Однажды, когда-нибудь…

Говорят, жизнь прожить – не поле перейти.

И то правда, чего только не случается! Кому-то судьба дарует много счастья, а кому-то посылает одни испытания… И неизвестно, что лучше.

Ведь пройдя сквозь беды и лишения, ты становишься лучше, чище, что ли… Начинаешь совсем по-другому относиться к людям и к себе. Прозреваешь… Размышляешь, анализируешь. И вдруг в какое-то мгновение замечаешь, как много вокруг тебя тех, кому еще хуже, и твои беды становятся смешными! Ты видишь, что кто-то нуждается в помощи и поддержке гораздо больше тебя. И внезапно понимаешь, что если Бог дал тебе силы пройти сквозь беды, вынести все испытани, то обязательно и даст силы, чтобы выжить, чтобы поддержать тех, кто слабее. Это жизнь… У нее свои правила.

А годы шли и шли.

Павел давно повзрослел, возмужал, стал главой собственной компании, довольно солидной.

Двадцать лет пролетели как один день. Семейная жизнь не всегда мед, но эти годы, прожитые с женой, Павел всегда вспоминал с удовольствием. Всякое, конечно, бывало… И ссорились, и не разговаривали, и ругались в пух и прах! Что уж тут скрывать – хватало всего… О, еще как хватало! Но было самое главное – доверие, любовь и ребенок. А чего еще хотеть? Что еще для счастья нужно?

А годы бегут. Бегут, к сожалению…

Уносят в небытие и чувства, и веру, и еще что-то, без чего семейная жизнь уже не кажется такой милой и уютной. Вот и у них сложилось все как у всех…

Все изменилось в одно мгновение. Павел даже и не понял поначалу, насколько все серьезно. Татьяна, ласковая и нежная, заботливая и чуткая, уже стала профессором. Известный филолог, доктор наук, она сначала уехала в Америку читать лекции по русской литературе, потом, вкусив заграничной жизни и профессиональных успехов, решила там остаться на некоторое время, благо – предложения от университета были, а затем – как гром среди ясного неба – предложила Павлу развестись. Смешно подумать, но его дорогая женушка, дожив в браке до сорока двух лет, вдруг поняла, что ей, оказывается, хочется личной свободы и материальной независимости, которую она теперь, как показала практика, могла себе позволить.

Вот так. И стал Пашка, теперь уже Павел Владимирович, опять, совсем как в молодости, завидным женихом.

Ну что ж, это жизнь… Она умеет удивить!

Глава 9

Варвара закончила прием в поликлинике и тяжело вздохнула. День выдался суматошный. И детей много, и мамаши какие-то нервные, одна даже на крик сорвалась. Да, сегодня проблем хватало. Ее медсестра и верная помощница, Любовь Николаевна, исподлобья взглянула на Варю и ласково улыбнулась:

– Ну как? Устали, Варвара Ивановна?

– Угу, – Варя запрокинула голову и, вытянув руки вперед, сильно потянулась. – Что-то сегодня время так тянулось, так тянулось, будто мы с вами здесь не один прием провели, а неделю без перерыва работали.

Любовь Николаевна согласно кивнула, перебирая и складывая медицинские карты на столе:

– Да-да… Что-то и вправду суматошно сегодня… Говорили же по телевизору, мол, день тяжелый, магнитные бури, давление.

– О, это они скажут, – Варя усмехнулась, – я этим прогнозам ни на грамм не верю! Обещают солнце, а льет дождь, прогнозируют ливень – на небе ни облачка!

Она взглянула на солидную стопку медицинских карт, лежащих слева от нее:

– Это что, на завтра?

– Да, – кивнула медсестра, – как говорится, «и вечный бой…».

– «Покой нам только снится…», – вздохнув, подхватила Варя и, улыбнувшись, махнула рукой, – ну и ладно!

Преодолеем! Идите домой, Любовь Николаевна, отдыхайте.

– Да куда там?! – пожала плечами медсестра, – какой дом? У меня сейчас пятиминутка, старшая медсестра обещала устроить нам разнос, что-то мы там опять то ли недовыполнили, то ли недоглядели… А еще документы новые изучать будем, так что домой не скоро отправимся!

– Понятно. Ну ладно. Нет предела совершенству, так что занимайтесь, как говорится, хуже не будет. А мне тоже сидеть некогда, я сейчас по вызовам пойду, надеюсь, что их сегодня немного будет – лето все-таки, детишки меньше болеют.

Любовь Николаевна, согласно кивнув, вышла из кабинета. Варя же, встав из-за стола, немного постояла, стараясь не очень опираться на больную ногу – после операции она все-таки побаливала, иногда довольно сильно. Не снимая белоснежного халата, Варвара подошла к распахнутому окну.

Июнь безумствовал, покоряя всех своей жарой, зеленью и ослепительно голубым высоким небом. Яркое солнце словно стремилось затопить мир горячим светом, обжигая беспощадными лучами даже закрытые одеждой участки тела.

Варя подставила солнцу лицо и зажмурилась, ослепленная его безудержно-яркими лучами:

– Господи, – прошептала она еле слышно, – хорошо-то как!

Хотелось стоять так долго-долго, замерев, не двигаясь, не дыша… Ловить и ловить жаркие, слепящие лучи полуденного солнца и расслабленно шевелить пальцами рук, стремясь получить как можно больше тепла, запасаясь на предстоящую долгую зиму. Мысли о зиме показались ей сейчас смешными и нелепыми, Варя совсем по-девичьи засмеялась, чего с ней не случалось долгие два года:

– Вот глупая! Надо же такое придумать… Ну при чем же здесь сейчас зима? Лето в разгаре…

Варя и еще бы с удовольствием постояла перед распахнутым окном, но тут требовательно запел ее мобильник. Шопеновский «Вальс си минор», поставленный на звонок еще Сашкой, настойчиво возвращал к действительности чуть разомлевшую на солнышке Варвару Она, взяв со стола телефон, ответила:

– Да?

– Варька?! – низкий, очень выразительный голос Лили радостно загудел в телефоне, – ты где? Чего трубку так долго не берешь?

Варвара, узнав свою любимую подругу и соратницу, непоседу и командиршу Лильку, весело откликнулась:

– Лилек, я, вообще-то, на работе!

– Да ладно, – было слышно, как Лиля недоверчиво хмыкнула, – ты мне зубы-то не заговаривай, я все-таки на часы иногда поглядываю! Уже почти полчаса, как прием твой закончился.

– Ну, ты даешь, – удивленно покачала головой Варя. – Прямо тотальная слежка. Постоянная проверка, да и только.

– А то! – горделиво ответила подруга, – у меня не забалуешь! Здесь все под контролем!

Подруга весело захохотала. Ласково усмехнувшись ей в ответ, Варвара недоуменно спросила:

– А ты чего все-таки трезвонишь? Я-то тоже провалами памяти не страдаю, поэтому помню, что у тебя прием только-только начался… Отлыниваешь, бесстыдница?

– Ну, у меня, дорогая, все еще проще… Моя пациентка, очень избалованная особа, сегодня не приехала, перенесла свой визит на другой день. Я подумала, а чего время зря терять? Вот тебе и звоню…

– Ага, понятно. Ну, – Варька нетерпеливо сдвинула брови, – говори уже, не томи… А то мне и вправду пора выдвигаться, дети-то не ждут, болеют.

– Да, да, да… – заспешила Лиля, – вот ты мне скажи, ты сегодня что делаешь вечером?

– Я, – искренне удивилась подруга, – а что я могу делать? – Помолчав, Варвара грустно усмехнулась самой себе. – Я дома с детьми и мамой. Как всегда. Может быть, в сквере вечерком погуляем, погода-то вон какая… Грех в доме сидеть.

– Это очень правильно! Умница! – одобрительно произнесла Лиля. – Только в сквере с детьми сегодня придется погулять Александре Львовне одной, а мы с тобой поедем в одно очень интересное место.

– Что? Куда это? – Варька сразу насторожилась.

– Ой, ой, ой… Да что ты сразу в стойку встаешь?! – сердито загудела Лиля в трубку. – Я прямо вижу, как ты вся побледнела от испуга… Ты, подруга, стала людей бояться, как черт ладана! Это плохо! Надо же, сразу в истерику! Ишь, закудахтала: «куда, куда…»

Варвара, не ожидавшая такой реакции на простой вопрос, удивленно пожала плечами.

– Ой… Да хорошо, хорошо. Успокойся! Съезжу с тобой за компанию, если тебе надо. Надо же, ты прямо как вулкан, сразу кипишь!