Случайная мама для сына босса

– Да вы же знаете её, – мрачно говорил он. – Закрытая. Приятелей куча, по-настоящему не дружила ни с кем. И никто не знал, какая она на самом деле.

Он был прав. Я тоже купился на её закрытость и молчаливость – именно такая жена нужна была, казалось. Спокойная, уравновешенная… а я просто не знал, что пряталось под её маской.

Мы десятки раз перетряхнули всю её биографию. Сотни "друзей" и знакомых. Никто не знал Карину по-настоящему и не видел в последние годы, а использовали мы все, от давления до детектора лжи. Поиски встали.

Тогда я поехал к её родителям. Жили они в провинциальном городке, не так далеко. Знакомство с ними тоже сыграло свою роль при выборе жены. Мусульманская семья. Красивый опрятный домик. Цветущий сад за окнами. Пожилые супруги, которые стали бы идеальными бабушкой и дедушкой, я буквально видел, как по их саду бегает, заливаясь смехом, ребёнок. Только не срослось ничего.

– Я больше двух лет её не видела, – покачала головой мать Карины. – Не могу помочь вам в её поисках.

Они винили меня в пропаже дочери. Ещё бы, молодой олигарх сгнобил их деточку и наверняка издевался. Именно поэтому она и сбежала – спасала свою жизнь.

Но воспитание и правила приличия делали свое дело. Меня встретили почти гостеприимно. Закипал на плите чайник, на столе покрытом белоснежной скатертью уже стоят приборы и многочисленные угощения. Визит сюда мне ничего не даст, с горечью понимаю я.

– Резеда, – прошу я. – Кто знает вашу дочь лучше вас? Я не причиню ей зла.

– Не знаю, – снова качает головой она.

Её волосы закрыты платком. Но семья давно обрусевшая, как впрочем и моя, поэтому платок лишь дань традициям. Мать моей бывшей жены не глядя на меня разливает чай. И я вдруг решаюсь сказать то, что знают лишь единицы.

– Она родила. Сына. Чуть больше двух лет назад. Мне сказала, когда ребёнку уже три месяца было. Пряталась, шантажировала меня ребёнком, таскала его за собой по всему миру. А потом устала от него. Привезла в Россию и здесь оставила. С кем? Мы проверили всех. А мальчик может быть в опасности, ему всего два года, чуть больше.

Я кладу на белоснежную скатерть фотографию. Ту самую, единственную. На ней сыну два месяца, он смешной и серьезный одновременно. Резеда берет фотографию и руки её трясутся от волнения. Карина её единственная дочь. Других внуков может и не быть. Она долго смотрит на фото, затем закрывает глаза, шепчет что-то одними губами, возможно, молитву, и медленно поглаживает пальцами изображение ребёнка.

– Ничего мне не сказала, – горько заключает она. – Никогда не говорила, а ведь идеальная дочка…

Да, я тоже думал, что идеальная. Всем свойственно ошибаться.

– Подумайте, – немного давлю я.

– Она же молчит, – улыбается грустно Резеда. – Сама милая, а лишнего слова не вытянешь. Но знаете… сейчас я подумала. Она два года жила в общежитии, пока мы с мужем не смогли ей квартиру купить, пока училась. И на первом курсе она привезла на зимние каникулы сюда девочку. Та нам не понравилась. Развязная. Мы наших детей так не растим. Курила. Смеялась так, что стекла дрожали. Пила… Мы на людях отчитывать дочь не стали, но наедине сказали, чтобы больше не дружила. Дочь была послушной, и перестала. А потом ту девочку вовсе отчислили и история забылась.

– Вы помните, как её зовут? – с дрожью спросил я.

С дрожью, потому что всех университетских знакомых тоже давно опросили. Резеда встала и пошла в комнату дочери. В ней все было, как и раньше – невозможно перестать любить своего ребёнка, даже если он разочаровал. Ни одной пылинки на поверхностях, на стенах постеры с популярными певцами и актёрами той поры. В шкафу, коробка. В ней школьные фотографии, которым не нашлось места в альбомах и прочая ерунда. Ищет Резеда долго, я жду. Наконец фотография находится.

На ней Карина и светловолосая девушка. Незнакомка заразительно смеётся. Юбка на ней непозволительно коротка – понимаю возмущение Резеды. На обратной стороне фото аккуратным почерком написано – Карина и Таисия, новый две тысячи двенадцатый год. Беру фото. Таисия редкое имя и девушка отыщется быстро.

Фото я забрал с собой. В университетской архивах Таисия нашлась быстро. Она и правда вылетела в первую же сессию, просто не пришла на половину зачётов и пересдавать их не захотела. Училась она на другом факультете и на первый взгляд их с моей бывшей женой ничего не связывало.

– Не надо слишком надеяться, – попросил Дамир. – Уже столько следов были ложными.

Но мне казалось, что сейчас мы на верном пути. Ещё четыре дня ушло на то, чтобы найти местонахождение девушки. Она выписалась с прежнего места жительства уже давно, по месту последней прописки не жила, затем нашлась. В областном провинциальном центре, далековато забралась. Я вылетел той же ночью, с парой человек охраны.

Ночь была чертовски долгой. Самолёт трясло и мотало из стороны в сторону, выйдя из него вместо привычной для нас слякоти мы обнаружили целую метель. Здесь было гораздо холоднее. Но меня распирало изнутри огнём желание найти своего сына. И казалось – уже близко.

Таисия жила в частном доме на окраине. Только дом был несравним с аккуратным домиком Резеды, там каждая деталь была выполнена с любовью и к своей семье, и к своему жилью. Здесь серый забор покосился. Через прорехи в нем видно заснеженный двор. В огороде торчат кочаны неубранной капусты, такие же почерневшие, как и все вокруг, но украшенные снежными шапочками. Тощий пёс прикованный цепью к будке при видя нас поднял голову, но ему не хватило сил и желания лаять. Вокруг будки был чёрный круг земли – ровно по длине цепи.

Одно из окон дома было заколочено, в остальных можно было разглядеть занавески. Только то, что несчастный пёс ещё жив говорило о том, что дом, скорее всего, обитаем.

Мы вошли через незапертую калитку. Сам дом закрыт, впрочем с замком Игорь, один из моих сопровождающих, справился быстро. Дверной косяк тоже был чуть покосившимся и низким, пришлось нагнуться. Внутри пахнет сигаретным дымом и алкоголем. И никого. Бардак. В большой комнате расстелен диван, на нем скомканные грязные простыни. Рядом на стуле пепельница полная окурков. Давно не мытые окна с трудом пропускали свет. На кухне на плите, покрытой коростой засохшего жира, кастрюля с макаронами. На столе хлеб, ещё не зачерствевший.

– Значит скоро придёт, – резюмирует Игорь. – Подождём.

Ждать внутри невыносимо. Меня коробит от мысли, что мой сын, возможно, был вынужден жить здесь. И дело не в нищете. Я видел бедных людей, которые жили достойной жизнью. Дело в этой грязи, в неуважении к себе и своему дому… на моих глазах по стене пробежал таракан. Это было ужасно.

– В машине подождём, – бросил я. Прошли мимо замученного пса, к припаркованной в стороне от дома арендованной машине. Пёс проводил нас печальным взглядом. Я повернулся к охране, – Игорь, сбегай в магазин, купи собаке пожрать.

Ждали мы два часа. Казалось бы, ерунда, по сравнению с двумя годами, но все равно – слишком долго. Периодически выходил курить. Машину мы припарковали за углом, чтобы не спугнуть нашу Таисию нечаянно, по этой же причине не опрашивали пока соседей, которых впрочем, не было видно.

А потом показалась женская фигура. Шла она чуть покачиваясь. В руках пакет из дешёвого супермаркета. Зря боялись её спугнуть – по сторонам она не смотрела. Не заинтересовали её и чужие следы. Не удивил пёс, сытый, впервые за всю свою собачью жизнь, он ел до тех пор, пока не округлился ввалившийся живот, потом просто перестали давать еду – испугались, что умрёт.

Она вошла, мы пошли следом. У дверей дома она немного напряглась, увидев сломанный замок, но все же вошла внутрь. Мы увидели её уже на кухне, без пуховика. Под кастрюлей с макаронами горел огонь.

– Здравствуйте, – сказал я.

Можно было сесть, но сидеть здесь ни на чем не хотелось. Женщина сначала испугалась, а потом… рассмеялась.

– Говорила мне Карина, что у неё муж мафиози, а я не верила, – пожала плечами она. – Любит моя подружка приврать. Выпить хотите?

– Нет, – сдерживая нетерпение сказал я.

Она снова плечами пожала, открыла бутылку и налила прямо в чашку. Выпила, откусила кусок хлеба, села на стул.

– Вы небось всякие бурбоны пьёте, – мечтательно протянула она. – А мы народ нищий, простой.

Ей было всего двадцать девять лет. Но казалось – все пятьдесят. Алкоголь оставил явные следы на её лице, и сквозь них была красота читалась с трудом, а ведь она была очень красивой раньше, одна улыбка чего стоила.

– Она привозила вам ребёнка? – не стал тянуть время я.

И положил на грязный стол пачку денег. Глаза женщины загорелись, и даже снова красивыми живыми стали. Она потянулась к деньгам, но я покачал головой. Сначала информация.

– Да привозила… годика полтора ему было. Сказала, что его ищет мафия. Вы, то есть. И что Карина в опасности, а ребёнка спрятать надо. А тут его кто будет искать? Никто и не искал, – развела руками она.

– Он жил здесь?

– А вам что, не нравится? Я заботилась о нем. Своих то детей у меня быть не может, с тех пор, как аборт сделала…я готовила ему каждый день, мы гулять ходили. Опять же газ у меня есть… Он даже плакать меньше стал, спокойнее ему было, чем с мамкой, мамка то больно шебутная.

– Вы пьёте, – сказал я.

Я заставлял себя не торопиться. Дать ей досказать все. И я боялся ответа на главный вопрос.

– Ну и что? Все пьют. А маленького тут никто не обижал, все мои друзья его любили.

– Где ребёнок сейчас?

Таисия улыбнулась, ещё раз выпила, затем неспеша закурила. Макароны начали подгорать, она выругалась и выключила под ни и огонь.

– Весной, – начала она. – Да, весной, вначале, я ездила к мужику. Есть у меня мужик, километров сто от города. Ну и грешна, выпила… Утром проснулась, мальчишки нет. Думала помер. Думала, приедет Карина, что я скажу ей?