрисой и после окончания интерната она поедет в Москву, поступать в театральный институт. А дело было так…

В их поселке рядом с интернатом поселился вышедший на пенсию актер томского драмтеатра, Константин Федорович Неверов, было ему уже за семьдесят и был он очень одинок, его жена, тоже актриса умерла, а детей у них не было. В наследство Константину Федоровичу достался крепкий теплый дом в поселке и как-то так произошло, что он пришел в интернат и предложил организовать для воспитанников драмкружок, а работать он готов и бесплатно. Директриса предложение приняла, а взамен предложила Константину Федоровичу прикрепиться к их интернатской столовой, на что он совсем не рассчитывал, но был, конечно, весьма обрадован, потому что готовить ему еду было совсем некому. Так вот, с появлением такого истинно культурного и высокообразованного человека в интернате произошли изменения в жизни по крайней мере двоих девочек, – Зои и Зины. Запись в кружок была для всех желающих, кто-то приходил, затем бросал, переключившись на что-то другое, но среди всех воспитанников настоящими талантами выделялись только двое: Зина и Зоя. Беда была только с мальчишками, никто не хотел идти в драмкружок по причине зажатости и страха перед публикой, а если точнее, из робости и стеснения. Зина с Зоей тоже не сразу побороли в себе эти страхи, но увлечение театром захватило обеих с одинаковой силой; прекрасную и утонченную Зою и грубоватую дурнушку Зину. А без мальчишек, ну никак! Хотели поставить сцены из «Ромео и Джульетты», но без Ромео нет и Джульетты. Не играть же Зинке Ромео! Хотя, надо признать, что у нее и это получилось бы. Сценки из Чехова, поставленные Константином Федоровичем с участием Зины и Зои, собирали весь интернат и даже жителей из поселка. Люди, проживавшие вдали от культурного центра – Томска, кроме фильмов в клубе по выходным ничего не видели. Так, что именно в драмкружке интерната открылись Звезды: Зоя Бурмина и Зина Тутырина. А с Ромео произошла такая история…

Зоя очень хотела сыграть Джульетту, она знала многие диалоги из этой гениальной пьесы Шекспира наизусть на языке оригинала, когда-то много раз перечитывала их бабушке, иногда поправлявшей ее. Но не было у них Ромео, только один мальчик был в драмкружке, но он был заметно младше, намного ниже Зои ростом и совсем не подходил на эту роль. И вот печальная и грустная Зоя поделилась своей печалью и грустью со Славкой

– Ты все говоришь, что на все пойдешь для меня, а вот в драмкружок к нам не записываешься, а нам так нужен Ромео! К своему стыду Славка Шекспира не читал и о «Ромео и Джульетте» слышал что-то весьма отдаленное на уроке литературы. Он взял в библиотеке книгу Шекспира и прочел ее. После прочтения Славка подошел к Константину Федоровичу и попросил, чтобы тот взял его на роль Ромео.

– Так сразу и Ромео? Не рано ли замахнулись на Шекспира, молодой человек! – с иронией спросил видавший виды актер драмы, Константин Федорович.

На что, немного смутившийся Славка ответил

– У вас ведь нет никого на эту роль, а Зое хочется сыграть Джульетту! —

Константин Федорович решил рискнуть. Раз чувство влюбленности привело этого, с виду такого неотесанного парня, в драмкружок, значит все получится, так как нельзя сыграть любовь без влюбленности в героиню. И он оказался прав!

На репетициях скованный, долговязый, вечно незнающий куда девать руки Славка, долго не мог почувствовать себя молодым жителем Вероны, да еще и из аристократической семьи. Зоя была в полной растерянности, а присутствующая на репетициях Зинка, игравшая Кормилицу, буквально умирала со смеху, да так, что Константину Федоровичу пришлось ее серьезно урезонить и выпроводить из зала в коридор.

И все же премьера состоялась! Для платьев были пожертвованы шелковые гардины и тюль с окон, были изготовлены маски из бархатной бумаги. В сцене на балу, когда Ромео влюбляется в Джульетту и снимает перед ней свою маску, Зоя с длинными до пояса каштановыми волосами, перевитыми жемчужными бусами и глазами цвета изумруда была настолько хороша и ослепительна, что в зале буквально можно было услышать как за окном падают снежинки, а потом раздался гром аплодисментов. Надо было видеть лица людей, сидящих в зале!

Сцену на балконе, решили не ставить, так как ее не утвердила директор, уж слишком она эротична и предполагает объятия и поцелуи, что совсем не соответствует их учебному заведению. С ней не стал спорить сам Константин Федорович, хотевший поначалу напомнить директорше, что Зоя старше Джульетты почти на два года, но он благоразумно промолчал. А сцену на балконе отрепетировал с Зоей и без участия Ромео… Она пригодится Зое при поступлении в театральный ВУЗ, но это будет гораздо позднее.

Закончилась долгая сибирская зима, весна наступала нехотя, снег местами пролежал до самого мая и лишь после праздника Победы солнце начало припекать по-весеннему. Ребята работали на земельном участке, принадлежащем интернату, на котором выращивали овощи для столовой. Правда, неизвестно куда уходила большая часть выращенного урожая, на интернатском столе овощей-фруктов было негусто, да и зелени тоже.

А Славка нашел где-то поляну с пролесками и Зоя постоянно находила маленькие букетики цветов то у себя в парте, то на прикроватной тумбочке или на обеденном столе в столовой. Затем были ландыши, которые сменили сибирские жарки, но это уже ближе к середине лета…

Впереди последний выпускной класс, Зоя твердо решила ехать в Москву поступать в театральный, она начала серьезно готовиться к поступлению вместе с Константином Федоровичем, который верил в Зою. Ну, а следом за Зоей и Зина тоже потянулась туда же, в артистки. Константин Федорович хвалит ее и говорит, что из нее получится характерная комедийная актриса, а его похвалы дорого стоят. Только один человек не в восторге от поступления Зои в театральный, Славка. – Он-то за ней в актеры не пойдет, это уж точно. И права Зинка, уедут они и все, прощай дружба и любовь! А Зоя станет настоящей звездой сцены, он уверен в этом. А ему до нее, как до звезды на небе… – Славка все больше грустит, хотя старается и не показывать вида, особенно при Зое. А она вся в мечтах о сцене и ничто, и никто не сможет ее от этой мечты заставить отказаться.

И все же у них есть еще один год совместного пребывания в интернате и этот год они будут вместе. Но, как уже было сказано, в жизни бывают и вещи непредсказуемые.

Как-то во время дежурства по столовой Зоя увидела в дверях кладовки кабанистую фигуру Кока, который приближался к ней. Внутри у Зои все сжалось, она знала, что Славка с ребятами занят на разгрузке картофеля и не может уследить за ней. Но Кок еще издалека начал

– Да не бойся ты… я ж серьезно к тебе, я ж жениться на тебе хочу! Как исполниться тебе восемнадцать, так и распишемся! Я тебя как на сцене увидел, так спать с тех пор не могу, вот ты где у меня, он стукнул себя по своей мясистой груди под белым поварским фартуком. Зоя не сдержалась и может впервые в жизни расхохоталась так, как никогда раньше, настолько нелепым и смешным показался ей этот жест повара. А он рассвирепел

– Брезгуешь, артистка! Мы одни, а ключик вот он! – и Кок показал ей связку ключей. Твой охранник далеко и не видит, как я тебя сейчас на этом столе разложу, – с этими словами Кок потянул к Зое свои ручищи, схватив ее, бросил на огромный разделочный стол в кладовке и стал задирать на ней юбку, так и не успев запереть дверь. В этот самый момент кто-то со всего маха огрел Кока огромной сковородой по голове. Кок обмяк и упал на кафельный пол, как подкошенный, а на поварской белой шапочке разрасталось ярко-красное пятно. Зоя в ужасе смотрела на Кока, потом перевела свой взгляд на Славку.

Славка стоял белее муки, рассыпанной на разделочном столе во время неравной борьбы Зои с Коком, в руках у Славки была большая сковорода. Тут в кладовку зашла уборщица и увидев на полу окровавленного повара закричала в голос. На ее крик прибежали работники кухни и схватив Славку, поволокли к директору интерната Марии Васильевне, которая проработала в этом учреждении больше двадцати лет. Мария Васильевна вызвала милицию, Славку посадили в милицейский УАЗик и увезли в отделение, а Зою стал допрашивать в присутствии директора интерната другой милиционер.

О том, что произошло во время ее дежурства по кухне в кладовке, Зоя рассказала все как было. Приехала скорая помощь, которая забрала Кока в больницу. Следователь составил протокол, который подписала Зоя, директор Мария Васильевна и кто-то из сотрудников интерната. Когда милиционер уехал и все стали расходиться, Мария Васильевна попросила Зою задержаться. Когда все вышли из директорского кабинета, она открыла окно и закурила в присутствии Зои. Закончив курить, Мария Васильевна тяжело глядя на Зою, произнесла

– А все из-за тебя, артистка! Всех мужиков с ума свела! И никакая ты не Зоя Бурмина, а Изольда Гольфштадт, и комсомола тебе не видать, и в Москву ты поступать не поедешь, так и знай! Заварила кашу! – Директорша презрительно бросила на Зою взгляд, затем понизив голос продолжила

– Но я тебе дам шанс, меняй показания пока не поздно, дескать шашни у тебя были с Чубаровым на кухне и Толе случайно из-за ревности досталось сковородой по голове. Тебе ничего не будет, да и Ромео твоему, вы несовершеннолетние, а меня затаскают теперь. Да и девчонкам скажи, чтобы они рот на замке держали про приставания на кухне, сами сучки виноваты, знаю я, повидала многое здесь за двадцать лет! От матерей-шалав шалавы и родятся. А тебе советую крепко подумать, иначе тебе Москвы не видать и денег на дорогу тоже, так и знай! Иди с глаз моих! – Директорша рукой указала Зое на дверь.

Зоя не пошла на обед, а просидела до тихого часа в отдаленном уголке парка, среди кустов шиповника. Вдруг она услышала голоса девчонок, которые искали ее и нашли здесь, в заброшенной беседке посреди колючих зарослей. Их было трое: Зинка, Лена Иванова и Нина Кравцова, все они – ее соседки по столу и спальной комнате. Девчонки стали расспрашивать Зою, что все же произошло на кухне сегодня во время дежурства, но Зоя молчала. Зинка протянула Зое котлету с хлебом, которую ей удалось спрятать и вынести из столовой. Зоя была голодна и поборов брезгливость, молча съела ее. Затем они увели Зою с собой, так как нарушение распорядка и неявка на дневной сон, обязательный во время каникул, являлись тяжелыми проступками, а Зое и так досталось по полной.

В тихий час Зоя лежала на кровати, свернувшись калачиком и зажав в кулаке бабушкино кольцо. Она все же собралась с душевными силами и не позволила страху и растерянности заползти внутрь себя, вспомнив бабушку и историю их семьи. Она твердо решила, что показания менять не будет, несмотря ни на что, ну, а девчонки.., пусть каждая за себя решает.

Состоялся суд, где обвиняемым был Славка Чубаров и ему реально грозила колония для несовершеннолетних. После выступления потерпевшего – Кока или Анатолия Петлицына, от которого судья долго не могла добиться чего-то вразумительного, свидетельствовала директор интерната Мария Васильевна, из показаний которой следовало, что во всем виновата Изольда Бурмина, именно она своим неподобающим поведением и даже распущенностью, затеяла ссору между обвиняемым и потерпевшим, недаром ее не приняли в комсомол, что было неправдой. Судья, молча выслушав показания директора, задал вопрос Зое

– Что Вы можете сказать в свое оправдание? – На что Зоя ответила, что лучше спросить у воспитанников интерната. —

Судья выписала нескольким воспитанникам повестки для дачи показаний, а также Нине Гавриловне Минаевой, классному руководителю Зои.

На следующее заседание суда явилось четверо воспитанников: двое парней и две девушки, к которым Кок приставал. Девушки дали показания против Кока, а парни подтвердили их показания, напомнив Коку в глаза, как они не раз ловили его за руки, когда он приставал к девчонкам. О Зое все говорили только хорошее и Мария Васильевна сидела пунцовая, опустив в пол глаза. Короче, Славку оправдали по всем статьям, а вот Марию Васильевну вместе с Коком уволили из интерната. Ее место заняла Нина Гавриловна, классный руководитель Зои, которая выступила в ее защиту. Эта история попала в местные газеты, в общественной жизни Томска и области произошел резонанс, дошедший до властей города. И вот, в один из дней в интернат приехал мужчина в военной форме, друг, погибшего при задержании преступников отца Славки, и увез его с собой. Как потом выяснилось, он помог устроить Славку на учебу в военное училище. Так они и расстались, Зоя Бурмина и Славка Чубаров, их пути разошлись по разным жизненным дорогам, что часто бывает в ранней юности.

Жизнь в интернате потихоньку наладилась и все старались не вспоминать о случившемся. Несколько дней спустя, новый директор интерната Нина Гавриловна подошла к Зое и протянув ей лист бумаги сказала

– Пиши заявление о принятии тебя в комсомол. —

Зоя подняла на нее удивленные глаза.

– Уверена, ты достойна. Ты стойкий, верный друг и товарищ. Комсомол только выиграет от таких как ты, пиши! – Она сказала так твердо и уверенно, что Зоя тут же написала заявление и отдала его в руки Нине Гавриловне. На собрании Зою утвердили единогласно, так она и стала комсомолкой.

Сибирское лето короткое, пролетело быстро, наступил новый учебный год. Весь 10-й выпускной класс Зоя готовилась вместе с Константином Федоровичем к поступлению в театральный, вместе с ней готовилась и Зина, воодушевленная успехами и похвалами в свой адрес. Успех был очевиден и ребята потянулись на занятия драмкружка, теперь все ждали новых постановок, а люди из поселка приходили вместе со своими детьми посмотреть спектакли. Приезжал из газеты корреспондент и написал статью о драмкружке в интернате, там же была опубликована большая фотография Зои с Зиной, а так же и остальных участников самодеятельности. Завязалась творческая дружба с Томским драмтеатром, который стал приглашать воспитанников детдома на свои спектакли, да и сами приезжали к ним с выступлениями и преподнесли в дар интернату костюмы, кое-какие декорации и предметы бутафории. Константин Федорович был горд и счастлив за своих воспитанников, ребята жадно потянулись к искусству. После репетиций он часто рассказывал, как ездил с бригадой артистов на фронт выступать перед красноармейцами и как несколько раз чуть не попал в плен к немцам. Послушать приходили все сотрудники интерната, приводили своих детей, а Нина Гавриловна распорядилась, чтобы на «театральных вечерах» всегда был чай с баранками и карамелью, ей искренне хотелось, чтобы интернат стал для ребят пусть общим, но родным домом.

Зоя получила письмо от Славки, в котором он писал, что поступил в военное училище, ему нравится, ну а так ничего нового, много занимает времени физподготовка. Короткое мальчишеское письмо, написанное торопливым острым почерком. Были и другие от него письма, тоже короткие и по-военному четкие. Зоя всегда быстро отвечала на его письма и была обрадована, получив от него фото в курсантской форме. Своей фотографии у нее не было, поэтому она отослала Славке вырезанную из газеты, где они вдвоем с Зинкой. Так незаметно и подошел к концу последний год обучения Зои в интернате. В аттестате у Зои были одни пятерки, характеристика тоже была отличная, а у Зины в основном тройки, но она была окрылена успехами в драмкружке и похвалами Константина Федоровича, поэтому ничто не могло остановить Зину от поездки в Москву поступать учиться на артистку, тем более они едут вместе с Зоей!

Томск от Москвы далеко, билеты на самолет не достали, поэтому пришлось ехать поездом почти трое суток. Спасибо Константину Федоровичу, позвонил своей старой знакомой в Москву, чтобы она приютила у себя двух девчонок на время поступления в институт, не ночевать же им на вокзале.

Нина Гавриловна выдала девчонкам деньги, чтобы им было на что жить первое время. На вокзал провожать девочек пришли ребята из интерната и Константин Федорович, который успел незаметно сунуть в руку Зои деньги и прежде чем она опомнилась, заторопился к выходу вагона.

Поезд, качнувшись, тронулся, впереди долгий путь по огромной стране, девчонки припали к окну, чтобы в последний раз помахать рукой, провожающим их ребятам, и старому учителю и наставнику Константину Федоровичу.

Вот и Томск позади, а впереди новая взрослая жизнь недавних воспитанниц детдома, а сейчас абитуриенток, жаждущих поступить и никуда-нибудь, а в театральный институт в далекой неведанной столице.

Глава 3

И вот они в Москве, после трех суток пути, вышли на перрон Ярославского вокзала. Багаж у них невелик, в детдоме выдали обоим по походному рюкзаку, а также по алюминиевой ложке и эмалированной кружке и сухому пайку на несколько дней. Зоина семейная реликвия, серебряная ложка пропала сразу по прибытии ее в детдом, кто-то украл ее из прикроватной тумбочки. Хорошо, что цело бабушкино кольцо, с которым Зоя никогда не расставалась. Как-то на медосмотре врачиха посмотрела на висящий на шее Зои шнурок и спросила – Ты что крест носишь? – затем взяв в руки кольцо на шнурке, крепко завязанном на шее Зои и приняв его за стекляшку, отпустила. А вот ложка пропала. Жаловаться Зоя не стала, понимая, что в бытность директорства Марии Васильевны, это бесполезно. А платье, сшитое руками бабушки и в котором Зоя поступила в детдом ей вернули. Платье ей было немного коротковато, так как за два года Зоя подросла, но можно было его удлинить за счет подпушки. Это платье из шотландки с большим воротником Зоя любила как память о доме и бабушке. В рюкзаке были и зимние вещи: пальто и обувь, так на первое время можно будет обойтись тем, что им выдали в детдоме.

Поступать решили в ГИТИС, конкурс туда огромный, казалось, что все красавцы и красавицы страны съехались сюда и если выразиться научным языком, то плотность или количество красивых людей на один квадратный метр старинного особняка, в котором располагался ГИТИС, просто зашкаливала! Поэтому карт-бланш был Зине обеспечен, лишь она и еще одна дурнушка были замечены на экзаменах. Сначала Зинка расстроилась, но поговорив с одной из красивых абитуриенток узнала, что красота как раз и является причиной многих отказов в поступлении и на одной красоте выехать невозможно, тут надо поразить именно талантом и яркой индивидуальностью, так что Зина скорее в выигрыше, а при ее уморительной мордахе считай, что поступила, успокоила ее красивая абитуриентка!

Зинка пошла первой, а Зоя ожидала вызова в коридоре. Народу было много, просто встать некуда, поэтому отбор происходил быстро. Иногда и одной минуты для экзаменаторов – театральных метров было достаточно, чтобы сказать – Спасибо, Вы свободны! – Но Зине на просмотре удалось удержать на себе внимание комиссии и ее допустили к следующему туру.

Когда Зоя предстала перед приемной комиссией, ей показалось как кто-то прошептал, – Вот и еще одна красавица, и куда нам столько… —