Рецепт дворцового переворота. Книга шестая

– Анна невероятно добра и щедра, – рассуждал он, – Она и сейчас дарит мне дорогие подарки и ни в чём не отказывает. Но это лишь цветочки! Через её расположение я могу добиться просто несметного богатства! Дворцы, дома, деньги, счета в банках, земли, крепостные души…

Ух, ты! Представил, и голова закружилась!!

– Да, но вот только моё саксонское подданство вряд ли может поспособствовать обогащению в России. Вернее сказать, оно может этому воспрепятствовать!

Линар был не глуп и отлично понимал – чтобы полной ложкой черпать богатства, как это делал Бирон или как ныне делают Остерман, Левенвольд, Миних или Лопухин, для этого нужно иметь хороший чин при императорском русском дворе. А, значит, надо перейти на службу ко двору Анны.

– А что?! – спросил он сам себя, – Анна будет этому только рада! Думаю, камер-юнкер – это мелковато. А вот должность кабинет-министра пришлась бы мне по плечу!!

Однако, поступить так, не посоветовавшись со своим королём Августом, Линар, конечно, не мог. Поэтому он, стоя перед зеркалом, и репетируя речь для Анны Леопольдовны, чётко проговорил сам себе поэтапно, все шаги своего карьерного взлёта:

– Итак! Сейчас играю помолвку, чтоб обозначить своё будущее положение при дворе. И тут же еду в Дрезден – заручиться согласием короля Августа о переход на службу к русскому двору. Получаю согласие, возвращаюсь в Петербург и уже в новой должности… веду Менгден под венец!!

Анна была рада решению Линара перейти к ней на службу, и огорчена тем, что ему придётся уехать для этого в Дрезден. Предстоящая разлука её тяготила и омрачала. Она так расстроилась, что стала плакать. Мориц целовал ей руки, обнимал, клялся в вечной любви и уверял, что вернётся очень-очень быстро! Так быстро, что Анна даже соскучиться не успеет!!

Приняв эту разлуку, как необходимость для их дальнейшего счастья, Анна Леопольдовна смирилась. На помолвку Юлии с Линаром она пригласила весь столичный свет; ей хотелось довести до каждого тот факт, что граф Линар станет официальным супругом Юлии, чтоб раз и навсегда прекратить сплетни вокруг её отношений с Линаром и положить конец подозрениям о незаконнорожденности её детей!

Юлия с Линаром отлично справились с отведёнными им ролями. На протяжении всей помолвки они нежно улыбались друг другу и держались за руки, изображая влюблённую пару, чтоб ни у кого, даже и мысли не закралось, что всё это лишь бутафория.

А Анна Леопольдовна весь вечер просидела подле супруга, принимая его ухаживания, и демонстрируя придворным семейную идиллию.

По окончании этого грандиозного спектакля, насквозь пропитанного фальшью, обе пары после полуночи совместно покинули торжество. Идя по коридору Летнего дворца к спальным покоям, первым отделился Антон-Ульрих:

– Спокойной ночи, сударыня, – холодно кивнул он супруге и скрылся за дверью своей комнаты.

Второй попрощалась Юлия:

– Спокойной ночи, Ваше высочество, – произнесла она Анне, а с графом (наречённым женихом) попрощалась лишь едва заметным наклоном головы, даже не взглянув на него.

И ушла к своим спальным покоям.

Анна с Линаром, оставшись одни, взялись за руки и удалились в покои великой княгини. Наутро Линар уже планировал отбыть из Петербурга, и это была их прощальная ночь перед долгой разлукой.

Очевидно, Анна испытывала недобрые предчувствия, поэтому всю ночь не сомкнула глаз. Ей так хотелось насладиться близостью с возлюбленным, его присутствием, его теплом, что, когда Мориц Линар задремал, она до самого утра, подперев ладонью щёку, трогательно и с нежностью смотрела на него, обнимала и тихо плакала.

Хоть они ещё этого и не знали, но это, и вправду была их прощальная и последняя ночь. Больше они не увидятся никогда.

дом графа А. И. Остермана

Воспользовавшись тем, что после праздничного торжества по случаю помолвки Менгден с Линаром, маркиз Шетарди лежит в похмельном дыму, Микуров пошёл прогуляться. Не исключая возможности, что за ним могут следить, для таких случаев у Василия был уже продуманный план. Он вошёл в трактир возле Зелёного моста, поднялся на второй этаж в номера. Там у него была оплачена комната. В ней он быстро переоделся, разоблачившись из французского шевалье в русского горожанина. Спустился вниз уже совсем в другом облике, и отправился пешком к дому канцлера Остермана.

– Андрей Иванович, вчера Шетарди на балу в Летнем дворце перемолвился несколькими фразами с Елизаветой, – сообщил он Остерману, сидя за чашкой чая у него в кабинете, – Они были далеко и говорили по-французски. Но мне удалось кое-что распознать по губам. Маркиз, в основном, сыпал комплиментами. Но затем, они обменялись коротко мнениями по поводу объявленной шведами войны. И Шетарди упомянул некоего Петера Ульриха, который, якобы, должен был возглавить шведскую армию. Но по каким-то причинам, его кандидатуру отклонили.

– Кто такой, этот Петер Ульрих?

– Не знаю. Должно быть, кто-то из генералов.

– Постой. Что-то знакомое… Петер Ульрих…, – озадачился Остерман, потирая переносицу, – Кто же это, Петер Ульрих?

И, перебрав в памяти имена, с удивлением припомнил:

– Да ведь так зовут племянника Елизаветы! Голштинского сироту. Да! Именно так – Карл Петер Ульрих!! Мальчишка живёт в Киле. Ему сейчас должно быть…, – он прикинул что-то на пальцах, – тринадцать лет. Но причём тут он и шведская армия?! Может быть, речь шла вовсе не о командовании армией? Что ещё сказал Шетарди?

– Шетарди сказал: «Когда армия одержит победу, то и объяснять никому ничего не надо будет».

– Чёрт! Они говорят какими-то намёками!! Тебе не показалось? О победе, чьей армии шла речь?

– Надеюсь, что царевна Елизавета имеет в виду русскую армию, – ответил Микуров, предполагая, что это само собой разумеется.

– Да?! – фыркнул в ответ Остерман, – А вот я не уверен!!!

– Почему?

– Потому, что располагаю сведениями, что Елизавета в сговоре со шведами!

– Как?!

– Вот так! Только доказательств я накопать не могу!! – посетовал Андрей Иванович, закутываясь в халат.

– Но для чего царевне вступать в сговор с нашими заклятыми врагами?!

– Что тут непонятного, Микуров? Лизка на русский престол метит! А шведские «шляпы» ей в этом потворствуют.

– Не может быть, – продолжал недоумевать тот.

– Да уж, поверь мне, друг Василий! Может! Одно пока не могу выведать: на чём же они сговорились? – Остерман сдвинул брови к переносице и принялся усиленно думать, – Насколько я знаю, Швеция одержима лишь одной целью – вернуть финские земли!

Микуров вопросительно посмотрел на Андрея Ивановича, а тот на него:

– Неужели царевна пообещала отдать им Финляндию в обмен на корону?!

Остерман постучал пальцами по столешнице:

– С другой стороны, мы знаем, что кардинал Флери выделил очень большие субсидии Швеции на то, чтобы та начала войну против нас. Наш посланник в Париже Антиох Кантемир выведал, что сумма эта составила, – он поманил Василия ближе, – Один миллион и сто тысяч талеров!!!

Микуров аж присвистнул:

– Ого!!

– Вот то-то и оно! Как думаешь, Микуров, для чего в этом деле французы?

– Не знаю.

– Зачем нужна третья сторона, если между двумя, итак полный сговор? А? – и канцлер многозначительно поднял вверх палец, – А это, значит, что?

– Что сговор шведов с Елизаветой не состоялся.

Остерман покривил рот, выражая недоверие: