Башни Эквеллора

– Не зарекайся, может, и решит, – покачала головой Мист. – Аш быстро растет.

– Это-то меня и пугает. Такой скорее создаст проблемы, чем их нарешает.

– А, по-моему, нет. Он другой, не такой, как его мать. Не злой, может, жестокий, но не злой.

– Давай тогда ты его усыновишь-таки, – предложил Торрен, усмехаясь. – Станешь шить ему штаны и водить за ручку.

– Кстати, про штаны – хорошая идея. Только не шить, конечно. Но надо будет ему купить всего, – рассудительно сказала Мист, делая мысленную пометку об этом. – В конце концов, я теперь ему..эээ…

– Кормилица, – прыснул нервным смехом Торрен, за что тут же был ткнут Книгой в лицо. Такой способ решения внутрикомандных конфликтов ему совсем не понравился, поэтому он замолчал и надулся.

Удивительно, но его хватило надолго: он успел и свой выигрыш в споре забрать, и отоспаться, и отъесться на оладьях свой квартирной хозяйки, демонстративно не пытаясь встретиться с напарницей. Когда он уже начал переживать, не свалила ли та в какое-нибудь интересное приключение без него, она объявилась на последней ступеньке стремянки, приставленной к его окну.

– Ну? – изображая недружелюбие, поинтересовался у нее Торрен.

– Рога упрямцам гну, – не менее ласково и радостно ответила Мист, которая ни за что бы не призналась, что жутко соскучилась за эти несколько дней. – Домой ко мне пойдешь, нет? Если пойдешь, собирайся, и побыстрей, караван через час.

– Через час? – ужаснулся Торрен, на секунду замирая и тут же начиная судорожно метаться по комнате в попытках собрать сумку и ничего не забыть. – Ты сдурела так вовремя предупреждать?

– Если бы ты вчера зашел, я бы сказала вчера, – фыркнула девушка, залезая повыше и водружая свой зад на подоконник.

– А самой зайти?

– А у меня дела были.

– И у меня тоже, – с вызовом ответил Торрен.

– Это какие, с боку на бок переворачиваться, пока тебе еду несут прямо в пасть? – скорчила рожу Мист.

– Это важное дело, – огрызнулся Торрен, продолжая носиться по затейливой траектории, собирая вещи.

– Ну вот, у меня тоже было важное, – покивала Мист.

– А разве ходят в твой, э, родной дом прямо-таки караваны?

– А что, я, по-твоему, в таком захолустье живу? – возмутилась Мист, но потом смилостивилась. – Ладно, по наземским меркам – в захолустье. Караван идет через деревню Колмен, которая стоит почти на границе Топкой зыби. А по ней полдня до входа в, ты понял куда.

– Надеюсь, этот караван дойдет успешно, – мрачно сказал Торрен, затягивая ремни на голенищах походных сапог.

– Сплюнь, – посоветовала Мист. – Там даже, кстати, поблизости Башня отмечена, но я что-то не соображу, я там Башен не видела, ну, кроме руин под землей. Видимо, где-то в болоте затерялась или утопла.

– Будем глаза держать открытыми, – пообещал Торрен, закидывая плащ и ероша волосы перед зеркалом. – Ну, я готов.

– Ну, я надеюсь, – скривилась Мист, оглядывая его с ног до головы, и перемахнула через подоконник вниз, даже не ступая на лестницу.

Караван был огромным, шумным и таким разномастным, что у Торрена зарябило глаза, как на ярмарке. Они с Мист, два обычных молодых путешественника, даже в глаза особо не бросались на фоне орущих детей, домашних животных и кучи народу самых разных возрастов и профессий. Но зато вот чего в этом караване точно не было – это богатой добычи, на которую могли бы позариться разбойники. Одни дети, внуки, тещи, дедушки и прочие человеческие сокровища.

– Куда едете-то, милки? – спросила у тихо и прямо сидящей Мист объемистая, пыхтящая, розовощекая тетка с огромной корзиной, в которой яростно мяукало что-то пленное. Весь их багаж был сгружен под скамьи телег, и только самое ценное оставалось в руках пассажиров. По здравому размышлению, Хладогрыз приключенцы далеко убирать не стали, зажав за своими спинами и задницами прямо на лавке.

– До Колмена, – не сочла нужным врать Мист.

– К семье? А это кто с тобой, жаних? – продолжила допытываться дружелюбная дама.

– Не, брат, – на этот раз равнодушно соврала девушка. Объяснять их с Торреном взаимоотношения она не хотела, брат и брат – лишнего никто не подумает.

– А не похожи, – с интересом сказала соседка, рассматривая их по очереди. Оба скорчили очень похожие недовольные рожи, и она расхохоталась. – Да, вот так похожи, на одно лицо!

– Да замучили нас этим “не похожи”, – проворчал Торрен. – Она на папу похожа, я на маму, что такого-то?

– Ой, да ничего, милок, ничего. Бывает, конечно, что детки совсем и не похожи между собой, – замахала рукой женщина.

– А Вы откуда и куда, теть? – перевел тему Торрен, с нарочитым интересом глядя на нее.

– Да вот я из Имрейса проездом, возила котеньку к жениху, – довольно сказала женщина, погладив крышку коробки. – Ух, и славные же выйдут котяточки у них!

– Из Имрейса? И что там, как? – осторожно спросил парень, коротко глянув на Мист и получив в ответ немного удивленный взгляд.

– Как, не очень все гладко, траур у них, по сыну-наследнику скорбят. Говорят, у них, у знатных, год принято траур блюсти, так что, надолго это. Флаги все приспущены, никаких празднований не будет. Не приведи Эйн, помрет кто еще там от скорби великой, тогда народу долго еще не видать ни помилований, ни щедрот в честь праздников. Возропщут ж.

– Да уж, – почесал затылок Торрен. Траур был обычным делом, и держали его в благородных семействах, действительно, долго, в этом не было ничего необычного.

– А вот что призрак молодого господина по городу бродит, так это никого не волнует, – добавила тетка, и Торрен едва за сердце не хватился, потому что Мист впилась в его руку пальцами.

– Как так? – изображая поверхностную заинтересованность, уточнила она, пока Торрен сосредоточенно, по одному, отжимал ее пальцы со своей руки.

– Да вот, – женщина устроилась поудобнее, наглаживая корзинку с кошкой. – Уж все в Имрейсе знают, что молодой господин по ночам по улицам ходит, холодный, бледный, и лучше с ним не встречаться, потому что может отпустить, а может и убить. А убивает как придется – кого заколет, кому сердце остановит, кому как и что. Ему уж ставят алтари, да за его упокой молятся все, а он ходит, ищет. Наверное, не просто так его убили, иначе б не вернулся он с того света на этот, честных людей пугать. В замок войти не может, наверняка, там и знаки всякие тайные супротив призраков и мертвецов, а ведь, не иначе как жених лэри Элианны его прикончил, чтоб наследство получила она. Или брат какой двоюродный. Но господа там сами разбираются помеж собой, никого не слушают, а юный господин лютует по городу, да только до народа делу никому нет в их высокой скорби.

Мист сызнова вцепилась в руку Торрена, и ему пришлось начинать процесс отделения заново.

– А Видящие что говорят? – спросила она спокойным тоном, резко контрастирующим с нервно сжатыми пальцами, едва не выдирающими плоть.

– Да чего они скажут! Нету, понятно, им ничего, тати и разбойники ночью бродят, лиходеят, а мы, мол, все только сплетни разносим. Да только вот даже лиходеи уже по ночам дома сидят, да вином и мясом откупиться пытаются от молодого господина.

– И что, помогает?

– Что?

– Вино и мясо.

– Говорят, да. Мол, он принимает вместо живой плоти и крови такую жертву, – тетка вздохнула и перевела дух, пытаясь вспомнить еще подробностей пострашнее и посочнее, на радость попутчикам. Впрочем, оба они, и парень, и девушка, выглядели впечатленными и даже напуганными и не торопились подвергать сомнению ее слова. Такие вежливые, хорошо воспитанные дети!

– Храбрый же народ в Имрейсе, – задумчиво сказал Торрен, убирая от себя руку Мист подальше. – Что еще не свихнулись и не сбежали от такого житья-бытья, а еще о размножении кошек думают.

– Так проще о таком думать, – с готовностью отозвалась женщина. – Когда о делах всяких, о кошечках, о детишках, так и проще все пережить, любые страхи. Да и ходит он только ночью, когда луна на небе.

– В новолуние не ходит? – тут же деловито уточнила Мист.

– Говорят, нет, не видали. И когда тучи на небе – тоже. Не любит, что ли, дождь. Хоть, говорят, при жизни любил.