Мыс Черных сов

Мыс Черных сов
Ирина Игоревна Лобусова

Зинаида Крестовская #3Ретродетектив
Зинаида Крестовская снова распутывает загадочное дело. У ее институтской подруги Маши Игнатенко пропал жених. Он вышел на корабле в море и… исчез. Во всех инстанциях, куда Маша обращается за помощью, ее убеждают, что такого судна никогда не было. Зина пытается помочь подруге, но выясняет, что в этом деле замешан НКВД. В силу обстоятельств давшая согласие на сотрудничество с этой страшной организацией, Крестовская начинает свою игру против нее, рискуя не только своей жизнью, но и жизнью близких ей людей.

Ирина Лобусова

Мыс Черных сов

Зiнаiда Крестовська знову розплутуе загадкову справу. В ii iнститутськоi подруги Машi Ігнатенко пропав наречений. Вiн вийшов на кораблi в море i… зник. У всiх iнстанцiях, куди Маша звертаеться за допомогою, ii переконують, що такого судна нiколи не було. Зiна намагаеться допомогти подрузi, але з'ясовуе, що в цiй справi замiшаний НКВС. В силу обставин давши згоду на спiвпрацю з цiею страшною органiзацiею, Крестовська починае свою гру проти неi, ризикуючи не тiльки своiм життям, але й життям близьких iй людей.

© И. И. Лобусова, 2019

© Е. А. Гугалова-Мешкова, художественное оформление, 2019

© Издательство «Фолио», марка серии, 2018

Глава 1

Ночь с 25 на 26 января 1938 года, акватория Черного моря

Темнота казалась сплошной. В этой темноте черные воды моря сливались с горизонтом, являя единое целое полотно. Только там, где на верхушках гребней внезапно появлявшихся небольших волн выступали редкие островки пены, нарушая общую целостность этого полотна, казалось, пустыня вдруг превращается в холмистую местность и вместо волн вырастают небольшие горные ущелья и холмы.

В это время года вода была все же немного теплей воздуха. Согретые подводными течениями волны ночью отдавали скудное тепло, полученное днем, при дневном свете. А потому над водой поднимался пар. Стоило лишь нагнуться, вглядеться в черноту за бортом, как сразу же возникало странное ощущение: словно на черную, беспокойную по-зимнему воду кто-то набросил прозрачную вуаль. И эта тонкая ткань будто танцует в ледяном воздухе, медленно колышется, окутав безграничные морские валы защитным покровом.

Воздух при этом был ледяным, и стоило выйти на открытую палубу корабля, как холод мгновенно впивался в кожу тысячей заостренных кинжалов, вгрызался в нее, словно лютый зверь, пытаясь заморозить всю кровь, добраться до кости. Бесприютное, страшное зрелище – море ночью, особенно ледяное море морозной ночью, в январе.

А потому лишних людей на палубе не было. Все были заняты – и те, кто нес вахту, и кто следил за котлами в машинном отделении, поддерживая необходимую температуру, чтобы судно уверенно двигалось вперед.

Понятно, что так обстоит дело на всех кораблях, но этот к тому же был военным, а потому палуба просто блестела, а все медные и металлические детали были отполированы так, что сверкали даже в темноте. Легкая изморозь, сырой ледяной туман, покрывая все вокруг словно мелким, растолченным жемчугом, лишь придавали выразительности этому блеску, этому мерцанию холодного белого света. Впрочем, это была лишь красота – корабль был абсолютно темным, плывя в такой же абсолютной темноте.

На судне поддерживалась строгая дисциплина. Как уже говорилось, каждый был занят своим делом. И лишь вахтенным, а также помощнику капитана, следившему за курсом, оставалось наблюдать за суровым, пугающим зимним морем, к которому они привыкли давным-давно.

В этом пейзаже, наполненном удивительной скрытой силой и мощью, для них не было ни красоты, ни очарования – ничего, кроме безграничной суровости свирепой природной стихии, до поры до времени молчащей, притихшей, но готовой в любой момент показать себя и уничтожить все вокруг – включая этот маленький корабль.

Ночь была облачной, но видимость при этом оставалась хорошей. Ветер был северо-восточного направления, а волнение моря – небольшим. Корабль, хоть и шел по-боевому, темный, практически невидимый, но, честно признать, это был старый, переоборудованный эсминец, заметно нуждавшийся в ремонте. В общем, потому он и следовал в один из черноморских портов.

Несмотря на то что военный корабль пересекал нейтральные воды, у капитана был четкий приказ: идти с затемненными огнями, в боевом режиме, быть готовым к любым неожиданностям. Слишком уж опасными, таящими ловушку, были нейтральные воды, на которые претендовали сразу три страны – СССР, Румыния и Турция. И которые из-за всевозможных дипломатических уловок и переписанных, недописанных и несформулированных соглашений до сих пор не принадлежали никому.

Около полуночи в машинное отделение был передан приказ: «Приготовиться к перемене курса». Это было странно, так как четко проложенный курс оставался неизменным на протяжение суток. Менять его в полночь… Тем не менее приказ звучал достаточно четко: сделать поворот влево, а затем… лечь на обратный курс.

На судне зажгли ходовые огни. И тут же освещение в районе капитанской рубки вышло из строя. Это был неприятный сюрприз – тем более, когда корабль готовился к перемене курса, а такой маневр всегда был достаточно опасным и сложным.

Для проверки и ликвидации неисправности оперативно были отправлены специалисты. Сонный механик зевнул во весь рот и зло бросил спустившемуся в машинное отделение мичману:

– Что они там, с ума посходили?

– Приказы начальства не обсуждать! – так же зло буркнул мичман и тут же, получив нужные цифры по давлению в котлах, покинул машинное отделение.

Вдруг судно заметно накренилось на левый борт. Волны тут же накрыли палубу, но так же быстро стекли вниз, оставляя мокрые пятна, моментально покрывавшиеся ледяной коркой.

– Кто отдал приказ? – остановил мичман первого помощника капитана, который с озабоченным лицом выходил из радиорубки.

В тот самый момент, когда судно совершило левый поворот для того, чтобы лечь на измененный курс, радисты сообщили, что в самом ближайшем радиусе получен непонятный сигнал. Расшифровке он пока не поддавался.

Первый помощник капитана мгновенно помчался в радиорубку, испытывая нешуточное чувство тревоги. Столкновение судов в ночном море означало неминуемую гибель для обоих. А в такой темноте, да еще в таких погодных условиях, которые усложнились облачностью и волнующимся морем, любой неопытный штурман вполне мог сбиться с курса.

Поэтому главной задачей военного корабля было любой ценой избежать столкновения. И хоть на его борту не было ни боеприпасов, ни взрывчатых веществ – эсминец следовал в док для ремонта, – но все равно мощи турбин было достаточно для сильного взрыва, способного разнести все вокруг.

Однако постепенно возникшая паника стала казаться напрасной. Сигнал то появлялся, то пропадал, определенных координат не было, да и в эфир никто не выходил. Все это было больше похоже или на грозовые разряды, создающие помехи в радиоэфире, или на небольшую рыбачью лодку, сбившуюся с курса. Столкновение с лодкой мощному эсминцу вообще ничем не грозило, в отличие от рыбаков-неудачников… Ну так не надо было выходить в море, не умея обращаться с правильным курсом!

Радист несколько раз попытался выйти на связь, но на позывные никто не отвечал. Эфир был чист, и, успокоившись, первый помощник сам наблюдал за тем, как сигнал появился – слабее, затем еще слабее и наконец исчез совсем. Тщательно записав координаты, в которых неопознанный сигнал мелькнул в последний раз, первый помощник поспешил к капитану, чтобы доложить ситуацию.

По дороге его перехватил мичман, обеспокоенный изменением курса.

– Капитан, – пожал плечами первый помощник, одним словом отвечая на его вопросы.

– Но почему мы возвращаемся назад? Что это значит? – Мичман был в полном недоумении. – Если мы будем топтаться на месте, туда-сюда, когда придем в док? К тому моменту, гляди, еще что-нибудь выйдет из строя!

И только сейчас первый помощник задумался о том, что действительно происходит что-то непонятное… Возвращение назад явно не входило в первоначальный курс. Ведь главной задачей было как можно скорее добраться до ремонтного дока! Что же изменилось?

Ну, вполне возможно, у капитана появились новые инструкции. Или были секретные распоряжения, о которых он не счел нужным говорить заранее. Вполне возможно, что в этих водах эсминец выполнял еще какую-то задачу, о которой не знал никто на борту. Плюс этот странный сигнал… Обеспокоенный первый помощник быстро стал спускаться по лестнице, направляясь к капитану.

Скорость корабля между тем снизилась на несколько узлов. Это означало, что котлы работали не на полную мощность. Еще одно странное явление – ведь корабль находился в открытом море, не совершая никаких других маневров, если не считать изменения курса.

Спускаясь по узким переходам, первый помощник даже не подозревал о том, что все эти явления – далеко не самое страшное, что случилось в эту беспокойную и страшную ночь.

Было далеко за полночь, когда из вентиляционных отверстий показались хлопья густого черного дыма. Такого едкого, что, расползаясь, они словно накрывали все вокруг.

Началась паника. Почти сразу было установлено, что дым появился в первом котельном отделении. Теперь было необходимо сражаться с тем самым страшным, что только могло произойти в открытом море, – с пожаром.

Для выполнения маневра по изменению курса потребовались изменения в подаче топлива – вмешательство в топливную систему. При перекачке топлива из одной трубы, проходившей через первое котельное отделение, выступила нефть, которая воспламенилась на вспомогательном трубопроводе свежего пара. После появления дыма вспыхнуло открытое пламя у пульта управления котлом.

Все находящиеся внутри люди немедленно покинули помещение. Двери загерметизировали. Вскоре из горящего котельного отделения раздались два взрыва. Котлы и вспомогательные механизмы, находящиеся там, были остановлены с верхней палубы. Началась борьба с пожаром.

Когда первый помощник капитана грохотал кулаком в дверь капитанской каюты, он еще ничего не знал о беде. Дверь между тем была плотно заперта.

Это было совершенно невероятно! Капитан военного эсминца, только что отдавший приказ о странном изменении курса, вместо того, чтобы находиться на капитанском мостике, быть в центре событий, командовать, спустился в свою каюту и наглухо заперся там! Первый помощник просто не представлял, что происходит.

Он ходил с этим капитаном не один год, они вместе принимали присягу. Это был достойный, порядочный человек, отличный офицер и настоящий моряк. У капитана был спокойный характер. К проблемам он всегда подходил вдумчиво и никогда не конфликтовал ни с кем из членов экипажа. Как настоящий руководитель умел решать их еще до появления. На него всегда было можно положиться. И вот теперь… Что происходит, черт возьми, теперь?!

Первый помощник изо всей силы снова заколотил кулаком в запертую дверь. И вдруг услышал, что в каюте происходит какая-то борьба: звуки падения мебели, звон разбитого стекла, приглушенный крик…

Помощник похолодел. Кто мог напасть на капитана? Машинально схватившись за бедро, он понял, что не взял с собой оружия. Иначе, не задумываясь, принялся бы палить в дверь.

Шум нарастал, борьба усилилась. Грохот, стук, звон… Было такое впечатление, что в каюте кто-то крушит мебель. А в криках отчетливо различался голос капитана.

– Владимир Константинович! Что происходит? Откройте дверь!!! – Первый помощник всем телом налегал на дверь.