Рецепт дворцового переворота. Книга шестая

Но этому не суждено было сегодня случиться. Помешала темнота. Русские вернулись в свой лагерь близ деревни Армилы, и солдаты с офицерами ещё одну ночь провели на траве у своего оружия.

на следующий день

На следующий день, когда рассвело, оказалось, что шведские войска уже заняли самую выгодную позицию, а именно – на горе Мельничной.

Ласси не имел ещё точных сведений о количестве подошедшего на помощь шведам войска; он думал, что оба корпуса Будденброка и Врангеля соединились и пришли к Вильманстранду. Поэтому полагал, что трудно будет напасть на них и победить на той выгодной позиции, которую шведы заняли. Выручила разведка. Русским лазутчикам удалось незаметно пробраться за Мельничную гору и пересчитать шведов.

Когда Ласси узнал, что явился только один корпус генерал-майора Врангеля численностью примерно около четырёх тысяч, он ободрился и велел созвать военный совет. На военном совете все единодушно постановили – будем наступать!

В два часа пополудни армия русских двинулась вперед. Ласси отдал приказ к наступлению, ещё даже не имея определенной диспозиции для нападения.

Неприятель, получив известие, что русские движутся к крепости, тут же занял боевые позиции на склоне Мельничной горы,

Русским, прибыв на местность, ничего не оставалось, как занять те высоты, что располагались напротив шведской батареи. Они поставили две пушки, и действие началось обоюдной канонадой.

Для атаки шведов на горе генерал Кейт направил два полка. Но атака, явно не ладилась оттого, что тропы на горе были такими узкими, что двигаться по ним можно было лишь в колонну по двое. Под пушечной и ружейной пальбой шведов, атакующие русские полки очень скоро были вынуждены отступать со склона вниз. Шведы, увидев, что русские отступают, обрадовались и стали активно спускаться с горы, настигая бегущих. Ласси сперва был недоволен отступлением полков, но затем сообразил, что, таким образом, они выманивают неприятеля с горы, и позволил своей армии отступить до самого подножия, увлекая врага за собой.

Когда большая часть шведской батареи спустилась вниз, преследуя бегущих русских, из леса вступил отряд полковника Манштейна и бросился на неприятеля, приведя его в смятение. Шведские войска разъединились и быстро потеряли преимущество. Те, кто оказался у подножия, бросились укрываться за стенами Вильманстранда. Остальные попытались вернуться на гору, но русские кинулись им наперерез и завязался горячий бой!

В толпе атакующих солдат Манштейна был и Трубецкой. Петька впервые в жизни оказался в гуще сражения. Выбежав в толпе солдат на склон горы, он очутился в самом эпицентре жуткой схватки. Перед глазами всё мелькало, выло, визжало, орало, неслось круговертью: мундиры, ружья, перекошенные лица солдат, среди которых он даже не мог отличить шведов от русских! Взмахи сабель, рассекающие тела; кровь, летящая брызгами и изувеченные люди, падающие прямо под ноги! И всё это в клубах едкого порохового дымы от пушечных выстрелов, криках и стонах, тонущих в нескончаемом грохоте. Трубецкой от ужаса оцепенел, потеряв ориентир – куда бежать, в кого стрелять? Он чувствовал себя внутри огромной адской мельницы, где его вот-вот раздавят огромные жернова. Так и не сделав ни одного выстрела, он какое-то время стоял, растерянно озираясь, а затем, как в детстве, когда хотел спрятаться от чего-то страшного, просто закрыл ладонями глаза. Внезапно он ощутил жгучую боль в груди под ключицей и схватился за это место рукой. Оторвал ладонь и обнаружил на ней липкое алое месиво:

– Кровь?! – оторопел Петька, чувствуя подползающую к горлу дурноту.

Перед глазами всё подёрнулось туманом:

– Ну, вот и всё…, – сказал он печально сам себе, – Я убит.

И упал в обморок.

А в это самое время русские воины, с боем потеснили шведов на склоне и завладели высотой Мельничной горы, а заодно и шведскими пушками, оставленными там.

Неприятельские пушки русские тут же развернули на Вильманстранд и сделали несколько сокрушительных выстрелов. В городе начался пожар.

Фельдмаршал Ласси послал барабанщика на вал к крепости, требовать, чтоб город сдался! Но шведы убили его. Тогда русские, взбешенные этим случаем, возобновили приступ города! Пушечные ядра летели с высоты за стены крепости, одно за другим, точно огромные градины во время дождя.

И коменданту Вильманстранда ничего не оставалось, как приказать вывесить белое знамя над воротами.

Петька почувствовал, как кто-то тормошит его за плечо и открыл глаза.

– Труба! Ты чего разлёгся?! – кричал Бергер, склонившись над ним.

– Меня убили, – одними губами прошелестел Петька.

– Вот ты чудак! Как же тебя убили, если ты со мной разговариваешь?! Вставай! Мы победили!!

– Правда?! – обрадовался Петька, приподнимаясь.

– Да!! Вильманстранд наш!!! Ура-а-а!

– Ура-а-а!!! – подхватил Трубецкой, вскидывая вверх руку, и вдруг скорчился от боли, – Ой!

– Эй! Да ты ранен!

– Ранен?

– Ну, да.

– Сильно? – испуганно переспросил он.

– Ничего! Заживёт! – подбодрил его Бергер, – Давай, обопрись на меня.

Уже к вечеру фельдмаршал Ласси победителем въехал в Вильманстранд, арестовав всех шведских солдат и офицеров, а вместе с ними и генерал-майора Врангеля.

На другой день Ласси распорядился всех раненых и пленных отослать с конвоем в Выборг. Крепость Вильманстранд за один день была срыта и уничтожена. А жители увезены в Россию.

Окончив эту работу, Ласси с армией вернулся в Российские пределы и занял прежний лагерь у Абовского моста под Выборгом, оставленный ими до этого похода. Там он приказал, тяжелораненых и нуждающихся в уходе погрузить на телеги и отправить в Петербург. И сам, в сопровождении отряда, собрался в столицу на приём к генералиссимусу и великой княгине с радостным известием о взятии Вильманстранда.

Накануне отъезда к нему в палатку вошёл Трубецкой с забинтованной рукой на перевязи:

– Ваше Высокоблагородие, разрешите обратиться?

– А-а Пётр! Тёзка! – узнал его фельдмаршал, – Разрешаю. Обращайся.

– Позвольте мне выехать с Вами в Петербург?

– Что ж, не возражаю. Ты, как раненый, можешь получить лечение в Петербурге. Здесь в лазарете, сам видишь, условий для содержания нет. И пусть заодно генеральный прокурор Никита Юрьевич обнимет своего сына-героя! – и Ласси ему улыбнулся, – К награде за взятие Вильманстранда я тебя уже представил.

– Меня?!! – ужаснулся Петька, – Нет-нет! Ни в коем случае! Пётр Петрович! Я не заслужил эту награду.

– Какая редкая скромность для боевого офицера, – удивился фельдмаршал.

– Это не скромность.

– Хм. А что же?

– Это чистая правда.

Ласси скрестил на груди руки, заинтересованно посмотрел на молодого человека:

– Но ведь ты участвовал в атаке при взятии крепости. И был геройски ранен. Ты ведь не станешь этого отрицать?

Петька тяжело вздохнул:

– Честно скажу – я не успел сделать ни одного выстрела. Пётр Петрович! Я испугался…

– Испугался? – Ласси стал внимательно вглядываться ему в лицо, – Однако, это странно. Каким был по счёту у тебя этот бой?

– Первый.