Тургеневская стриптизерка

– Так почему же вы ушли? – опомнившись, попыталась отомстить Юлия. – Фирма плохая? Или вы… не соответствовали?

– Нет, фирма хорошая, – успокоил тайный предшественник нашей бизнесвуменши. – И я парень что надо. Но дело в том, что там работает моя бывшая жена. Ну, сами понимаете… – И тут же перешел с минора на мажор. – Так как насчет кофе?

– Ладно, приходите, – сдалась Юлия. – Но только чай. И строго до одиннадцати. И со своим тортиком.

«Какой тут чай, – подумала она, машинально промокая со лба испарину листком, выпавшим из скомпрометировавших себя любовных конспектов. – Сейчас бы чего холодненького. Мороженого, например».

– Понял, – отозвался в трубку Малдер. – Ну вот и чудненько. А то я топчусь возле вашего подъезда. И торт-мороженое, между прочим, уже тает…

Секс по домофону

Улицы были туманны, как предвыборная речь кандидата в какие-нибудь депутаты. Где-то в синей дымке, в которой таял любимый город, затерялся потрёпанный жизнью плейбой Фёдор. Искал, значит, приключений на свою фольклорную часть тела. И наплевать ему было, что дома не спит и ждет его, как Пенелопа, верная жена Маня.

– Три часа ночи! – констатировала Марья Петровна, нервно листая женский журнал. – Где его черти носят!

Она ошибалась. Фёдор вряд ли считал для себя подходящей компанию вышеупомянутых персонажей, поскольку презирал всех рогоносцев в принципе. Себя он, разумеется, к таковым не относил. И правильно. Марья Петровна была беспредельно честной женщиной. Вот уже которую ночь она проводила исключительно в объятиях Морфея.

«Муж охладел к вам? Тогда сделайте Это!» – вдруг шепнул журнальный заголовок с явным «американским» акцентом.

«Ну-ка, ну-ка…» – Марья Петровна поднесла журнал ближе к глазам. Статья некоего американского сексопатолога утверждала: чтобы вернуть былую страсть супруга, необходимо всячески разнообразить сексуальную жизнь. Ну, например… Тут пронзительно загудел домофон.

– Мань! – раздался голос Фёдора. Причём чувствовалось, что язык у него заплетается, как вологодское кружево. – Я это… Ключ потерял… Открой, Мань, а?

– Опять напился! – провела Маня экспертизу на расстоянии, не спеша выполнить просьбу.

– Дак, мы с ребятами это… футбол… – отозвался Фёдор и трагически воскликнул: Наши проиг… про… ик! Продули! Два-ноль! Ну как тут русскому человеку не напиться!

– Тю, да они ещё когда проиграли-то! У нас еще телевизор работал! – бестактно напомнила супруга.

– Черствый ты человек, Маня, – закручинился Федор. – Не обидно тебе за державу? Боже, с кем я живу!

– Живёшь?! – перевела разговор в интересующую её область Марья Петровна. – Сейчас в ботинках на диван завалишься и до утра храпеть будешь! Живёт он! Да когда я от тебя последний раз слово ласковое слышала?!

– Ну что ты, Мань! Я тебя во как люблю! Ик! – решил пойти на стратегическую хитрость Фёдор. – Впусти, сама увидишь!

– Не пущу! – не поддалась на провокацию жена. – Оттуда рассказывай. А дальше посмотрим.

– Это как?! – Фёдор даже слегка протрезвел от такого оборота. – Типа секс по телефону… по домофону то есть?!

– А почему нет? – пошла вразнос Майя, вспомнив о необходимости разнообразить сексуальные отношения.

– Ну и извращенка ты, Мань! – в сердцах сплюнул Федор. Но на улице ночевать очень не хотелось. – Ладно. Согласен я.

– Приступим, – строго, как учительница перед контрольной, скомандовала Марья Петровна. – Я блондинка… эмм… крашеная… С пышными формами. На мне халат… Еще совдеповского производства, между прочим. Потому что некоторые не могут заработать жене на приличную одежду! А под халатом ничего нет… кроме теплого белья. Потому что в квартире холодина, но некоторых это совершенно не волнует!

– Да чо ты, Мань, тянешь, как начальство с зарплатой! – занервничал Фёдор. – Давай теперь я. Ну вот, расстегиваю я, значит, твою верхнюю пуговку…

– А ласковые слова? – закапризничала Маня. – Ты должен сказать, ну там, я тебя люблю, как чайка высоту… Ну? Как ты меня любишь?

Фёдор честно попытался представить самые дорогие для него вещи.

– Как пиво и футбол! – брякнул он, но, тут же осознав несуразность сказанного, удачно выкрутился: – Ну, заводишь ты меня, Мань, как футбол. Особенно, когда наши с Португалией… Гхм… Перехожу ко второй пуговице!

– И что говоришь?

– Это… А ничего! Музыка играет. Лирическая такая… – попробовал усыпить бдительность второй половины Фёдор.

– Это откуда, интересно, музыка-то взялась? – ехидно поинтересовалась Маня. – Если видик ты еще месяц назад по пьяни в окно выкинул. И телевизор уж, почитай, сколько не работает?

– Ну, допустим, соседи включили, – опрометчиво ляпнул Фёдор.

– Ага, соседи! – завелась Маня. Но завелась не в нужную сторону. – Да они кроме «Владимирского централа» сроду ничего не слушают! Был бы мужик нормальный, давно б разобрался, чтоб гадость эту на всю катушку не врубали!

– Ладно, Мань, отвлеклись мы, – поспешно перебил Фёдор, – продолжим. Расстегиваю, значит, я твою третью пуговку…

В очередной раз попытавшись расслабиться, Марья Петровна оперлась мощным бедром на стоявший рядом хлипкий столик. Столик пошатнулся. Красовавшаяся на нем фундаментальная ваза грохнулась стриптизерше на ногу. Она взвыла от боли. Однако Фёдор истолковал эти звуки в свою пользу.

– Мань, ты чо, уже в экстазе, да?

– Ага, щас! – обломила его жена. – Ваза тут упала. А ты дальше давай!

– Не, ну ты, Мань, беспредельщица! – ахнул многострадальный Фёдор, но вдруг осекся. А через минуту вкрадчиво сообщил: – Манюнь, в нашем эротическом шоу изменения. Тут, кажись, какие–то извращенцы присоединяются!

– То есть?!

– Да вот два мужика подвалили. По-моему, сейчас они снимут с меня пиджак, потом часы, потом… Короче, открывай, Маня!!!

«Вот так всегда, на самом интересном месте», – разочарованно вздохнула Марья Петровна, нажимая на кнопку домофона.

Такие вот дела. А вы говорите: Америка, Америка! Выходит, что американцу хорошо, то нашему человеку – облом.

Почти рождественская история

Анжела шла по жизни с девизом: «Ведь я этого достойна!». Как это «чего?» Ясно, всего самого лучшего: косметики Л`Ореаль, шмоток от Армани и рождества в Париже.

Последнее, правда, в этом году сорвалось. Но Анжела знала: это временные трудности. Как и то, что она работает официанткой в занюханной кафешке, гордо именуемой рестораном «Вираж». Но завтра-послезавтра к подъезду этого вонючего общепита подъедет… – нет, она не такая дура, чтобы верить в принца на белом коне – управляющий банком на белом «мерседесе»! Он поставит к ногам Анжелы корзину алых роз и скажет: «Такой бриллиант, как вы, достоин более дорогой оправы. Предлагаю вам руку, сердце, поездку на Канары и …»

– Эй, девушка! Официантка! – позвал кто–то из весьма немногочисленных в этот вечер посетителей.

Перебьётся. Пусть напарница обслуживает. Анжела и не думала отлипать от барной стойки, где стоял телефон. Один за другим она накручивала номера своего бойфренда – рабочий, домашний. Ни один из телефонов не отвечал, а на сотовом, по ходу, её номер вообще был заблокирован. В чём дело, блин?!

А накануне сказал, что по уши загружен на работе, поэтому запланированная совместная встреча Рождества, увы, отменяется. В это, конечно, можно поверить: как-никак, её возлюбленный – заместитель управляющего банком, молодой и перспективный. Ого? А вы думали! Анжела не такая дура и тастетёха, чтобы бездеятельно утопать в розовых соплях и мечтах. Счастье надо ковать своими руками! Но не так же он занят, блин, чтобы не ответить своей зае! Ага, кажется…

– Официантка! – не унимался настырный посетитель.

Блин, где Татьяна? Где её носит в рабочее время?!

Из кухни, торопливо повязывая на ходу фартук, выскочила напарница Анжелы. Ну, наконец-то! Небось, опять объедки для каких-нибудь бездомных псин выпрашивала.