Оценить:
 Рейтинг: 0

Игра в саботаж

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13 >>
На страницу:
6 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Но выбора не было. Работа как беременность – сама не рассосется. Поэтому Емельянов тяжело вздохнул, твердо зная, что после убийства в Треугольном переулке поедет к месту взрыва.

– А жильцов всех из дома отселили? – спросил он.

– Ну да, в санаторий Чкалова на Пролетарском бульваре. Хотя там неповрежденные квартиры есть. Но во всем доме, пока будут разбираться, отключили воду, свет, газ.

Час от часу не легче! Теперь ему предстояло ехать еще и на Пролетарский бульвар! Емельянов постучал костяшками пальцев в спину шофера. Тот был в плотной кожаной куртке, так что стук получился громким.

– Слышь, отец, понял, куда мы с тобой поедем после убийства?

Шофер буркнул в ответ что-то неразборчивое – в отличие от Емельянова, который жил интересными делами и не выносил рутины, он совсем не любил работать. Ну вот просто совсем.

Треугольный переулок, расположенный в самом центре Одессы, был одним из самых очаровательных и живописных уголков старого города. Еще не Молдаванка, но почти центр, а близость к Привозу и железнодорожному вокзалу делала этот переулок достаточно комфортабельным местом для проживания, хотя дома в нем стояли ветхие.

Емельянов знал, что именно в этом переулке родился знаменитый одесский певец Леонид Утесов, кто-то когда-то ему об этом сказал. Но Емельянов не любил музыку, певцами не интересовался и знал об Утесове лишь понаслышке, самое известное – что артист родился в Одессе, а потом уехал в Москву. Да еще, может, слышал пару песен, которые совсем не отложились в памяти. И сейчас, по дороге, он вспомнил все это только потому, что Треугольный переулок ассоциировался у него с этим артистом.

– Там бригада уже на месте работает, они сразу выехали, как только их вызвали. Соседи в милицию позвонили, – пояснил опер.

– Кто следователь?

– Сергей Ильич.

– Ну конечно! – злобно буркнул Емельянов, сцепив зубы, уже четко понимая, что сегодня явно не его день. – Пирамидону ни у кого не найдется? – не выдержал он.

– Держи, гуляка! – порывшись одной рукой в бардачке, шофер протянул Емельянову таблетки, и он засунул в рот сразу три штуки, не запивая водой.

Машина въехала в переулок, прокатила некоторое расстояние и остановилась у живописного двухэтажного домика. Шофер заглушил мотор, встал у обочины.

– Во дворе флигель, – коротко бросил парень. Емельянов вышел первым, изо всей силы хлопнув дверцей.

Глава 4

Двухэтажный флигель, явно выстроенный из досок, которые потом покрыли штукатуркой, находился в глубине двора. Протиснувшись среди деревянных палок, подпирающих веревки, на которых сушилось белье, Емельянов сразу заметил открытую дверь парадной. Поднялся по дощатой скрипучей лестнице. Молодой опер едва поспевал за ним, тяжело дыша.

– Отдельная квартира или коммуна? – бросил Емельянов, не поворачивая головы.

– Коммуна. Там еще трое соседей. Соседки и обнаружили труп, когда увидели, что дверь в комнату открыта и, несмотря на утро, там горит свет. Одна соседка проходила по коридору и все это заметила. Позвала другую. Вместе они и вошли внутрь. А там на полу и лежала эта женщина. Как они поняли, давно уже мертвая. Соседки и позвонили в милицию с уличного телефона-автомата.

Дверь квартиры была открыта настежь, и Емельянов вместе с опером (оперком, как он уже окрестил его про себя) оказались в длинном полутемном коридоре коммунальной квартиры. Он сразу понял, что нужная им комната – последняя по коридору, потому что за ней слышались голоса, шла какая-то возня.

К удивлению Константина, комната оказалась очень уютной. Стены, выкрашенные в оливковый цвет, зеленые шторы на окнах, плюшевая в тон мебель создавали ощущение покоя. Мебель казалась дорогой – мягкий диван, два кресла. С потолка свешивался матерчатый тоже зеленый абажур…

Посередине стоял стол, накрытый белой кружевной скатертью, которая сразу бросалась в глаза. На столе была расставлена посуда, стояла пустая бутылка из-под шампанского, два пустых бокала, чайные чашки, тарелки, разрезанный торт… Было понятно, что здесь что-то праздновали.

Емельянов двинулся вокруг стола и сразу увидел темный брезентовый мешок, в который было запаковано тело. Его не убирали до прихода опергруппы.

В комнате толпилось довольно много людей, вовсю орудовали эксперты. У двери застыл парень в милицейской форме, старательно отгонявший зевак. К Емельянову сразу подошел следователь Сергей Ильич:

– Не прошло и полгода! – с ехидной улыбкой пожал он ему руку, а затем протянул паспорт: – Вот она, наша красотка!

Женщина на фото действительно была хороша. Конечно, красоткой назвать ее было нельзя, но миловидное, чувственное лицо сразу запоминалось. У нее были красиво изогнутые губы, четкие скулы, ровный нос и изящный разлет бровей, длинные темные волосы, темные глаза. Внешность была очень необычной. А в жизни часто такое ценится гораздо больше, чем красота.

Емельянов развернул паспорт, принялся читать вслух:

– Вайсман Кира Эдуардовна… уроженка Одессы… Родилась 3 апреля. Через месяц ей должно было исполниться 29 лет, не замужем. Детей нет. Есть информация, чем она занималась? – поднял он глаза.

– Есть, – ответил следователь. – Мы нашли ее профсоюзную книжку, удостоверение и рабочий пропуск. Она работала гримером на Одесской киностудии. Вот удостоверение – гримерно-костюмерный цех. А еще нашли диплом об окончании театрального училища в Одессе по двум специальностям – костюмер и гример.

– Интересно, – задумчиво произнес Емельянов, – дамочка-то наша не простая, из мира искусства! Кино, высокие материи… Артисты…

И, не спрашивая разрешения, он присел и принялся расстегивать брезентовый мешок. Женщина лежала на спине. Лицо ее было не повреждено, лишь косметика расплылась: черные пятна от туши под глазами, размазанная губная помада ярко-красного цвета, сбившаяся в комки пудра, отчетливо заметные на уже остывшей коже… Длинные черные волосы были свободно распущены по плечам.

На покойной был домашний халат из набивного шелка – на синем фоне горели яркие вульгарные желто-красные розы. Емельянов нахмурился: домашний халат никак не вязался с шампанским и празднично накрытым столом. Уместнее было бы вечернее платье. Но, может, она переоделась в халат после ухода гостя? Ему подумалось, что с такой внешностью, как у этой женщины, это должен быть именно гость – мужчина.

Он стал осматривать тело дальше. И сразу же на шее, почти под челюстью, обнаружил отчетливо видный синяк в форме отпечатка мужского пальца. По всей видимости, женщину с силой схватили за челюсть, поворачивая к себе и крепко держа.

– Есть еще синяки на теле, – сказал подошедший к Емельянову эксперт, – и синяк на предплечье – как след удара кулаком. И еще такой же на спине. Судя по всему, убийца с силой ударил ее два раза – в предплечье и в спину. Потом схватил за челюсть и, сжимая, держал. Все это насильственные действия. А значит, самоубийство исключается, несмотря на причину смерти.

– Самоубийство? Какое самоубийство? Какая причина смерти? – тут же насторожился Емельянов.

– Отравление нембуталом, – ответил эксперт.

Емельянов прекрасно знал этот препарат. И совершенно не удивился, услышав это название. Но профессиональная смекался взяла верх, поэтому, прищурясь, он в упор уставился на эксперта.

– Почему именно нембутал? Это ведь мог быть любой другой барбитурат. Или снотворное – люминал, веронал.

Вместо ответа эксперт подошел к ящику буфета, стоящего возле стены. Ящик был приоткрыт. Внутри валялась небольшая стеклянная баночка с кристаллическим белесоватым порошком. На ней была вручную, криво приклеена простая белая бумажка, на которой простым угольным карандашом было написано большими буквами «Нембутал». Баночка была заполнена порошком примерно на четверть.

– Так мы все это и нашли, когда приехали, – сказал эксперт, – ящик никто из нас не выдвигал. К тому же, похоже, что баночку швырнули назад в спешке.

И, пока Емельянов внимательно все осматривал, аккуратно положив баночку в пакет, чтобы не стереть отпечатки пальцев, эксперт добавил:

– Нембутал бывает как в таблетках, так и в таком виде. Как порошок он легче растворяется в любом напитке – воде, вине. И еще один интересный момент. Таблетки – аптечная форма продажи, только по рецепту. А вот порошок покупают незаконно, с рук. Это нелегальная форма продажи. Есть такие специальные каналы, которые снабжают этой гадостью всех желающих. Стоит дороже, чем в аптеке, но рецепта никто не требует.

– Почему же гадость? – усмехнулся Емельянов. – Очень даже приличное снотворное. И нервы, говорят, хорошо успокаивает.

– Вы его принимаете? – нахмурился эксперт.

– Ни за что! – отмахнулся Емельянов. – Я человек консервативный, предпочитаю нервы по старинке успокаивать – водкой. А вот новомодные дамочки, слышал, очень даже его обожают.

– Нембутал – это наркотик, – резко сказал эксперт. – Он вызывает привыкание и изменяет психику. Это страшная вещь. И смертельная – стоит только превысить дозу.

– Да уж… Что здесь и произошло. Если, конечно, дамочке не помогли эту дозу превысить, – вслух размышлял Емельянов. А размышлять было о чем.

Нембутал… Барбитурат, который действительно чаще всего использовался как снотворное средство, вызывал смерть от остановки дыхания. При этом смерть довольно мучительную – передозировка провоцировала рвоту, и человек просто захлебывался рвотными массами.

«Нембутал» – это было торговое название. Именно под этим названием препарат поступал в торговые сети. Настоящее название этого препарата – пентобарбитал. Но об этом мало кто знал.

Емельянову в своей практике несколько раз приходилось сталкиваться с этим жутким препаратом. Так как стоил он довольно дорого, то был популярным прежде всего в высших партийных кругах. Жены и дочери партийных бонз носили его в сумочке как карманное средство, ну, как, к примеру, аспирин. Еще он был достаточно распространен в среде деятелей искусства. Многие представители богемы не мыслили жизни без этого препарата, принимая его не только на ночь, но и днем – для стимуляции.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13 >>
На страницу:
6 из 13

Другие аудиокниги автора Ирина Игоревна Лобусова