Пиратка

– Я не могу, – покачала миссис Олдридж головой. – Мне положено оставаться с мужем.

– Он не проснется до самого утра. Простите мне мою наглость, но на вас же лица нет. Вам нужно хорошенько выспаться, а тут это невозможно. Я приготовлю другую кровать. И разбужу пораньше, чтобы вы могли вернуться в эту спальню. Мистер Олдридж ничего не заметит. Вы успеете вернуться до его пробуждения.

– Я должна остаться, – упрямо повторила Маргарет, и тихо добавила: – Жена спит в одной комнате с мужем, чтобы появились дети. Мистер Олдридж и так переживает, что я до сих пор не беременна, – расстроенно добавила она. – А если мы будем продолжать проводить ночи отдельно, ничего не выйдет.

Горничная странно посмотрела на нее и, сказав: «Думаю, сегодня на подобный исход не стоит и надеяться», увела ее в одну из гостевых спален.

Там служанка быстро расстелила постель, принеся свежее постельное белье, помогла девушке снять платье и высвободила волосы из прически. И та легла в постель, моментально провалившись в сон.

Потом, вспоминая эту сцену несколько месяцев спустя, Маргарет поняла, насколько чужой человек оказался прозорливее и милосерднее, заметив ее состояние и предложив то, что было необходимо в этот момент. В отличие от мужа, который поклялся у алтаря быть с ней во всех ее горестях.

Горничная разбудила ее рано утром, так что Маргарет действительно успела прошмыгнуть в свою спальню и по обыкновению лечь на краешек кровати. Она прикрыла глаза и сделала вид, что крепко спит. Но ухищрения не понадобились. Проснувшись, Бенджамин со стонами немного поворочался, потом встал с кровати и, даже не взглянув на жену, спустился вниз, зовя камердинера и требуя подать ему вина, разведенного водой, или пива. Последующие пару дней она него не видела.

Оставшись наедине с собой и своими переживаниями относительно неудавшейся поездки в гости, Маргарет все никак не могла успокоиться. Поделиться ей было не с кем, спросить совета – тоже. Муж, забыв все то, что он обещал в церкви на венчании, ее никак не поддерживал и не помогал. Писать тетушке девушка не решалась из-за опасения вызвать гнев миссис Бенсон. Да и вряд ли та могла что-то порекомендовать племяннице, а уж успокоить – тем более.

Скорее всего, прошедший визит не последний. И если окружающие отметили, что Маргарет там лишняя, то и муж скоро поймет. Ей нужно как-то исправлять ситуацию. Страх быть изгнанной из дома мужа заставлял ее действовать.

Девушка решила бороться со своими недостатками сама. Рассудив, что внешность не исправишь, на новые наряды денег у нее нет, она через дворецкого предала мужу просьбу разрешить ей пользоваться книгами в библиотеке. Ответа так и не последовало.

* * *

– Я завтра уезжаю, – провозгласил Бенджамин, спустившись к завтраку и наконец встретившись с женой после неудачного посещения соседей. Сегодня он был гладко выбрит, свеж и одет с иголочки. И на удивление трезв. – Думаю, на полтора-два месяца. В Лондон.

– Хорошо, – кивнула Маргарет и осторожно добавила: – Наверное, там очень красиво.

Маргарет не хотелось в очередной раз выслушивать упреки по поводу не рожденного ребенка, потому она решилась начать этот разговор. Возможно, если они будут чаще бывать вместе, все получится.

– Безумно. Дома, кареты, разодетые дамы, море цветов в парках и палисадниках у богатых семей. А вечером там, где устраивают прием, все искрится и сверкает от свечей и драгоценностей. Как-нибудь ты и сама все увидишь.

– Я была в городе один раз, но мы с тётушкой ничего подобного не посещали.

– Вряд ли вам присылали приглашения. Этой чести удостаиваются немногие. Семейство Бенсон не в том положении, чтобы получать их.

– А вам приходят?

– Имеется парочка. Но я не развлекаться в Лондон еду, меня ждут дела.

– Может быть, нужна помощь? Я могла бы поехать с вами.

Бенджамин поморщился.

– У меня много деловых встреч и вопросов, тебе там будет скучно.

– Я не буду мешать вам. Мы проводили бы вместе только вечера. А днем я могла бы гулять. В доме же есть горничные: они составят мне компанию, когда вы будете заняты.

– Подумай, путь не близок. Много часов трястись в карете – не для молодой леди, – проявил необычную заботливость Бенджамин. – Лондонский дом не так обжит, в нем почти нет слуг, да и готовят и продукты покупают там крайне редко – обычно я ем в городе. Тебе незачем подвергать себя неудобствам. В поместье отлично.

– Мне совсем нечего делать.

– А как же дом? Ты должна вести хозяйство.

– Вы же знаете, что слуги отлично справляются и без меня.

– О, я помню, ты спрашивала про библиотеку! – радостно произнес Бенджамин, словно найдя разрешение мучившему его разговору. Так прощаются с зубной болью, выходя от врача. – Можешь почитать книгу, какую захочешь. Ты ведь умеешь читать?

Маргарет ничего не оставалось, как сдавленно кивнуть.

Да, она умела читать и вполне сносно считала до ста – в прошлом году гувернантка обучила ее этим наукам. Только вот на душе у нее кошки скребли: муж так стесняется ее, что не хочет брать с собой в Лондон. И даже необходимость иметь детей его не убеждает.

* * *

– Завтра мы уплываем, – озвучил Бенджамин, влетая в гостиную после месяца отсутствия. При этом абсолютно трезвый.

Маргарет, увлекшись романом, удивленно подняла голову, не сразу осознав сказанное.

Последнее время она много читала. Мир книг, такой не похожий на ее жизнь, увлекал и завораживал. Не найдя в себе интереса к книгам по кулинарии и ведению домашнего хозяйства, к чему ее не подпускали в связи с наличием штата слуг, она прочитала все имеющиеся в доме записки о путешествиях. Книги о необычных странах и людях, существующих по своим правилам и законам, об удивительной природе, подробно описанной странниками, позволяли ей думать, что она сама побывала в тех местах. Хотя дальше Лондона ей выезжать не приходилось.

На одном дыхании проглотила она и рассказы о родной стране, ее городах и жителях, объединении разных земель, их борьбе за независимость и желании сохранить свои традиции. О взаимоотношениях с другими странами и завоевании новых горизонтов. И прошедший не больше месяца назад прием и его гости, а также собственные неприятности и переживания стали вдруг такими далекими и незначительными, что и вспоминать-то не хотелось.

Ее распорядок дня за время отсутствия мужа был до удивления прост. Она завтракала, брала в руки томик и шла гулять. Находила уютное местечко и погружалась в мир на его страницах. Иногда возвращалась к обеду, иногда – к ужину, но где бы она ни находилась, кусочек библиотеки был ее неизменным спутником.

Читала Маргарет запоем, и скоро книг, привлекших ее внимание, совсем не осталось. Память у нее оказалась отличная, так что перечитывать не имело смысла. Не заучивать же все, в самом деле, наизусть. Не охвачены ее вниманием оставались только философские труды и… любовные романы, невесть как затесавшиеся на полках мужской библиотеки почти на самом верху. По книгам было видно, что их читали, но потом отставили подальше за ненадобностью. И девушка сделала вывод, что подобная литература интересовала бывшую жену Бенджамина. Видимо, выкинуть у него рука не поднялась: корешки некоторых были довольно симпатичны. Такие без труда украсят комнату.

Сначала Маргарет они не интересовали: да и в самом деле, как могут увлекать чужие любовные переживания умудренную опытом замужнюю даму, состоящую в браке уже почти два месяца.

Но читать было нечего. Она взяла в руки одну… и пропала. Оказалось, что чужая жизнь, приправленная красивыми словами, ухаживаниями, цветами, серенадами и подарками, прогулками под луной и на лодке по глади реки, на парковых дорожках, среди сени деревьев и верхом на лошадях через поля, походы в театр и на приемы, балконы под полной луной и ночные аллеи под россыпью звезд могут завораживать не меньше, чем экзотические растения или обычаи.

А еще она осознала, что ее отношения очень далеки от описанного на этих страницах: ее муж совсем не умеет ухаживать за дамами, да и чувство такта и элементарной заботы у него отсутствует.

Маргарет поняла, что ее муж, при всем его опыте, доставшемся от прошлого брака, абсолютно не умеет пробуждать в женщине страсть. Книги были довольно целомудренными, и дальше поглаживания руки без перчатки и поцелуев в них дело не заходило, но даже эти прикосновения вызывали в барышнях массу эмоций. Ее очень интересовало, что случается с героинями дальше – а дальше точно должно что-то быть, потому как Маргарет знала, что мужчина и женщина ночью оказываются вместе в постели, – но повествование ее интереса не удовлетворяло.

Приход Бенджамина совпал с моментом, когда герой книги притянул даму сердца к себе, обхватив одной рукой ее лицо, и чуть поднял его к своим губам для поцелуя. Красавица вожделела прикосновения уже несколько дней и сейчас вся трепетала в его ожидании, радуясь, что оно вот-вот свершится.

Маргарет вся растворилась в этом событии, забыла, кто она и где находится, и сейчас подняла на мужа совершенно пустые глаза, находясь под влиянием описанного на страницах момента и плохо осознавая, почему этот грубый, не имеющий ни малейшего понятия о настоящих чувствах и женских желаниях человек стоит перед ней.

– Мы уплываем завтра! – повторил Бенджамин Олдридж еще раз и, бросив, недовольный взгляд на книгу, добавил: – Заканчивай с этим. Ничего хорошего в подобных книжонках нет. Где это видано, чтобы жену и мужа выбирали, исходя из собственных соображений и предпочтений?! Куда только мир катится! Нет уж, устои ломать нельзя, иначе добра не жди. И отец мой, и дед руководствовались только родовитостью да здоровьем будущей жены – чтобы наследников могла дать. А остальное все глупости! Вот времена были: женщины помалкивали, мужа слушали да детей рожали. А сейчас! Взяли моду: о чувствах дам задумались. Какие могут быть чувства? Вы же дети несмышленые: ни советом, ни делом помочь не можете. А раз пользы от вас, кроме наследников, никакой, то и слова вам давать нельзя, иначе такого напридумываете! Помяни мое слово: мужчина знает, что для женщины хорошо! И я знаю, что для тебя лучше – чтобы муж все решал, никак иначе! А остальное – блажь! Была б моя воля, так бы все и оставалось. А то если и дальше так пойдет, вы же право голоса в семье начнете требовать. Нет уж. Послушание – вот главная добродетель нашего общества, иначе мир рухнет, точно говорю! Все понятно?

– Да, – девушка подкрепила сказанное кивком, глядя на продолжающего смотреть недовольным взглядом мужа, явно сомневающегося, что ее умственных способностей достаточно, чтобы осознать озвученное. Наваждение книжных страниц как волной смыло. И не было больше ни тенистого лондонского парка, ни дам, прогуливающихся в красивых платьях, ни влюбленной парочки, укрывшейся в зарослях от любопытных глаз, чтобы совершить долгожданный поцелуй.

Остались только отделанная дубовыми панелями комната, потемневшая от времени мебель, потертое кресло да тяжелые пыльные шторы на окнах – все такое же основательное и незыблемое, как взгляды хозяина поместья. И не было ни лучика солнца, чтобы разбудить этот дом и его обитателей.

Так жили много десятков лет, так будут жить и дальше. Если буря не разрушит все до основания и не принесет с собой яркий день, какой бывает только после ненастья. И Маргарет стала частью всего этого, как станут потом ее дети и внуки, и их дети и внуки. Но какое право она имела жаловаться?

Девушка отложила книгу. Нужно найти горничную, чтобы собраться. Муж прав, она должна быть послушной, ведь он дает все, что необходимо: кров, еду. Ей не приходится заботиться о том, как заплатить слугам, где взять деньги на платье и что поставить на стол. Если Бенджамин сказал, что завтра они отправятся в путь, значит, так нужно. Кто она такая, чтобы сомневаться в необходимости этого путешествия или узнавать место назначения? Хотя ей было ой как интересно! Ведь впервые после свадьбы Бенджамин берет ее в поездку. Наверняка случилось что-то из ряда вон выходящее, ведь даже когда муж отбывал в Лондон на целый месяц – ее с собой не пригласил.

– Если все понятно, почему сидишь на месте и не идешь приказать служанке собрать вещи? – недовольное произнес Бенджамин.

– Да, конечно.