Странные женщины

– За что? – опешил мужчина.

– Ну… – она замялась. – За то, что вы меня везете.

– Сиди уж… Платить она собралась. Адрес лучше говори, куда ехать.

Они ехали так долго, что Маруся, согревшись, даже задремала. Очнулась оттого, что мужчина легонько тронул ее за локоть.

– Приехали, кажется. Глянь-ка, твой дом?

– Мой. Спасибо, – Маруся закивала, заторопилась, выскочила из автомобиля.

– Эй, попутчица, подожди. Прыткая какая… Как зовут-то тебя?

– Мария, – она виновато улыбнулась.

– Понятно. Ну, пока, Мария!

Глава 2

Не успела Маруся войти в квартиру, как в дверь позвонили.

– Господи, – простонала она, стягивая с ног насквозь промокшие ботинки, – кто там еще?

На пороге стояла Александра. Увидев совершенно мокрую подругу, она ахнула:

– Ты откуда такая? Под дождем гуляла что ли?

– Ага, гуляла, – вздохнула измученная Маруся.

Александра слушать ее не стала, развернула бурную деятельность. Заварила чай, сбегала домой за малиной, заставила Марусю встать под горячий душ и нарисовала ей на ступнях йодную сетку.

– Это-то зачем? – сопротивлялась изо всех сил Маруся.

– Так надо, – подруга была неумолима. – Не знаю, в чем секрет, но наша бабушка всегда так делала, когда мы болели.

Наконец, когда все лечебные экзекуции, задуманные неугомонной Александрой, закончились, они обе упали на диван в изнеможении. Маруся, завернутая в теплый плед, шмыгнула носом.

– Что бы я без тебя, Сашка, делала?

– Да вот и я не знаю, – подруга захохотала. – А, нет… Знаю! Давно бы ты превратилась в жуткую морщинистую старушенцию. Это только моя нечеловеческая забота делает тебя такой красивой и здоровой.

– Это точно, – Маруся язвительно усмехнулась. – Ты даже дышать мне самостоятельно не даешь. Задушила своей заботой.

– Не заботой, – обиженно запротестовала Сашка, – а любовью…

Они опять рассмеялись. Потом долго сидели молча. Слушали тишину и размышляли о своем…

Их дружба длилась долго, с тех самых пор, как родители Александры обменяли две однокомнатные квартиры, доставшиеся им от их родителей, на большую светлую «двушку», которая располагалась на одной лестничной площадке с Марусиной квартирой.

Маруся в тридцать семь лет так и не создала семью. Пока училась на филфаке, усердно занималась науками. Так погрузилась в литературу девятнадцатого века, так отдалась изучению поэтики романов Достоевского, так старательно осваивала философию интуитивного постижения мира, что пропустила момент, когда все однокурсницы выскочили замуж. Она осталась в числе тех немногих, кто либо не отличался красотой, либо предпочитал гражданский брак.

Мария не сильно всполошилась, надеясь, что все со временем утрясется. Однако мама и бабушка не разделяли ее спокойствия. Мама то и дело исподволь пыталась подвести дочь к мысли о том, что счастье женщины заключается в удачном союзе. Маруся лишь посмеивалась и осторожно намекала маме, что у нее самой мужа нет. Бабушка в выражениях не стеснялась, называла любимую внучку дурехой и требовала правнуков немедленно.

– Странная ты, Машуня, – возмущалась бабуля. – Посмотри на своих ровесниц, все уже коляски катают!

– Ну и что? – не сдавалась внучка. – Главное, не коляску катать, а быть счастливой.

– Вот выйдешь замуж, и станешь счастливой, – гнула свое старушка.

– Или буду слезы лить ночи напролет…

Споры продолжались бесконечно, но Марию с пути не сбивали. Она упорно занималась русской литературой, поступила в аспирантуру, защитила кандидатскую.

Конечно, случались и в ее жизни дни отчаяния, глухой тоски и беспросветной печали. Но она умела быстро справляться с противной хандрой и, оставив тревоги за порогом дома, погружаться в любимое занятие.

Все складывалось благополучно и очень удачно. После аспирантуры осталась в университете, познакомилась с очень интересными людьми, приобщилась к сообществу преподавателей, получила предложение написать книгу. В общем, входила в курс дела и строила головокружительные планы.

Беда грянула неожиданно. Как, впрочем, всегда. Вспоминая позже этот день, Маруся не понимала, как выжила. Как не остановилось сердце. Как не разверзлась земля. Как не рухнул мир.

В тот жуткий четверг, когда не стало мамы и бабушки, все шло своим ходом: встала рано, выпила чай, отправилась на лекции… Ничего не приснилось, не екнуло, не подсказало. Ей тогда едва исполнилось двадцать восемь.

Она и сейчас до мельчайших подробностей помнит тот день. Сидела на кафедре. Позвонили из полиции. Чужой казенный голос холодно уточнил ее фамилию, имя и отчество, а потом безучастно сообщил, что ей надо срочно подъехать в отделение центрального округа. Она, схватив такси, неслась туда сломя голову, предчувствуя несчастье и боясь своего предчувствия.

Слова холеного капитана, все время отводящего глаза в сторону, сразили ее наповал: она опустилась на стул, страшно побледнев. Не заплакала, не заголосила, не упала в обморок. Просто потеряла дар речи на мгновение. Смотрела пересохшими глазами в пустоту, пытаясь представить то, о чем так спокойно говорил полицейский.

Стоял солнечный морозный день, снег поскрипывал под ногами, пощипывал щеки и слепил глаза. В парке недалеко от дома резвились дети, гуляли мамочки с колясками, неторопливо вышагивали старики с палочками.

Мама с бабушкой, приготовив обед, тоже вышли подышать свежим воздухом. Они не спеша шли по утоптанным дорожкам, с удовольствием поглядывали на малышню, катающуюся на лыжах чуть поодаль, обсуждали домашние дела…

Увлеченные разговором, они не сразу заметили, как встревоженные мамаши стали хватать детей и убегать подальше, как торопливо покидали аллею гуляющие. Услышав, наконец, грозный рычащий звук, они обернулись… На них летел снегоход на сумасшедшей скорости.

Отскочить они не успели… Пьяные молодчики, тестирующие в парке новый снегоход, просто убили их, врезавшись в растерявшихся женщин на полном ходу. Даже не сбавив обороты, они пролетели по инерции еще несколько десятков метров, а потом перевернулись и улетели в овраг.

Дальше Мария все помнила плохо. Опознание, отпевание, похороны, поминки… Все слилось в один черный кадр, словно засвеченная фотография. Она не знала, который час, какой день, кто рядом. Только одно запомнила – бледное, заплаканное лицо Сашки, которая, вцепившись в ее руку, не отходила ни на минуту, поддерживала, заставляла есть, спать и разговаривать.

На годовщину гибели мамы и бабули она пришла на кладбище, обняла памятники, порыдала по-бабьи, постонала, погоревала и, вздохнув, стала жить дальше. Одна. В своей однокомнатной квартире. Наедине со своими воспоминаниями.

Глава 3

В тот год, когда Александра собиралась поступать в институт, в нем открыли новое отделение бакалавриата – «Библиотечно-информационная деятельность». Это направление с прикладным применением классической филологии при помощи информационных систем очень заинтересовало девушку, увлекающуюся и литературой, и информатикой одновременно.

Саша так и заявила удивленным родителям, всю жизнь занимающимся медициной:

– Буду библиотекарем, но не обычным, а продвинутым.

Мама, нахмурившись, изумленно поглядела на единственное чадо.

– Саша, ты с ума сошла? С твоим аттестатом, с таким знанием языков, с таким пониманием программирования? Ты действительно хочешь прозябать в библиотеке?