Рецепт дворцового переворота. Книга шестая

На Петьку было жалко смотреть:

– Это правда?! – пролепетал он, погружаясь в уныние, – Она любит Александра Голицына?

– Пф!! Уверяю тебя, это ненадолго! – Настя прижала руки к груди, – Ведь только что началась война со Швецией. Могу побиться об заклад, что следующий, в кого она влюбится, будет тот, кто станет героем шведской войны.

Настя, выговорившись, внезапно стушевалась:

– Прости, Петя, – покаянно вздохнула она, – Всё-таки, я не должна была тебе всего этого говорить. Мне очень стыдно!

Трубецкой по-приятельски взял её за руку:

– Не кори себя. Я же поклялся, что не проболтаюсь…

дом князя Н. Ю. Трубецкого

Петька вошёл в гостиную, застав там Анну Даниловну, вышивающую на пяльцах и отца, читающего газету. И, одёрнув мундир, заявил решительно с порога:

– Отец! Я хочу на войну!

– Что? – Никита Юрьевич оторвался от чтения, в недоумении уставившись на сына и предполагая, что ослышался.

– Прошу тебя, поговори с фельдмаршалом Ласси о том, чтоб он включил меня в свой корпус, отбывающий завтра в Выборг! – настойчиво велел сын.

Трубецкой-старший переглянулся с супругой и уточнил у Петра:

– Ты это серьёзно?

– Разумеется!

– Петруша! Какой же ты молодец!! – радостно воскликнула Анна Даниловна и улыбнулась супругу, – Никита Юрьевич, полюбуйся, какого достойного сына ты воспитал. Ты можешь им гордиться!

Он пожал плечами и хмыкнул:

– Да. Но, право, я немного удивлён.

– Чему?! – бравировал Петька, – Разве я не для этого учился в Академии? Чем я ещё могу сейчас заняться, будучи в чине прапорщика, как не защищать Отечество, когда оно в опасности?!

– Что ж, будь по-твоему, – покорился тот, – Я сегодня же передам Ласси твою просьбу. Уверен, он не откажет.

– Спасибо, отец.

трактир «Остерия»

Возвращение Голицына из турецкой экспедиции друзья отмечали в полюбившемся им трактире «Остерия». Митяй хвастался, что за участие в посольском походе, по рекомендации генерала Румянцева, будет вскоре пожалован из прапорщиков в поручики, а так же в красках описывал диковинные блюда с персидских застолий и прелести восточных красавиц. В подробностях поведал об убранстве шатра Гаджи-хана, где ему довелось побывать, и о красоте многочисленных наложниц хана.

Друзья, как всегда, потешались над ним:

– Митяй неисправим! Кроме женщин, ничего не видел!

– Видели бы вы, как они танцуют!! – оправдывался тот, – И главное – что на них надето!!

– И что же?

– Да в том-то и дело, что почти ничего!!! – Голицын мечтательно закрыл глаза, – Эх! Я бы не отказался пожить, как султан. Воображаете? У него десять жён, и двадцать наложниц!!

– Да. Это точно случай для тебя! – заливались от смеха Иван с Петькой.

Митяй, как всегда, обижался. Но ненадолго.

– А вот я, наконец, закончил Рыцарскую Академию, – похвалился Труба.

– Ух, ты!!

– Кто ты теперь?

– Прапорщик.

– Поздравляем, дружище!!

– Давай, за тебя! За прапорщика Трубецкого!

Друзья со звоном сдвинули кружки и выпили.

– Ну, а праздник-то в Академии был? – встрепенулся Голицын.

– В начале лета были выпускные экзамены и парад, – сообщил Петька.

– Ну, и как?!

Он сморщил нос:

– Да так себе было торжество. Анна Леопольдовна была на сносях, приехать не пожелала. Антон-Ульрих парад посмотрел и был таков. Скукотища, одним словом.

– А помните ведь, как при покойной Анне Иоанновне отмечали?

– Да ещё как отмечали!! Весь двор был в гостях у Академии, вместе с самой императрицей! Столы от еды ломились! Вино – рекой!!

– Танцы! Девушки! Артисты итальянские кривлялись. В небо фейерверки стреляли!

– Между прочим, это всё Миних устраивал, – напомнил Иван, с сожалением вздыхая по несправедливо отправленному в отставку фельдмаршалу.

– Да. Жаль его…

– И Анну Иоанновну тоже. Помянем государыню?

– Царствие её небесное.

Выпили. Помолчали немного. Трубецкой не удержался поделиться с друзьями ещё одной новостью: