Светить, любить и прощать

– Нашла, о чем печалиться! Зачеты сдала досрочно, теперь три экзамена впереди, но хочу один из них тоже сдать досрочно, до Нового года.

Мать одобрительно кивнула:

– Ах ты, моя умница! Есть-то хочешь, отличница?

Дочь, на мгновение задумавшись, отмахнулась:

– Нет, не хочу, а вот чаю выпью.

Амалия указала в сторону кухни:

– Пойди, там Люся. Она только что успешно расколотила гору нашей посуды, но чай заварила вкусный. Скажи, она тебе нальет.

Анна послушно двинулась в сторону кухни, но на полпути остановилась, будто вспомнив что-то важное:

– Да, мам… Ко мне сегодня девушка в гости зайдет, ты не против?

– Боже! – всплеснула руками Амалия, сердито взмахнув ресницами, – когда это я была против твоих подруг?

Анна задумчиво наморщила нос:

– Да, конечно… Я знаю. Но тут другая история. Во-первых, она у нас еще не была. Во-вторых, девочка из детского дома, хотя теперь, правда, учится в университете на филфаке, и тоже, кстати, на третьем курсе, вместе с моей Наташкой. Живет в общаге. Понимаешь?

Сказала и тут же исправилась, предчувствуя материнский протест:

– В общежитии.

Амалия, приняв во внимание ее деликатность, промолчала и глубоко вздохнула:

– Это печальная история. Бедная девочка. А ты-то ее откуда знаешь?

Анна пожала плечами:

– Ну, мам… Ты, что? Ты меня слушаешь или нет? Я ж тебе говорю, что с Наташкой учится на филфаке, на третьем курсе. Натка с Ксенькой меня и познакомила.

– А… Понятно, – Амалия, поправив волосы, покачала головой, – значит, твою новую подругу зовут Ксенией. Ну, что ж… Пусть приходит, я не против, если вы дружите. А Наташа тоже придет?

– Нет, – дочь хитро ухмыльнулась, – она со своим ухажером в кино закатилась.

– Закатилась? – мать непонимающе округлила глаза, – это опять что-то новое.

– Ну, мам… Так все теперь говорят. Это только вы с папой общаетесь как академики.

– Ты думаешь? – Амалия вопросительно подняла брови, чуть сморщив хорошенький лоб, – а мне кажется, что мы просто разговариваем на нормальном, человеческом языке. На русском. А эти твои словечки его очень портят.

Она помолчала и развела руками:

– Мне так кажется, во всяком случае.

Дочь, кивнув, улыбнулась:

– Ну, ладно, ладно… Моя подруга Наталья пошла в кино со своим молодым человеком, – Аня поспешно исправилась, – что? Так лучше? Понятнее?

Амалия одобрительно хмыкнула:

– Угу… Уже лучше. А с кем, если не секрет?

– О! – Анна довольно захохотала, тряхнув медными волосами, – Наташка у нас пользуется успехом! Этот, по-моему, пятикурсник. Наш, кстати, медик. Говорят, кардиолог.

Анна хитро прищурилась и добавила:

– Наташка, хоть и филолог, а любовь крутит с нашими… С медиками. У них же на филфаке дефицит мужского пола.

Амалия скептически поджала губы:

– Просто понимает, наверное, что за медициной будущее.

Она помолчала и задумчиво произнесла:

– Да и ладно. Какие ваши годы… Гуляйте. Веселитесь. А потом легко кивнула:

– Ну, иди, иди, душа моя, чай пей, а то щеки с мороза так и пламенеют. Не заболей, смотри!

Дочь, бросив вязаный шарф на диван, пошла на кухню, где Люся по-прежнему убирала осколки, громко двигая стулья и громыхая ведром с водой. Амалия, глядя ей вслед, глубоко задумалась.

Вот и выросла дочь….

Совсем взрослая стала. Красавица. Но даже не это казалось женщине главным в ее девочке. Было в этой девушке что-то бесконечно трогательное и милое, наивное и чистое.

Мать вздохнула… Надо же!

Как быстро растут дети. Как поспешно взрослеют!

Словно специально торопятся оставить самые лучшие, безмятежные и счастливые годы детства позади!

Амалия, погрустнев, окунулась в былое.

А как плохо все у них начиналось…

Ужасно! Как безнадежно и жестко звучали слова докторов. Хлестко, резко и, как всегда, окончательно. Как бесконечно было ее женское горе!

Нахмурившись, женщина выпрямилась в кресле и недовольно тряхнула головой, будто запрещая себе думать о том, о чем теперь помнить никому не полагалось.

Но мыслям ведь не прикажешь…

Так всегда и бывает: хитрющая память, проснувшись, вовсю старается подсунуть тебе именно то, что ты стремишься забыть раз и навсегда. И тогда, окунаясь в бездонный ее омут, ты, боясь утонуть в ужасных воспоминаниях, отчаянно отбиваешься от тянущих на дно мыслей и стремительно выныриваешь в день сегодняшний, где все светло и прозрачно.

Где уютно и беззаботно.