Сказочный ларец твоей души. Для тех, кто вырос, но верит в чудеса

Источник тоненькой струйкой обминал все преграды. Он дарил долгожданную влагу тем, кто в ней очень нуждался. К его живым и не знающим покоя водам стекались другие ручейки – присоединялись, наполняли, дополняли.

Люди, звери, травы, деревья приходили к ручейку, чтобы напитаться. И помимо кристально-чистой воды, он дарил им все свои знания о мире, о жизни, о том, как всё устроено. Уставшие, высохшие, пришедшие лишь напиться, они уходили полные сил и вдохновения, отыскав для себя что-то важное – то, что отозвалось в самом сердце.

Фея жила в ручье. Она наслаждалась каждым мгновением и радовалась своему выбору. «Это моя стихия! – улыбалась она, погружаясь в прозрачные воды. – Как же хорошо жить!»

А еще она помогала ручью. Доносила его песни до жаждущих напиться, убирала мелкие преграды, очищала воды от сора и камешков, призывала дожди в период засухи.

А ручей просто радовался и тек дальше. Он и не заметил, как превратился в шуструю речушку, а потом и в широкую полноводную реку.

Фея тоже росла вместе с рекой. Росла и ее сила. Фея творила свое волшебство уже далеко за пределами реки. Всё, чего она касалась, расцветало, наполнялось жизнью, светилось радостью и счастьем.

Но вот однажды утром реку на ее пути встретили острые зубья скал. От горизонта до горизонта они перекрыли путь. Река разлилась огромным озером и… остановилась.

Фея с ужасом смотрела на то, как активные живые воды становятся тихими и стоячими. Она попыталась развести скалы, но сил не хватало: пути дальше не было.

Привыкшая к вечному путешествию, к новым знакомствам, к приключениям Фея растерянно смотрела на то, во что превратилась ее стихия. «Это ли я выбирала? – думала она в отчаянии. – А что будет с теми, кто ждет живительную силу чистых вод?»

– Скалы! Пропустите нас! – колотила она кулачками по холодному камню. – Нас там ждут!

Но скалы были равнодушны к отчаянью маленькой Феи. Ее слезы не трогали серые глыбы, а маленькие нежные кулачки не могли достучаться до сердца этих древних великанов.

Тогда Фея решила уйти из озера, вернувшись в реку. Но против течения сделать это было очень сложно. Воды толкали ее обратно, Фея все силы истратила на эту борьбу, пока не поняла, что назад пути нет.

Фея спрашивала у солнца – нет ответа. Спрашивала у дождя – нет ответа. Спрашивала у лесов – нет ответа. Тогда она снова поплыла к устью реки и горестно выкрикнула:

– Почему ты так спокойна? Тебе преградили путь! Твои воды становятся стоячими! У тебя нет возможности нести себя дальше – тем, кто в водах очень нуждается. Что ты собираешься делать?

Река не ответила сразу. Она лишь шепнула: «Присмотрись внимательно» – и унесла потоком Фею на середину озера. Та оглянулась, но ничего нового не увидела. Скалы, озеро, впадающая в него река. Никого, кому нужна была бы ее чудесная сила. Она чувствовала себя ненужной и всеми забытой.

Фея в бессилии раскинула руки и легла на воде. Над нею высился купол ясного неба, бежали акварельные облака. Невесомый пар поднимался над озером и устремлялся ввысь. Где-то на дальнем берегу возились откуда-то взявшиеся рыбаки, вдалеке кто-то строил дома, женщины стирали белье, плескались на мелководье дети.

Фея закрыла глаза и унеслась мыслями в будущее. В этом было ее уменье – заранее увидеть то, что недоступно другим.

И она увидела большой белокаменный город. Увидела плодородные нивы и торговые причалы. Увидела, что скалы открыли свои богатые недра тем, кто очень хотел в них что-то отыскать. А еще она увидела – нет, даже почувствовала – полноводную подземную реку, которая выходит из озера, проходит под скалами и течет дальше – к великому океану.

А еще она увидела множество путей. Она могла остаться здесь озерной феей и помогать растущему городу своим волшебством. Могла нырнуть в бурные подземные воды и отправиться дальше в нескончаемое путешествие. Могла подняться с восходящими потоками на облака и спуститься с дождем в новых землях.

Но что-то ее отвлекало от выбора. Звонкая капель. Откуда этот звук?

Фея всмотрелась и заметила: с заснеженных верхушек скал капали чистейшие воды, согретые солнышком. В них было собрано всё знание мира, отфильтровано дождем и очищено морозами.

«Это новый источник! – улыбнулась Фея. – И ему нужна я».

– Иду! Я тебя слышу! – звонко крикнула она и рассмеялась: – Моя стихия, ты повсюду! Я не буду тебя больше ограничивать. Не буду замыкать тебя в узких рамках своих привычек! Я иду за тобой и знаю: этот путь приведет меня туда, куда нужно.

Девочка и гриб

Девочка сидела, обнимая корзинку, и плакала. Кроны деревьев нависали над ней мрачными сводами, и ни один луч не проникал в лес, ставший вдруг чужим и равнодушным.

Еще полчаса назад она весело бежала от грибочка к грибочку, наполняя круглую корзинку и забыв обо всем, кроме азарта охоты. А сейчас она сидит, роняя слезки на шляпку коричневого гриба, и в отчаянии понимает: она снова заблудилась! Снова!

– Ау-у-у-у-у-у! – девочка вскочила, закричала во весь голос, но ничего не произошло. Сама заблудилась, сама и дорогу ищи. Волков здесь нет, но холод и голод, пустота и безлюдье тянутся на тысячи верст кругом. Как выбраться? Как найти ту тропку, на которой всё было хорошо: грибочки, лучики солнышка сквозь ажурную листву, наполняющаяся корзиночка?..

– Это вы меня сюда завели, – в сердцах сказала девочка коричневой шляпке, мокрой от ее слез.

– Мы? – раздался в ответ удивленный голос. – Я тут один.

Девочка открыла рот и заглянула под шляпку. На нее смотрел грустными глазами Грибок-боровичок.

– Ты живой? Как это?

– Так и ты не мертвая, поди, – Грибок настороженно смотрел на собеседницу. – Ногами сюда пришла. Слезы вот льешь.

Девочка вспомнила свое отчаянное положение и вслух зарыдала. При слушателях плакать куда проще.

Гриб смотрел, смотрел на падающие сверху слезинки и тоже вдруг разрыдался. Шляпка предательски вздрагивала, нос шмыгал, ножку прямо распирало от отчаянных всхлипов.

– А ты чего плачешь? – не выдержала девочка и отвлеклась от своего горя. – Неужели бывает что-то хуже, чем заблудиться в огромном темном лесу?

– Я здесь всю жизнь расту, – сквозь слезы поделился Гриб, – света белого не вижу.

– Ну, подожди. Ты же гриб. Раз тут вырос, значит, выбрал именно тут вырасти.

– Не помню, – Гриб со вздохом огляделся вокруг. – Может, и решил когда, да не помню уже. Я здесь один, всегда один. Ни лучик света не проглянет ко мне, ни живая душа не забредет. Ты первая вот, – шмыгнул Гриб, – и то с обвинениями.

Девочка робко улыбнулась и погладила гриб по шляпке.

– Прости. Все ведь знают, какие вы, грибы, шутники и мастера грибников за нос водить. Испугалась я, вот и глупости говорила. Хотя не совсем и глупости – твои братья и сестры весело надо мной подшутили, пока я тут очнулась от азарта в тиши да глуши.

– Какие братья и сестры? – удивился гриб. – Один я. И был всегда один.

– Да ну! Вас же тысячи. И все вы одной грибницей связаны, не слышал, что ль?

– Грибницей? А что это?

Девочка утерла слезы и принялась объяснять грибу. Про огромную – на весь лес – грибницу, которая все грибы вместе связывает и помнит всё, что случалось с каждым. Про веселые игры грибов, которые сами выбирают, какому грибнику показаться (и даже, по слухам, сами решают, где вырасти, да с места на место передвигаться могут). И про взаимовыручку грибную, и про союз их со зверьми да деревьями.

– Мне старые грибники это рассказывали, ужель не слышал?

Гриб задумчиво покрутился на ножке.

– Так значит, я не один? И не должен я тут в темноте жизнь свою доживать?

– Думаю, не должен. Но для этого связь с грибницей должна быть, я думаю. Ты без нее и не знаешь-то толком ничего. Ни о возможностях своих, ни о собратьях.

– А как же мне грибницу ту отыскать?

Девочка разгребла прелые листья и показала Грибу нежные белые нити.