Мытарство. Великий обман

– Бедный мальчик, – прижимая к себе, с сочувствием произнесла седая женщина.

Она старалась не показывать своих слёз при внуке, ведь ему и так было нелегко.

В комнату вошёл Герифон.

– Всё готово, мы должны идти, – сообщил он, положив свою широкую ладонь на плечо мальчика.

Артур поднял голову и посмотрел ему в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу. Он увидел горе и растерянность, хотя внешне Герифон оставался спокойным.

– Теперь ты мой наставник?

– Да.

– И советник?

– Да.

– И чем мы займёмся после коронации? Будем играться?

– Нет, я введу тебя в курс всех наших дел.

– То есть, играться не будем? – уточнил Артур, не пряча своего разочарования.

– На игры у тебя больше не будет времени.

– А если я не пойду на коронацию? Пусть кто-нибудь другой станет правителем!

– У тебя нет выбора. Владычество передаётся по наследству, а ты единственный наследник.

– Бабушка, ну почему мне так не везёт?! – заплакал Артур, представив, что вся дальнейшая жизнь предполагает отсутствия любых игр, веселья и радости.

– Если бы твои родители были живы…, – вздохнула бабушка.

– Зачем они отправились в ад? Почему они меня бросили?

– Ты знаешь, чтобы спасти твою старшую сестру.

– Но они ведь её не спасли!

– Нет.

– Бабушка, скажи, пусть Герифон уйдёт! Я не пойду на коронацию, и они выберут кого-то другого.

– Артур, ты уже достаточно взрослый, и я знаю, что ты справишься, – пыталась звучать убедительно седая женщина. – Просто иди! Доверься судьбе!

– Хорошо, – вытирая слёзы, согласился мальчик.

Герифон открыл дверь, и Артур вышел в огромный зал. Он был заполнен разными существами. Многих мальчик видел впервые. Вместе с Герифоном они подошли к высокому полупрозрачному духу, державшему корону в своей тонкой длинной руке.

– Просто повторяй за ним! – проинструктировал наставник.

Артур нехотя повторял странные слова на незнакомом языке, не имея ни малейшего понятия, в чём конкретно он клянётся. Клятва длилась примерно полчаса. Поначалу мальчик повторял без всякого энтузиазма, но вскоре ему понравилась эта игра, и каждую фразу он выговаривал, меняя интонацию и всячески кривляясь. Присутствующие прилагали большое усилие, чтобы не засмеяться.

Артур даже огорчился, когда развлечению пришёл конец, и высокое существо опустило корону на его голову. Как и ожидалось, корона была велика новому правителю. Артуру приходилось всё время поправлять её, чтобы острый край не впивался в ухо. Герифон проводил мальчика в его комнату.

– Можно уже эту корону снять?

– Можно.

– Мне понравилось. А мы можем завтра опять устроить коронацию?

– Нет, коронацию проводят всего один раз.

– Но я хочу ещё! Разве вы теперь не должны исполнять мои желания?

– Все Ваши требования мы будем исполнять, когда Вам исполнится 18 лет.

– Наши? – удивился Артур и стал оглядываться по сторонам.

– Теперь все Ваши подданные к Вам будут обращаться на «Вы», Ваше Величие.

– Да?

– Да. С Вашего позволения я отлучусь ненадолго. Скоро будет праздничный ужин. Потребуется Ваше присутствие.

– А праздничный бал будет?

– Нет. Совет принял решение, что впредь праздничных балов не будет. Я позже занесу указ, и Вы его подпишите.

– Зачем мне подписывать? Вы уже всё решили.

– Вам придётся подписывать многие указы. Раньше это делал Велион.

– Теперь это буду делать я, – задумчиво произнёс Артур.

Герифон поклонился и ушёл, оставив мальчика наедине самим с собой. Артур должен был осмыслить и привыкнуть к новому положению, которое ему совсем не нравилось.

Первый бой

– Вот здесь, – в длинном свитке Герифон указал место, где свою подпись должен был поставить 18-летний Артур.

Правитель улыбался. Наконец-то он сам сможет принимать решения и издавать указы. Осталась ещё одна небольшая формальность, и он издаст указ, о котором мечтал все годы.

– Вставьте Вашу правую руку, – попросил Герифон, удерживая чёрную коробку с небольшим отверстием на красной замшевой подушечке.

Артур послушно засунул пальцы, затем всю ладонь в непроглядное круглое углубление, рука свободно проходила всё дальше, хотя снаружи коробка была небольшой.

– Ай! – от неожиданности вскрикнул он, ощутив, как тысячи иголок впиваются в его нежную кожу.