Забавная книга про льва и шишигу. О природе с любовью и улыбкой

Я вспомнила, что до гаражей мама разрешила.

Так. Я побежала.

Вот новые гаражи, вот кусты, сосны… Да! Все с нашего двора собрались в лесу за гаражами. Собрались и орут друг на друга.

Я ворвалась в круг ребят, когда всё уже было сделано.

На чёрной земле лежали крохотные разноцветные, серенькие и коричневые тельца. Глазки мёртвых птичек были открыты, как и их клювики. Пёрышки в крови, головки свёрнуты набок, а над ними стояли наши мальчишки с рогатками в руках…

Кто-то из них предложил пострелять в цель по живым мишеням. Мальчишки вошли в жестокий азарт и теперь около десятка птичек лежало на земле. Девчонки визжали и плакали, ругались на мальчишек. А те смущённо вертели рогатки в руках. Молчали. Дикарский азарт прошёл, пришло запоздалое понимание и раскаяние. Да содеянного уж не вернёшь.

Не оживить этих и разноцветных, и простецких щебетунов, не извиниться перед ними, не сказать, что больше не будешь…

Остаётся стоять, потупившись, сглатывая слёзы стыда за то, что был ты ослеплён жестокостью, смеялся, когда твои пульки попадали в цель.

А птички… что же, они за зиму привыкли получать корм в кормушках из тех же самых детских рук, которые принесли им теперь смерть, вот и не улетали от своей судьбы.

Тяжёлое и огромное горе повисло над нами. Мы все впервые осознали окончательность смерти, необратимость её.

Все замолкли.

Постояли.

Потом я взяла у гаража, оставленную кем-то лопату, и мы зарыли птичек в общей могиле. Я сказала надгробную речь о том, что в этом году маленьким пернатым уготована, видно, тяжёлая судьба. То в Китае за воробьями гоняются, то вот тут, в нашем дворе вот это!

Все шмыгали носами.

Домой весь двор вернулся зарёванным. Но родителям ничего не рассказали. К чему? Так это и осталось нашим детским горем.

7. ирбит

Как дальний маяк над глубинами моря
Всем-путь-указующе солнце встаёт.
Как белые брови морского прибоя,
Туманы седые над полем вразлёт…

И льются, играя, цвета перламутра.
И в волнах тумана встают миражи:
Далёкое детство, уральское утро,
И с дедушкой в лес мы идём по грибы.

Картины пригрезятся сладкою болью:
Под полог берёз на заре попадём,
Как вкусен грибок, припорошенный солью!
На прутике жарим его над костром.

Лесную науку серьезно, как в церкви,
Мой дед мне рассказывал, он вспоминал,
Как путь отыскал по нехоженым дебрям,
Как выжил в лесу, партизан как искал.

Как другом был лес, неподкупным и верным…
Такое величье сквозило в словах…
Хоть многое и не поняла я, наверно,
Но сердцем увидела правду в глазах.

Суровый и горький рассказ партизана
Ребёнку неполных пяти-то годков,
Под жаркое пламя костра средь тумана,
Не здесь ли все таинства жизни основ?

Мама, это что за птичка у нас в саду?

Весёлые наблюдения дилетанта.

Думаю, не ошибусь, если предположу, что люди знают названия птиц, но не представляют, как эти птички выглядят. И ещё меньше представляют себе, какие именно песни эти птички поют.

Клесты, снегири, синицы

Когда я училась в школе и жила на Урале, клёст, снегири и синицы были так же обычны моему глазу, как и воробьи.

В лесу я часто встречала клёстов. Эти птички имеют примечательный клюв как два скрещенных серпа. Им это надо для выщёлкивания семян из шишек, их единственного питания (конечно, ягоды для витаминов они тоже едят). Однажды в лесу мой папка нашёл клеста с надломленной нижней частью клюва. Есть поэтому он не мог и ослабел.

Папка подобрал клеста, закрепил лейкопластырем клюв и несколько месяцев птичка жила в клетке, а семечки мы с папой доставали из шишек клесту вручную. Потом он выздоровел, надломленная часть клюва приросла, мы выпустили его. Домой. В лес.

Едва только прочно устанавливалась зима, из леса на рябины дворов и скверов прилетали яркие алые снегири. Они картинно располагались на припорошенных снежком оранжевых кистях рябин, клевали. Домой из школы я возвращалась по старому бульвару, обсаженному уральскими рябинками и ясенями. Холодный ветер мёл по длинному бульвару снег, а деревья усыпанные красными, жёлтыми и серенькими птичками, в такт ему качали ветвями. Часто я останавливалась и на утоптанном снегу дорожки крошила для воробьёв остатки сладкой школьной булки.

Зимой кормушки торчали под окном каждой кухни многоквартирных домов. Это считалось обязательным: приколотить фанерку под форточкой или повесить картонку на верёвочках и ежедневно насыпать корм птицам. Ещё с осени, с сентября, мы ходили с учительницей в парк или лес – собирали запасы корма птицам на зиму.

Синички лакомились сырым несолёным салом или сырым же мясом, задубевшим на морозе и привязанным для них на верёвочке за оконной рамой. Вцепившись острыми коготками в сало, раскачиваясь на ветру, как отважный мореход на вершине мачты в шторм, синички жадно клевали угощение. Забавно смотреть!

Горихвостка

Теперь мы живём в Белгороде, и летом в наш сад прилетают разные птицы. Я их пытаюсь угадывать. Глядите, птичка трясёт хвостом, как трясогузка, бегает по лужайке, пугает насекомых, чтобы схватить клювиком… но она коричневая, а грудка и хвост – рыжие! Как огонь! Наверное, это горихвостка! Гори, хвост, гори! Полетела, понесла огонь на хвосте!

Зяблик

А вот этого красавчика я знаю. Его зовут зяблик. Он не такой яркий, как щегол, но тоже хорош с красновато-коричневой спинкой и шапочкой немного в зелень. Самец, конечно, много наряднее самочки. Весело чирикает, прыгает по веткам, зовёт… На зов летит совсем уж невзрачная пичуга, но зяблик счастлив и горд собой: создал семью! Они снялись с ветки, и пошла забавная игра в горелки меж крон деревьев!

Мою я посуду, да смотрю в окошко:
Вон гуляет зяблик, вон крадётся кошка…
Кошка-то откуда? Кошка-то чужая…
Пробежала тенью вдоль стены сарая.

Зяблик клюнул травку, постоял немножко,
Повернул головку и заметил кошку.
Ф-р-р, и на берёзу птичка улетела.
Не достать уж кошке, вот какое дело.