Мыс Черных сов

Итак, была половина десятого вечера, когда Зина наконец-то вошла в квартиру. В бесконечно длинном коридоре коммуналки горела тусклая лампочка, навевающая тоску. Зина медленно шла по этому коридору к себе.

Дверь комнаты тети Вали приоткрылась, и соседка выросла на пороге так неожиданно, что Зина вздрогнула.

– Тетка к тебе приходила, – заявила тетя Валя, – смурная такая тетка.

– Кто? – не поняла Зина.

– Тетка приходила, говорю! Она до тебя в дверь позвонила. Но я услышала. Знала, шо тебя до дома нет, вот и пошла. Дверь открыла.

– Женщина? Пришла ко мне? Что сказала? – очень удивилась Зина, потому что некому было к ней приходить.

– Та ниче особо не сказала. Зина, говорит, Крестовская мне нужна. Ты кто? – спрашиваю. Зины дома нет, на работе она. Вот я и спрашиваю. Удивилась. На какой, мол, работе в восемь вечера.

– Восемь было? – уточнила Зина.

– Шо-то за то. Институт, говорю, лекции ведет. Тетка очень удивилась. Так удивилась, шо аж глазами хлоп! А потом говорит: я, мол, с Зиной в институте училась. Когда-то мы с ней близкие подруги были. Пока я из Одессы не уехала…

– Имя, имя сказала?! – разнервничалась Зина.

– Ниче не сказала, не хипишуй! Не было имени. Ну, говорит, я еще зайду – и пошла.

– А как она выглядела?

– Ниже тебя ростом. На цельную голову. Кругленькая, как шарик. Волосики темные. Но не черные, а такие, коричневые. Потемней тебя. В пальтишке она была, черном, воротник драповый. Хороший драп на пальте. А на голове шапка вязаная, белая. И ботики. Обычная тетка.

– Она не сказала, когда еще придет?

– Ниче не сказала. Привет, говорит, ей, зайду еще – и пошла.

– А почему вы сказали – смурная? – вдруг насторожилась Зина, прекрасно зная свою говорливую соседку, которая, тем не менее, никогда не разбрасывалась словами просто так.

– Смурная, – повторила тета Валя, – грустная очень. Ну такое лицо грустное – шо ни в жисть! Я потом и сама расстроилась – думаю, надо было ее хоть в кухню пустить, подождать. Но за поздно уже было. Грустная. Да за сейчас все ходют с таким лицом. Портрет времени! Ну кто за сейчас будет улыбаться?

Глава 5

Такой подругой Зины по институту могла быть только Маша Игнатенко – когда-то они действительно были очень близки.

Маша… Милая подруга Машка! На первом курсе они были не разлей вода. Но потом их пути разошлись. Зина стала специализироваться в педиатрии, а Маша после окончания института стала терапевтом. Крестовская осталась на кафедре при институте, а Игнатенко получила назначение в Севастополь, в какую-то больницу для военных моряков, уехала туда да так там и осталась.

Это было все, что Зина знала о жизни бывшей подруги. Разойдясь на старших курсах, они не писали друг другу. И вот теперь Маша появилась. Зачем?

Зина задумалась. В рассказе тети Вали ее сильно насторожила одна вещь. По описанию действительно выходило, что это Маша. Других близких подруг в институте у Зины не было. Но… Грустное лицо?

Маша была удивительно жизнерадостным человеком! Она просто сияла доброжелательностью к людям. Сколько Зина ее помнила, Маша никогда не была в плохом настроении. Улыбка не покидала ее лица. Чтобы ни произошло в ее жизни, Маша никогда не теряла жизнерадостности и оптимизма. Зину в свое время это очень сильно раздражало, сама она не умела так относиться к проблемам.

И вот теперь – грустное лицо! Значит, у Маши что-то случилось, и это было серьезно. Возможно, она пришла к ней за помощью и, не застав, ушла. Но куда?

Зина заметалась по комнате, она не могла не думать об этом. Где же искать теперь Машу?

Внезапно ее осенила одна догадка, и она выскочила из дома. Ноги сами понесли ее к телефонной будке-автомату на углу. Несмотря на поздний час, Зина решилась позвонить на работу, в Еврейскую больницу, своему другу Саше Цимарису – однокурснику, из той самой группы, в которой учились и они с Машей. Крестовская сохранила с ним хорошие отношения, и они перезванивалась время от времени. В отличие от Зины Цимарис был человеком очень общительным, поддерживал связи со многими. Возможно, он что-то знал о судьбе Маши?

Зине повезло – Саша был на дежурстве в больнице.

После пары общих фраз она спросила напрямик:

– Ты знаешь, что Маша Игнатенко в городе? Она приехала в Одессу.

– Приехала в Одессу? – удивился Цимарис. – Что ей здесь делать, особенно сейчас?

– Не поняла, – насторожилась Зина. – А почему она не может приехать?

– Так она же замуж собирается! Свадьба назначена на 1 марта, – хмыкнул Саша. – Что ей делать в Одессе 6 февраля?

– В смысле замуж? – Зину кольнуло неприятное чувство: оказывается, ее подруга даже не поставила ее в известность об изменениях в своей жизни.

– Ну да, за военного моряка. Он служит в Севастополе. Я точно знаю – один мой приятель был по делам в Крыму и там с Машкой виделся. Я еще попросил передать ей привет, – охотно сообщил Цимарис.

– Это точно, что она собирается замуж? – настаивала Зина. Приезд подруги перед свадьбой выглядел совсем странно. А может, она приехала пригласить ее на свадьбу? Это могло бы объяснить ее визит – если бы не грустное лицо. И потом, если бы речь действительно шла о приглашении, Маша оставила бы записку, пригласительный, в конце концов…

– Да уж точнее некуда! – воскликнул однокурсник. – Мой друг и жениха ее тоже видел. А откуда ты знаешь, что она в Одессе? – в свою очередь спросил он.

– Она пришла ко мне домой сегодня вечером, но не застала меня. Не оставила ни адреса, ни записки. У кого она может остановиться, как ты думаешь?

– Машка? Даже не знаю. Родственников у нее в Одессе нет, – это была правда, родом Маша была из Херсонской области, там жили ее родные, а в Одессе она поселилась в общежитии, – да и близких друзей тоже. У тебя могла остановиться! – засмеялся Саша.

– Ну гениально! – хмыкнула Зина. – Именно поэтому я и ищу ее, да?

– Ага… – протянул он, – ночное дежурство, что ж ты хочешь! Ну не знаю, могла остановиться в гостинице или снять комнату. На вокзале же ж много сдают.

– Как же мне ее найти? – вырвалось у Зины, которая вдруг почувствовала, остро ощутила, что в жизни ее подруги что-то пошло не так.

– Даже не знаю… – Саша заговорил серьезно. – Давай сделаем так. Я завтра всех наших обзвоню, пораспрашиваю. Вдруг что узнаю. А ты перезвони мне в больницу, может, что и обнаружится.

Повесив трубку, Зина долго смотрела в одну точку. Затем набрала номер общежития медицинского института. К удивлению Зины, вахтерша разговаривала с ней достаточно вежливо. Но надежды ее не оправдались – Маши там не было. Замерзнув и расстроившись, Зина вернулась домой.

В комнате кто-то был… Впервые в жизни Зина проснулась от этого странного, непонятного чувства – присутствия в комнате кого-то чужого. Лишь кожей, шестым чувством, напряжением каждого нерва она вдруг почувствовала чужое дыхание в помещении, которое сливалось с самыми обычными, привычными звуками, но, тем не менее, Зина могла бы поклясться, что оно – есть.

Ночь была совершенно спокойной. Промерзнув на улице, Зина натянула одеяло до подбородка. В голову лезли привычные мысли – о работе, о прошедшем дне. Изредка их разбавляли воспоминания о прошлом, но Зина старалась не акцентировать на них свое внимание. Ей хотелось просто раствориться в теплом забытьи – и все…

И вдруг сквозь сон Зина почувствовала странный запах – вонь «Тройного одеколона». Этот запах был знаком ей еще по моргу: время от времени санитары, вместо того, чтобы протереть руки обычным спиртом, поливали их этой дешевой гадостью, потому что спирт они успели выпить. И тогда даже в коридор нельзя было выйти. Почему-то считалось, что «Тройной одеколон» отлично перебивает все запахи. Зина не знала, так ли это на самом деле, не приходилось проверять на собственном опыте. Но вот теперь почувствовала эту вонь даже сквозь сон и с ужасом открыла глаза.

Она резко поднялась в кровати. Дрожащая ночная лампа за окном оставляла рваную тень на стене. Зине вдруг показалось, что в круг этой тени попало что-то неподвижное, сплошное и темное.

– Кто здесь? – хрипло прошептала в темноту, не рассчитывая, впрочем, на какой-то ответ.

Его и не последовало. Однако запах усилился. Теперь он заполнял всю комнату, приближался к ее кровати. Зина попыталась встать, но в этот момент чьи-то руки с силой схватили ее за плечи. Чувствуя отвратительную вонь совсем близко, Крестовская провалилась в спасительную темноту.

Утро 7 февраля, поселок Бугаз, побережье Каролино-Бугаз, недалеко от Oдессы