Ген хранитель

Первым впечатлением зрителя будет иллюзия, что он смотрит спектакль – можно воспринимать это всего лишь как новый вид развлечения, сверхреалистичного искусства, более совершенного, чем гибрид театра и кино. А можно, наблюдая скрупулезно восстановленные, без прикрас, фрагменты своей и чужой человеческой жизни, понять, наконец, какие-то важные моменты событий в биографии и причинно-следственных связи в том, что происходило – иногда это приятно и волнительно, иногда тяжело.

С философской точки зрения доктор Ро воспринимал свое изобретение как открытие новой формы бессмертия. Ведь все, что происходило с человеком с рождения до последнего вздоха, гипотетически сможет хранится бесконечно долго в виде биоматериалов мозга или уже сразу в оцифрованном виде. Новый вид истории – реальная судьба живших на земле реальных людей.

Таким образом, доктор Сто Одиннадцать приблизил человечество к тому, что все, что происходило с людьми, при условии, что есть возможность провести скрининг их мозга, никуда не исчезало и могло быть воспроизведено и визуализировано. И даже это не стало бы финальной точкой в исследованиях. Ученые в будущем смогут из клеток мозга живого человека считывать дифференциалы информации – сведения о том, что происходило с предками этого человека до того, как они стали родителями.

Ро бережно достал из криогенной камеры биокассету с записью информации, добытой из скрининга собственного мозга, и вставил её в дешифратор. Оптоволокно от передатчика дешифратора тянулось в толщу горы, там как раз и находился каскад синхрофазотронов. Из недр горы по толстым кабелям в кабинет доктора Одиннадцать через четверть часа вернулась уже математическая модель информации. Подсоединив кабель к новому, еще не обрамленному в прозрачный полимерный корпус Ро-синтезатору, и надев линзы со встроенным ай-треккером, доктор Одиннадцать приготовился смотреть кино. Или спектакль. Или свою жизнь.

Сначала шли одни помехи и изображение было неустойчивым и невнятным. Доктор Одиннадцать взглядом изменил входные настройки и установил на дешифраторе точное время, 25 апреля 2025 года. В углу лаборатории на специальной площадке, заполненной туманоподобной субстанцией появилось трехмерное изображение. С каждым мгновеньем оно становилось все более четким.

Глава 4

2025 год. Пенсильвания. Теория относительности

«Ты стоишь на куске камня с раскаленным центром, который летит с бешеной скоростью в неизведанное пространство бесконечно расширяющейся Вселенной. Как при этом ты можешь чего-то бояться?» (из сети)

Ро ехал в своей инвалидной коляске-капсуле по дорожке медицинского центра в Пенсильвании был солнечный апрельский день. В воздухе стоял дурманящий запах прелой сосны, которую подсыпали к подножию деревьев в качестве удобрения. Заливисто щебетали птицы, и бутоны кустарников и цветов только-только раскрылись.

На скамейке сидела необыкновенно красивая и бледная девочка. У этой скамейки и рядом с этой красавицей невозможно было не остановиться.

– Hallo! I`m Ro[6 - (английский) Привет! Я Ро.]! – даже такие простые слова очень тяжело давались мальчику, все его тело потрясывалось, подросток всего несколько месяцев назад научился с горем пополам ворочать языком и поэтому говорил как робот:

– Who are you?[7 - (английский) Кто ты?]

– Я уже никто! Представляешь, уже никто и ничто! – по-английски с грустью ответила девочка, не поднимая глаз, как будто разговаривала не с Ро, а сама с собою, – Мне даже операцию делать не стали! Моя мама до сих пор уговаривает врачей попытаться. Не берутся! Говорят, поздно! Везет тебе! Ты хоть и инвалид, но будешь жить! А я скоро умру!

– По-че-му? – только и смог выговорить Ро.

– У меня опухоль в голове. Я боюсь! Я очень боюсь. Потому что я умру!

Как же мальчик хотел её утешить и рассказать, что у него тоже был несколько тромбов в сосудах головного мозга, что ему сделали семь операций и поставили магнитный шунт. А когда у него перестали развиваться тазобедренные суставы, их заменили на импланты. И в желудке у него пластиковая трубочка. Что он до сих пор совсем не может управлять своими ногами, руки, тоже не всегда слушаются его… Ах, если бы он мог быть уверенным в своих руках, он бы подъехал поближе к девочке, и обнял, и утешил её. Если бы он мог как следует говорить, он бы сейчас ей сказал волшебную фразу. Этими словами частенько приободрял его лечащий врач-невропатолог: «Твой мозг – фантастический по своей сложности биологический суперкомпьютер. Твое тело состоит из веществ, которые были рождены в ядрах умирающих звезд. Ты стоишь на куске камня с раскаленным центром, который летит с бешеной скоростью в неизведанное пространство бесконечно расширяющейся Вселенной. Как при этом ты можешь чего-то бояться?»

Вместо этого Ро сказал:

– Нет! Сейчас лечат все! Это же просто опухоль! Проси операцию! Жи-ть!

– Мне уже поздно! Я ведь каждый год делала скрининг. Почему они пропустили, и все разрослось? Так обидно! Я никогда не стану взрослой, не буду невестой и не выйду замуж, и у меня не будет детей, и ничего не останется после меня…

– Я то-же. Ни-че-го… Не оста-нет-ся…

– Ну, у тебя есть шанс. Наука не стоит на месте. Что-нибудь придумают и изобретут. Ведь главное – жить! Да, я догадываюсь, как тяжело быть инвалидом! У тебя есть друзья? Тебя кто-нибудь любит?

Мальчик призадумался. Он не знал, что ей ответить. Ро часто страдал от физической боли. Его жизненный путь до четырнадцати лет – чередование реанимаций и реабилитаций. Но его любили родители, бабушки и дедушки. За него боролись с исступлением и до самозабвения. Он не мог этого не замечать. Да, друзей у него, пожалуй, не было. Он ни с кем не играл во дворе и ни разу не ходил в школу – был на домашнем обучении. Но в школу сейчас не ходят и многие здоровые дети – учатся по видеосвязи. Здесь, в реабилитационном центре, он пару дней назад познакомился с мальчиком из России, из Санкт-Петербурга, и с поляком. Это были, пожалуй, его первые друзья в жизни. У Ро всегда были няня и гувернантка. На улице все ему помогали и сочувствовали. Он редко оставался один. Только ночью. Он все это сразу вспомнил, но он не мог говорить длинных фраз, язык не слишком хорошо его слушался, поэтому вслух просто сказал:

– Да!

– Значит, у тебя есть какая-то важная миссия в этом мире! А у меня нет. Мой максимум – доказать науке, что моя опухоль не операбельна! И может быть, помочь диагностике для следующих заболевших. А ты еще помучаешься, Ро! Меня никто не любит! Мне иногда даже кажется, что даже мама меня больше не любит! Мама мечтала, что я буду красивой и успешной девочкой. Она будет наряжать меня в самую модную одежду, и я стану фотомоделью. Мама не жалела денег на мое образование, на мои невероятно эффектные луки. Между прочим, у меня с пяти лет были личный стилист и парикмахер. Она всегда считала, что, если вложить в ребенка кучу денег, то он станет счастливым. И сейчас она готова заплатить любую сумму, чтобы оставить меня здесь в самых комфортных условиях и уехать домой. Чтобы не видеть, как я умираю.

– Я луб-лу…– кое-как вывернул язык и произнес мальчик.

– Ты даже не знаешь, как меня зовут! А меня зовут Маргарита… И имя мое выговорить не сумеешь! – жестоко усмехнулась юная красавица.

– Маргарита! – уверенно, и неожиданно даже для себя, провозгласил Ро.

Девочка встала со скамейки подошла поближе к коляске Ро, посмотрела ему прямо в глаза, обняла и пообещала:

– Я тебя тоже люблю! Если есть какая-то потусторонняя жизнь, мы с тобой там обязательно встретимся. Мы будем ангелами! Ты будешь красивым и здоровым, не только ходить и бегать, но и летать. Я тоже буду летать. На мне будет красивое белое платье из нежного струящегося шелка, разные украшения… И там я выйду за тебя замуж. Мы будем жить вечно и счастливо! Там…

– Здесь! Там ничего не будет!

– Откуда ты знаешь?

– Знаю! Мал..ка..ли-да! – второй раз так лихо произнести имя новой подруги у него не получилось.

– Я не Малкалида, а Маргарита! – засмеялась девочка. – Ну, хорошо! Тогда по-другому. Я постараюсь немного еще пожить. Ты станешь врачом и сделаешь мне операцию. И я выйду за тебя замуж! Да?

– Да! – пообещал мальчик.

Ро почувствовал легкое головокружение и забеспокоился, что сейчас от волнения у него могут начаться судороги. Он поспешил попрощаться с Маргаритой:

– Зав-тра при-ду! Сю-да! Да?

– Завтра в три часа тебя здесь буду ждать! Если доживу до завтра. Мне сказали, что это может случится в любой момент. Мозг просто отключиться и все.

На следующий день Ро прикатил на своей автоматической коляске-капсуле к лавке, где расстался с Маргаритой, за несколько минут до назначенного времени. Девочка не пришла. Ро корил себя за то, что не догадался спросить у нее номер социальной карты, сейчас бы они могли продолжить общение виртуально. Слезы стояли у него в глазах, он беспокоился, что сам не сможет их вытереть, кто-нибудь увидит, и будет стыдно, что он такой беспомощный.

Уже часов в пять, когда надо было ехать на реабилитационные процедуры, за ним пришла няня.

– Ро! Да что же это такое! Разве можно меня так пугать! Я ищу тебя повсюду! Почему ты не реагируешь на мои месседжи? Зачем ты отключил определитель геолокации?

Мальчик сделал легкое движение головой назад, чтобы поправить чип, и тут же услышал целый рой пропущенных голосовых сообщений.

Няня развернула Ро от скамейки и, переключив коляску на ручное управление, покатила в сторону физиотерапевтического корпуса. Убежать от нее, чтобы попробовать поискать Маргариту на территории клиники, мальчик не мог, а потому даже и не пытался.

Вечером, уже лежа в кровати, он долго искал информацию о Маргарите на больничном портале, потом в открытой сети. Вот если бы у него хоть что-то осталось от незнакомки. Хотя бы номер социальной карты, он бы нашел ее очень быстро! Сейчас с этим нет никаких проблем.

Никого и ничего. Как будто Маргарита была сон. А может быть, она и в самом деле была галлюцинацией. И ее никогда не существовало?

Глава 5

2010 год. Санкт-Петербург. Отцы и дети

В преддверии своего пятидесятилетия, Светлана Куликова все чаще размышляла, с чем пришла она к своему «полвека». Вне всякого сомнения, родители всегда были ей опорой, и при этом никогда особо не вмешивались в её дела. Она имела право считать, что все, чего добилась, добилась сама. Ведь Светлана сама выбрала университет. Сама поступила. Училась. Влюблялась. Разочаровывалась в отношениях. И потом выбрала себе мужа… Как выбирала? Из встретившихся на пути различных мужчин, она обратила внимание на человека, с которым с одной стороны, как ей тогда казалось, могла ужиться под одной крышей, а с другой – он был ей интересен как мужчина. И Светлана ведь тоже ему чем-то понравилась. Это и есть любовь? Наверное. Возможно… Любовь в какой-то ее форме и на определенном отрезке времени. В системе сиюминутных эмоций и длительных компромиссов. Она потом много лет пыталась разобраться, был ли ошибкой её выбор. «Может быть, – думала Светлана, – я все-таки немного поторопилась и не дождалась любви всей своей жизни. Или Игорь Куликов был в точности тем, кто мне нужен, а я это просто в какие-то периоды своей жизни этого не понимала?»

Ничто не досталось Светлане и Игорю просто так. Они сами заработали денег на свою первую и пока единственную квартиру. И были уверены, что именно благодаря самостоятельности, ответственности, умению ни на кого не перекладывать свои проблемы и принимать решения, им удается проходить по жизни ее сложными маршрутами и достигать желаемых результатов. При этом у их единственного ребенка так и не появилось ни брата, ни сестрички, потому что подспудно над супругами довлел постоянный гнетущий страх остаться без работы и без заработка.

В свое время, что только Светлана не делала, чтобы не забеременеть! Испытала на себе весь арсенал советской медицины и фармакологии. Пусть и был этот выбор довольно убогим. Успокоилась немного, когда стали доступными качественные гормональные контрацептивы. Но опасения, что жена «залетит», все равно преследовали супругов постоянно и отравляли радость интимных отношений.

Андрею, как единственному ребенку в семье, достались любовь и безграничное обожание от родителей, и от бабушек и дедушки. Светлана, словно клуша, возилась со своим сыном, стараясь максимально погрузиться в его дела и проблемы. Орлицей по первому зову готова была прилететь на помощь ребенку и отогнать от него прочь любые невзгоды. Андрей неплохо учился. Посещал спортивные секции. Но когда после тренировок по боксу стал жаловаться на боли в животе, Светлана настояла на том, чтобы занятия боксом прекратились. А сколько страха она натерпелась, когда сын увлекся скейтингом. Разве что не вставала рядом с ним на доску и не перепрыгивала через поребрики и скамейки! Неугомонная мамаша помогала писать школьные сочинения и решала задачи по алгебре. Это она уговорила Андрея после школы поступить в университет на экономический факультет. И она наняла репетиторов и подключила своих влиятельных знакомых, чтобы максимизировать вероятность успешной сдачи вступительных экзаменов. Все получилось. Остановиться? Нет! Уже невозможно! Света шаг за шагом предлагала сыну свою помощь: в домашних заданиях и в курсовых, хотя до этих пор ни малейшего представления не имела ни о бухучете, ни о маркетинге. Чтобы быть полезной сыну, она прочитала кучу учебников и чужих рефератов и курсовых работ из Интернета. И очень гордилась тем, что он постоянно обращался к ней за советом, и любую помощь принимал благосклонно.