Иллюзион. Сказки оживают в полночь

– В смысле?

– В прямом. Прям человеческим голосом. Я не полоумный, если что. Складывать и вычитать умею. Так что котелок ещё варит.

– И что говорила?

– Просила не убивать. Молола какую-то чушь. Мол, отпусти ? желания буду исполнять.

Генри ещё раз посмотрел на рыбу в ведре. Дохлая, как есть.

– А ты её… того?

– Ну, конечно, того! Я ж не совсем дурак. Какие к черту желания? Шибанул её об камень и дело с концом. Вот только теперь мне как-то не по себе… Может не стоит её жрать-то?

– Знаешь, жрать то, что с тобой разговаривало в принципе как-то не очень, ? резонно заметил Генри. ? Особенно если ты понимал, что именно оно там говорило.

– Вот и я о том же, ? расстроился Руслан. ? Получается, зря я её прибил. Всё равно теперь выкидывать. А так может, правда, волшебная бы оказалась.

– Было бы обидно.

– Не говори. Совсем непруха. Ну вот… ещё и девочки ушли, ? расстроился новый знакомый, заметив, что берег успел опустеть. Он разочаровано поднялся с колен, отряхивая налипшую грязь. Мыском ботинка было без особой уверенности пнуто ведро. ? Жрать охота, да разве наешься двумя карасями?

– Да разве это проблема, ? Генри достал из-за пазухи клок платья Змеиной Хозяйки и расстелил на земле. На большом лоскуте из ниоткуда появился горячий обед: варёная картошка, квашеная капуста, окрошка, куриные окорочка, кувшин кваса и ароматный хлеб. Всё горячее и свежее, словно только приготовленное. ? Вот досада. Поскромничала. В прошлый раз были блины с икрой, ? лоскут обиженно затрепыхал бахромой, норовя щёлкнуть по носу неблагодарного нахлебника. ? Молчу, молчу! Я пошутил! Спасибо. Меня всё устраивает! ? тут же пошёл на попятную Атлас, прикусив язык. А то вообще без обеда останется.

– Ого, ? завистливо выдохнул Руслан. ? Скатерть-самобранка. Где взял?

– Одна… э-э-э, уважаемая дама подарила, ? внимательно поглядывая краем глаза на обед, осторожно ответили ему. ? Она сама решает, что приготовить. Никогда не угадаешь. Вчера вон я ужинал расстегаями и киселём. А позавчера завтракал рассольником.

– Кру-у-уто, ? ароматы сбивали с ног. В желудке Руслана громко заурчало, от чего тот смутился.

– Чего стоишь? ? поторопил его Атлас. ? Присоединяйся. Тут на двоих хватит с лихвой.

– Да. Умеешь ты друзей заводить, ? повторного приглашения не требовалось. На еду тут же набросились, словно с голодного края прибежали. ? Ф-ы воо-пще х-уда путь-то дер-фишь? ? разламывая буханку хлеба пополам и засовывая чуть ли не весь кусок в рот, поинтересовался Руслан.

– Куда глаза глядят.

– Э-фо ф-ак?

– А вот так. Иду себе и иду. Куда-нибудь да приду, ? рассказывать про наказ Хозяйки Генри не хотелось. Он и сам до конца не был уверен, что поступил правильно, послушав её. Если он-то до сих пор был уверен, что это глупо: вслепую слушаться кого-то, пускай и вроде как обладающего даром видения, то что на это скажут остальные?

– Забавный ты, Генри, ? прожевав, нормально ответил новый знакомый. ? Откуда родом ? не знаешь. Куда идёшь ? не знаешь. А что за вещица у тебя на шее хоть знаешь? Кто она?

– Ты о чём? ? не понял тот.

– Кольцо. Где та, кому оно предназначается?

Генри потеребил выглянувшую из рубахи цепочку с медальоном, на которой с недавних пор висело и кольцо. Чтоб не потерять.

– Будешь смеяться, но тоже не знаю, ? усмехнулся он. ? Ничего не помню про свою жизнь. Только последние месяцы.

Руслан удручённо присвистнул.

– Вот это тебе не подфартило.

Атлас в ответ согласно кивнул. Забавно, но странные словечки, явно не подходящие этому миру, обоих совершенно не смущали. Они словно и не замечали их. Как и не задумывались, откуда они взялись в головах. Как и в случае с Региной, древняя магия, нацеленная на выборочную амнезию, исправно работала. Ростовщик не мог стереть личность полностью, иначе подопытные забыли бы не то только как правильно держать ложку, но и как дышать. А это создало было очевидную проблему.

Приятно проведя время, парни распрощались. Руслан пошёл относить свой скромный улов домой, предварительно выбросив дохлую щуку обратно в реку: авось оживёт. Что стало дальше с волшебной рыбиной история умалчивала, но поговаривали, что какой-то местный дурачок из соседнего царства, вечно таскающийся с какой-то рыбёхой подмышкой, скоренько женился на царёвой дочери. Звали его, кажется, Емеля. Или Евгений. Или вообще Егор.

Руслан предлагал Генри погостить у него, пускай в скромном жилище, зато со стенами и потолком, но тот отказался. Что-то звало Атласа дальше. Словно кричало: не нужно задерживаться, вперед-впред-вперед. Чуйке тот привык доверять, так что, не дожидаясь вечера, двинулся дальше в дорогу, вот только ближе к закату заплутал, свернул не туда и очутился в сладко пахнущем яблоневом саду. Слишком поздно Генри понял, что это был сад Ирия. Обители древних птиц: Алконостов и Сиринов.

Включить задний ход не получилось. Сад обладал удивительным свойством меняться. Так, где секунду назад была дорожка, теперь прорастала раскидистая яблоня. Сад с каждым последующим шагом превращался в лабиринт, а с ветвей через листву на чужака смотрели хищные женские глаза.

Алконост и Сирин ? крупные птицы размером с орлов, но с головами женщин обладали чарующим голосом, только Алконост дарил своим пением счастливое забытье, а Сирин скоропостижную смерть. С учётом того, что и забытье в конечном итоге заканчивалось тем, что человек сходил с ума, обе стоили друг друга. И сейчас эти неравные особы в количестве не одного десятка сверлили Генри взглядами.

Атлас ускорился. Птицы напряглись. Он целенаправленно не смотрел им в глаза, чтобы не провоцировать ? те нервно ёрзали на месте, оглушая сад клёкотом. Он петлял между деревьев, ныряя под низкие ветки ? Алконосты расправили свои чёрные крылья, Сирины белые. Он случайно наступил на упавшее яблоко, раздавив его ? они открыли рты…

Генри поспешно зажал уши руками, начав напевать себе под нос что-то совершенно абсурдное: с глупыми словами и прилипчивым мотивчиком. Где он вообще услышал эту песенку, Атлас сам не знал. Да это было и неважно. Главное, благодаря ей получалось перекричать смертельное пение.

Птицы сорвались с мест. Им не нравилось равнодушие к их творчеству. Они резво спикировали вниз, хлеща его крыльями по лицу. До крови царапали острыми когтями руки ? всячески старались, чтобы Атлас отнял их от ушей. Сзади клубилось настоящее грозовое облако. Магические птицы собирались в стаю, намереваясь проучить невежду. Ещё пара секунд и в его спину должны были впиться десятки когтей…

Генри выскочил на открытую поляну с единственной яблоней по центру. Огромной и настолько плодовитой, что усыпанные ветви накренились до самой земли. По тёмной коре пробирались наверх белые крупные вены, теряющиеся в вышине. Атлас уже было подумал, что вот тут-то ему придёт конец, слишком уж открытое пространство, без проблем можно заклевать до смерти, но стая внезапно отступила. Кружилась в стороне, но нападать не нападала.

Почему, стало понятно, когда Генри встретился взглядом с немигающими зрачками. Гамаюн. Вещая птица Гамаюн. Прародитель волшебных пернатых и их беспрекословный лидер. Единственный, кто имел мужские черты. Гамаюн не баловался гибельными серенадами. И Сирины, и Алконосты уважали Гамаюн, и на его территорию никогда бы не посягнули. Потому и держались сейчас в стороне.

– Здравствуйте, ? поздоровался Атлас. В глубине его сознания вспыхнули забытые знания: Гамаюн птица мудрая, всё знающая и требующая уважение к себе. Не поклонишься ? обидится. Очень сильно обидится. Делать нечего ? Генри отвесил глубокий поклон.

Огромное создание, сидящее чуть выше уровня человеческого роста, встрепенулось, от чего по оперению оттенка индиго прошлась золотистая рябь. А затем птица открыла рот:

В чертогах мертвеца,

Сокрыта тайна девяти печатей.

Лишь жертву принеся,

Возможно то проклятье снять.

Век божественный долог,

И в том бессмертие его.

Но власти миг печально короток,

Изгонит беса смелость одного.

На плаху голову сложив,

Готов ли жизнь за жизнь отдать?

В порыве гнева не забыв,